«Дай Бог, это будет Пиночет!» /Ю. Латынина/
Сразу несколько разновременных событий совпали нынче по времени проведения памятных мероприятий, начиная от Бородинского сражения и заканчивая государственным переворотом Пиночета, одобренного правительством США, получившим воздаяние за свержение чужих правительств точно день в день, когда американские самолёты врезались в американские же небоскрёбы.
А теперь начинают получать воздаяние и российские поклонники Пиночета. Вот только что отпиногчетили горячую воспевательницу чилийского фюрера Ю. Латынину – неизвестные сожгли её престарелую тачку едва не вместе с такими же престарелыми родителями. Вручив предварительно награду Союза журналистов «за достижения в области защиты прав человека и свободы печати», которые, наверное, с точки зрения Российского союза журналистов пышно расцвели в Чили при Пиночете. Странно, что женщину с такими взглядами еще не наградили вслед за Венедиктовым Орденом почетного легиона за развитие демократии в стране и за рубежом.
Особенно приятно, что награду выписали 8 сентября, в день, когда был казнён Юлиус Фучик, в Международный день солидарности журналистов. Что общего у остервенелой антикоммунистки Латыниной с Фучиком? Уже в 18 лет он стал членом коммунистической партии Чехословакии, а вскоре – одним из редакторов печатных органов компартии – газеты «Руде право» и журнала «Творба». будучи членом нелегального Центрального Комитета компартии Чехословакии, Фучик руководил подпольными изданиями партии. Восхищался сталинизмом, существовавшим в СССР в 30-х годах. В отличие от бабонек с вещалки «Эхо Москвы» не был сторонником капитализма.
Любопытно отметить, что получать награды от Союза журналистов в День солидарности журналистов не отказываются даже самые оголтелые сторонники правил «каждый за себя один бог за всех», «кто кого может, тот того и гложет», «умри ты сегодня, а я завтра», которые с упорством расколотой пластинки объявляют на всю огромную страну о своём отрицании «всяких союзов, начиная от Советского Союза и кончая Союзом писателей». Единственное исключение делается для Союза поддержки нищих и зашибающих журналистов имени Б.Н.Ельцина.
Душка Пиночет с близкого расстояния
«Ничего так не хочет негодяй, как почувствовать себя обиженным» /Ю.Л.атынина/
Легко любить Пиночета издаля, располагаясь на другой стороне земного шара. Ты его вблизи полюби! Очень уж жёсткий был мужик. Такие больше всего нравятся Ю. Латыниной, которая теперь признаётся: «Мне довольно страшно. Я, вот, всё время была хиханьки и хаханьки. А мне страшно то, что люди, которые это сделали, они были готовы к человеческим жертвам, потому что, во-первых, она могла… … загореться в тот момент, когда в ней кто-то сидел». Жить-то всё-таки хочется даже сторонницам Пиночета. И жить богато. А ведь совсем недавно эта сильная женщина вещала: «Путина бояться – в сортир не ходить!» Теперь, похоже, сортир ей понадобился. Причём надолго.
«Я за военно-фашистскую хунту!» – постоянно шутит ЮЛ. – «У меня есть любимый герой – Пиночет». Который «арестовал всю эту революционную сволочь, кричавшую: «Мы развяжем гражданскую войну!» – самозабвенно врёт ЮЛ. Просто потому, что Сальвадор Альенде действовал строго в рамках законности, – на чём и погорел – а потому был готов уйти в отставку, если за это выскажется народ на референдуме. Никакой гражданской войны он развязывать, естественно, не собирался и к ней не готовился. Поэтому существенного сопротивление оказать заговорщикам не смог. Военный переворот произошёл как раз перед самым проведением этого референдума.
Долго доказывала Юлия Леонидовна, что не так уж и много перебил Пиночет народу в Чили: «Пиночет убил полторы-две тысячи человек – и гражданской войны не было». Самая молниеносная война из всех блиц-кригов, так сказать. Она, конечно, врёт, но совсем чуть- чуть: убитых было, по меньшей мере, вдвое больше. Кроме того, были «пропавшие без вести». Недавно чилийские судьи извинились за то, что 40 лет назад перестали защищать права людей, в том числе не приняли 5 тысяч исков об исчезновении. (Вот и не верь Ленину, который требовал разрушения старого государства). Это не считая тех, кто не имел родственников, которые будут их разыскивать. Большинство из них до сих пор не найдены. А как ты их найдёшь, если, используя вьетнамский опыт США, людей сбрасывали с вертолётов в раскинувшийся рядом безбрежный Тихий океан?
Убивать, с точки зрения наших либералов, может, и нехорошо, но что поделаешь, если вам противостоит «идеология, которая не сдаётся, пока к ней не применишь насилия», – чистосердечно признаётся человек с учёной степенью в том, что опровергнуть идею другой идеей умишка ни лично у неё, ни у её соратников не хватает. Как говаривали американские студенты во времена волнений против правительства, ведущего войну во Вьетнаме, на взятие вершин мысли не пошлёшь морскую пехоту.
Загодя перебить крикунов, оказывается, даже человеколюбиво: чем больше их истребишь, пока они не ожидают нападения, «тем меньше придётся грязнить руки потом». Теперь ей почему-то «страшно то, что машина стояла рядом с деревянным домом, а отцу 79 лет – он бросился ее тушить. У нее мог взорваться бензобак. Он не взорвался только потому, что он был не полный. Если бы он ее не тушил, она бы спалила дом, потому что там пламя било на 4 метра.
То есть, вот, меня страшит, что люди, которые это поджигали, они понимали, что в результате могут случиться трупы и их это не волновало, потому что мог взорваться бензобак, … … Ну, вы представляете, 79-летний человек тушит машину… … папа мой, хотя ему 79 лет, он обставит многих молодых».
Такому орлу что поджечь, что потушить. Но мы, разумеется, не разделяем мысли злопыхателей, что это был дешёвый приёмчик – самоподжёг для привлечения всё более слабеющего внимания общественности. Жалельщиков у нас хватает. Да и за границей гонимых принимают слаще, чем прочих.
«А, вот, мама после операции на сердце 77 лет в этот момент бегала вокруг этой горящей машины и истошно орала, чтобы папа отошел, а у нее мог случиться приступ», – бьёт на жалость никогда не испытывавшая этого чувства г. Латынина. Причём переживает за бабушку так, что саму, глядишь, родимчик хватит.
«Вот, я просила этих людей после первого нападения, когда обрызгали наш дом, не трогать хотя бы моих родителей. Да? Вот эта картина, да? 79-летний человек выскакивает из дома в одном белье с огнетушителем, пытается потушить машину, чтобы пожар не перекинулся на дом, а вокруг бегает 77-летняя женщина и орет, чтобы он отошел от машины, потому что он важнее дома», – упорно продолжает негодовать ЮЛ. Хорошо иметь такого папу, выскакивающего в трудный час в одних подштанниках, как Чапаев. Моторный хлопец, как сказали бы на Украине! Только вот не надо так уж сильно любить ближнего своего. Один из приёмчиков пиночетовской охранки – это как раз воздействие на человека, которого самого невозможно сломить пытками, через задержание, пытки или угрозу их применения в отношении близких этого человека.
Так поступили, например, с генералом чилийских ВВС Альберто Бачелет Мартинесом. Он не был революционной сволочью и гражданской войны не замышлял. Более того, считал, что Вооружённые Силы должны оставаться вне политики. Это отец Мишель Бачелет, ставшей впоследствии президентом. Его пытали в военной академии, из-за чего генерал умер от сердечного приступа 12 марта 1974 года, в возрасте 50 лет. Сама Бачелет была арестована и также подвергнута пыткам.
Понятно, что ни словечка сочувствия этим борцам за гражданские права и свободы у наших либералов, трогательно рассказывающих нам о бегающих с истошными криками 77-летних женщинах, у которых МОГ случиться сердечный приступ, не нашлось. Они вполне согласились с заключением врача о смерти «от естественных причин». И не стали задавать вопрос, сколько таких «смертей от естественных причин» во времена Пиночета было? Два полковника, которые его пытали, в конце концов получили срок. Не знаете, наши либералы своим единомышленникам передачки не посылают? Или и тут руководствуются своим правилом «умри ты сегодня, а я – завтра»?
Этот длинноватый отрывок из причитаний о 79-летнем отце и 77-летней матери нашей обозревательницы особенно поучителен в сравнении с одобрительным молчанием по поводу выжигания церых концов городов России под застройку и прямого одобрения сжигания живых людей в Доме профсоюзов в Одессе. Этих последних вообще не жалко:
«Это были маргиналы, работавшие на российские спецслужбы». Тем более, что они сами себя подожгли.
О пользе возгораний
Полюби нас чёрненькими, а беленькими нас любой полюбит /Гоголь/
Отметим для любознательных, что Юлия Леонидовна уверена: «11 сентября выдумали неудачники». Выдумали», надо признаться, весьма удачно. Но почему вообще существует тот слой населения, который Гюго назвал «отверженными», а в России называют «опущенными»? Потому что они необходимы, чтобы Ю.Латынина чувствовала себя успешной: «Я не самый бедный человек». Она же не просто так с болезненным упорством трындит в каждой передаче про неудачников, предпочитая называть их на американский лад «лузерами»: «Чернь всегда остаётся чернью». Хотя до того, как попасть в чернь, бомжи и неудачники, они были ракетчиками, герфизиками, военнослужащими, и просто работягами, потерявшими своё место в жизни не без участия госпожи Латыниной и её вороватых соратников. Истину сказал Лев Николаевич Толстой, как и Юлия Леонидовна, тоже известный писатель: «Всякий из нас маленький Наполеон, маленький изверг и готов затеять сражение, убить человек сотню для того только, чтобы получить лишнюю звездочку или треть жалованья. Мы любим людей за то добро, что им сделали, и ненавидим за зло, которое им причинили». А уж как ненавидит «неудачников» удачливая госпожа Латынина – это трудно словами сказать и пером описать.
Любопытно отметить, что соратник г. Латыниной г. Шендерович осуждает «давно привыкших к рабству. Считающих доблестью скотское терпение. Уговоривших самих себя, что это не рабство, а везение (большое счастье, здравый смысл, неизбежный компромисс, местная традиция — нужное подчеркнуть). Не берущих в голову. Растренированных в нравственном отношении. Усмехающихся — да ладно вам! — на всякий душевный порыв. Свободное человеческое поведение считающих провокацией. Без особых усилий находящих свою нишу при любом Хаммурапи». Только не относит это к госпоже Латыниной, способность которой присосаться – «найти свою нишу» – просто поражает. Причём, добавим от себя, чем хаммурапистей этот Хаммурапи, тем прочнее она присосётся и больше высосет. Сама она, впрочем, предпочитает слово «отсосёт».
И тут вдруг такой конфуз – выясняется, что корове Юлии Леонидовны лучше было бы не мычать. Во всяком случае, о своём проживании в избе посёлка Переделкино, при котором Юлия Лернидовна может воскликнуть: «Я – садовод». Её не сожженная изба – это, разумеется, не хижина дяди Тома, но последний раз могла стать предметом зависти и признаком успеха в жизни примерно во времена НЭПа. Она и близко не стояла рядом с теми домами, в которых живут хотя бы «средние американцы». Не говоря уже об успешных. Между прочим, это проживание неподалёку от сто первой версты – мера скорее вынужденная: «В Москве физически нельзя жить!» После прихода к власти либералов. «Что нам сыпят зимой!?» «Я живу за городом». Но вынуждена возвращаться в это прибежище греха и порока, чтобы возмутиться «левыми политиками», которые плодят зависимых от них наркоманов.
Возраст тачки, на которой передвигается передовая писательница, уже достиг пятнадцати лет. «Машина была старая, машина была не застрахованная», – поскуливает новоявленная Пифия. Кто ж такую рухлядь будет страховать!
В США, на которую всем скопом молятся либералы, а лично г.Латынина любит до такой степени, что предпочла бы говорить и писать только по-английски, если бы её писания были кому-нибудь там нужны, одним из признаков успеха в жизни, ради которого живёт наше либеральное мещанство, является замена тачки через каждые пять лет. Скажите спасибо, что спалили – позора меньше.
И без того уже «прибегает наша соседка с выпученными глазами и говорит: «Слушайте, тут по дачам ходит какой-то полковник, представляется полковником военной полиции и спрашивает, что вы знаете о вашей соседке Юле, которая торгует наркотиками». То есть я понимаю, что эти люди не только ничего не боялись, они еще, значит, потом это пошли спрашивать». А ведь совсем недавно эта храбрая женщина восхищалась военной полицией. Правда, не российской, а чилийской. И током ещё не пытали ни её, ни её мамашу.
