Эту выставку, стоит напомнить, советские власти запретили и разогнали с помощью милиции, бульдозеров и поливалок.
Художники, творчество которых выходило за рамки эстетической программы социалистического реализма и не признанные властями, зачастую становились объектом преследования со стороны властей.
Долгие годы «неофициальным» художникам было запрещено выставляться на легальных государственных площадках, что, впрочем, не мешало им проводить свои перфомансы на квартирах и студиях друзей, продавать свои художества иностранцам.
Положение для таких людей осложнилось после решения Московского союза художников не организовывать выставки в Москве без его разрешения. Все попытки открыть выставки кончались одним и тем же: одну выставку в Институте международных отношений закрыли через 45 минут, другую, Олега Целкова в Доме архитектора — через 15 минут. Выставка Эдуарда Зюзина в кафе «Аэлита» продержалась целых три часа, и это был рекорд.
Собственно, «Бульдозерная выставка» в тогдашнем районе Беляево, а сегодня — Коньково, получила известность благодаря наличию иностранных журналистов, которых позвали (и с которыми сотрудничали) организаторы акции Оскар Рабин и Александр Блезер, советские диссиденты, к слову сказать, малевавшие адскую депрессивную чернуху о советском быте.

Вместе с Оскаром и Блезером на пустыре на Островитянова, недалеко от Битцевского лесопарка, выставились порядка 20 художников-авангардистов, расположивших свои картины на самодельных дощечках.
Московские власти отреагировали на событие непропорционально уровню события. На два десятка щуплых мужичков, половина из которых была профессиональными лузерами, выпивохами и безобидными людьми, накинулись милиция и переодетые в рабочих, высаживающих растения, оперов.
Оскар Рабин единственный сопротивлялся, зацепившись за ковш бульдозера, сносившего «выставку», и проехав на нем некоторое время.

Картины, имевшие объективно никакое культурное значение, повыбрасывали в помойку, художников забрали в отделение, где некоторым «выписали» тумаков.
Сообщение о разгоне протеста художников-авангардистов облетели весь мир, дав на долгие десятилетия козыри в руки противников СССР, а затем и России.
Главным бенефициаром сего акта стал Рабин. Через три года Союз выслал его во Францию, где он продолжил путь художника-антисоветчика, рисуя бесконечно «чернушные» картины советского, а затем российского быта. 
В последние годы пожилой Рабин в своих рисунках главным врагом видит православие и в сущности, русские ценности. 

Когда я пишу эти строки, то во мне борются два начала. Как человек, выросший с середины 80-х на идеалах рок-музыки, панка и самиздата, а ближе, а с 1987 года влившийся в субкультуру футбольных фанатов, я поддерживаю все, что связано со свободой личности и выбором культурного пространства. 
Более того, я активно боролся в Союзе и в 90-е годы за свое право быть тем, кем я хочу быть, а не шагать стройными рядами. 

Советский Союз, будучи сверхдержавой, мог бы более гибко благоволить неформальным течениям. Однако применяя насилие ко всему, что не вписывалось в стройные ряды, получило на ровном месте внушительную оппозицию себе из числа рокеров, металлистов, панков, неформалов, модников, фанатов, художников и творческой элиты, которые вполне могли бы развиваться внутри социума, даже выражая очевидные протесты против не устраивавших их явлений, тем самым, помогая трансформировать сообщество.
Но глупые, самодурственные репрессии, навроде запрета фанатам проносить флаги на стадион, носить шарфы, панамы и значки своих команд, заряжать трибуны речевками и песнями, сделали фанатов 70–90-х ярыми отрицателями угасающей уже тогда советской системы. 
То же самое произошло и с адептами советского рока. 
С другой стороны, на примере многих нынешних абстракционистов и акционеров, вижу, что разлагающие основы государства, деятели все так же используют не только в целях борьбы за права рисовать говном на холсте и поедать оное на рабочих местах, подогрев в микроволновке, но и для смены, возможно насильственной, основ государственной власти. 
То есть, за чистым искусством часто кроется чистая политика и борьба за власть.