Российский кинорежиссер, обладатель венецианского «Золотого льва», номинант «Оскара», создатель лучших российских фильмов последних десятилетий, представляющих страну на ведущих кинофорумах мира представил на довлатовском фестивале «Заповедник», проходящем во Пскове, свой фильм «Нелюбовь».

На вопрос «Фонтанки» о взаимоотношениях художника и власти, о том, существуют ли лично для него проблемы самоцензуры и что бы он посоветовал в этом плане молодым начинающим художникам, ответил следующее:

- Совет один напрашивается: отважно идти вперед, иначе когда придется подводить итоги, тебе самому будет очень совестно смотреть на свои «прошлые заслуги». Уж лучше не заниматься искусством, чем заниматься им в оскопленном виде. Для себя я это именно так и решаю – делаю то, что считаю нужным, необходимым, вообще не считаясь с «погодой за окном». И именно поэтому для меня не является вопросом, делать ли фильмы с ненормативной лексикой, хотя она под запретом: для меня это язык, на котором сегодня говорят мои соотечественники, это такой же портрет времени, как и все остальное.

Серебренников, «Матильда», «Эхо Москвы», «Фонтанка.ру»… Что тут скажешь. Я буквально вчера был в Швейцарии – там люди не знают имени главы своего государства. Еще великий китайский мудрей Лао Цзы говорил, что благополучное государство – то, где народ не знает имени своего правителя. А у нас сейчас политику сделали каким-то домашним животным, которое сидит в углу в виде телевизора, и ему нужно время о времени подбрасывать корм – наши мысли, нервы, внимание. Я, кстати, избавился от телевизора и много лет его не смотрю. Но все равно, политика вошла в нашу жизнь до такой степени, что ты просто не в состоянии о ней не думать. Поэтому мысли о самоцензуре – они, конечно, возникают. Да, думаешь, сказать об этом или не сказать, как это было с «Левиафаном». Хотя «Левиафан» все-таки был исключительный случай. Там надо было просто решиться – понять, до конца ли ты ответственен за то, что ты заявляешь, свериться со своим камертоном правды: уверен ли ты в каждом слове. А уже дальше все остальные страхи преодолеваются легче.

Я сейчас очень пафосно это вывожу, но, похоже, по-другому не получается. Не знаю, как прокомментировать ситуацию с Серебренниковым. Я абсолютно убежден, что это политический заказ. Сомнений у меня нет никаких. И с «Матильдой» то же самое. Я вчера ехал сюда «Сапсаном» – там лежала газета, на обложке была Матильда – и я прочел, что есть некий человек, который берет на себя ответственность за все, что происходит вокруг фильма Учителя. Точнее даже, не берет на себя ответственность, а заявляет, что есть вот такие силы и их всего четыре тысячи человек – причем, сначала их было 350 человек, а с появлением темы «Матильды» стало 4 тысячи. И вот эти 4 тысячи будут диктовать стране с населением 140 миллионов, которая считается светским государством, что ей смотреть, а что не смотреть?! Это же угроза – террористическая, экстремистская угроза. То, что молчит государство – невероятно и очень странно. Во всяком случае, дело явно не в этих экстремистах. Кто стоит у истоков всех этих вещей – я не знаю. Но все это сильно мешает жить, думать, заниматься творчеством.

Сошлюсь только на одну цитату. Она тоже прозвучит очень пафосно, но она меня вдохновляет. Она не всегда делает меня свободным и отважным, но я стараюсь ее вспоминать как можно чаще в последнее время. Это Савонарола, и его слова такие: «Когда я вижу перед собой страх, я надеваю очки вечности – и страх отступает». Потому что сколько, собственно, осталось-то? Немного. И что теперь – вестись за всеми этими чудиками? Ты отвечаешь своим произведением за то, какой вклад ты делаешь в наше общее устройство. Всё. У тебя больше нет никаких цензоров, никаких менторов – никого, кроме тебя самого, твоего замысла и того, что тебя вдохновляет и побуждает непременно об этом высказаться. ?