В понимании значительного числа обывателей, экономика и все, что с ней связано является некой непонятной специфической категорией, не имеющей прямых пересечений с повседневной жизнью. К сожаленью, такой подход является глубочайшим заблуждением, искажающим действительность с точностью до наоборот.
О том, как на самом деле, экономические категории определяют жизнь простого человека от, А до Я, мы решили поговорить с Первым заместителем Председателя Комитета Государственной Думы по бюджету и налогам, кандидатом в депутаты Госдумы нового созыва от «Партии Роста» Оксаной Дмитриевой.
- Оксана Генриховна, сейчас среди будущих пенсионеров распространены весьма пессимистические прогнозы в том духе, что к моменту, когда пойдет пенсионный возраст, пенсии как таковой у них не будет. Это действительно так или есть надежда, что на пенсию человек сможет хотя бы прожить?
- Они абсолютно правы, потому что пенсионная реформа 2002 года, которая ввела накопительный элемент, оказалась неудачной. Все расчеты показывают, что эти накопления стремительно обесцениваются, что это просто деньги, перекачанные финансовым посредникам, и пенсии будущих пенсионеров каждой следующей возрастной когорты оказываются меньше, чем предыдущей. Возьмем граждан 1966 и 1967 года рождения. У первых нет накопительного элемента, у вторых он есть. И при прочих равных пенсия граждан, у которых есть этот накопительный элемент, будет меньше, чем у тех, у кого его не было.
А для текущей ситуации это эффект двойного бремени для предпринимателей, которые должны платить большие социальные взносы, чтобы обеспечить выплаты пенсий нынешним пенсионерам, да еще якобы накопления будущим, а на самом деле ответвление этих денег НПО и управляющим компаниям. Поэтому я и «Партия профессионалов», то есть та команда, которая заключила коалиционное соглашение с «Партией роста» выступаем против обязательного накопительного пенсионного элемента. Пенсионная система за счет обязательных взносов должна быть солидарная и страховая, а накопительный элемент должен быть негосударственный, добровольный и дополнительный.
- Но по поводу солидарной и страховой системы пенсии тоже есть вопросы. Как мы сейчас видим, индексируется она даже ниже уровня инфляции. Что же будет дальше?
- Это полное нарушение законодательства, и это абсолютно недопустимо. Индексация пенсий должна быть, как минимум, не менее уровня инфляции, и не ниже темпа роста средней заработной платы, как и было последние годы, за исключением нынешнего. В противном случае коэффициент замещения (отношение пенсий к заработной плате) будет снижаться. В России и так коэффициент замещения чрезвычайно низкий 34–35%, а предписываемый конвенцией МОТ норматив составляет 40%.


© Андрей Иглов/РИА Новости
- У москвичей вызывает много вопросов новый коммунальный сбор "на капремонт". Мало кто уверен, что его введение приведет к улучшению ситуации с жилым фондом, хотя кошельки это заметно облегчает. Почему была введена именно такая мера, можно ли решить вопрос капремонта каким-то другим способом?
- Я одна из немногих голосовала категорически против введения взносов на капитальный ремонт. Считаю, что оба механизма абсолютно неудачны, и котловой метод, и метод спецсчетов. Котловой метод приводит к абсолютной безадресности и непонятному прогнозу на включение дома в адресную инвестиционную программу. Например в Петербурге, хрущевки, которым уже 50 лет, ставят в программу капитального ремонта на 2038 год сплошь и рядом. А метод специальных счетов постигнет та же судьба, что и накопительную часть пенсии: они полностью обесценятся, если вообще не исчезнут вместе с управляющей компанией.
Наша команда депутатов Государственной Думы из «Партии профессионалов» (Иван Грачев, Андрей Крутов, Наталья Петухова) предлагает использовать для капитального ремонта средства фонда национального благосостояния. Мы уже внесили в Госдуму законопроект и поправки к федеральному бюджету, согласно которым обязательные взносы для всех на капремонт отменяются, а граждане начинают платить только после того, как ремонт уже будет произведен из средств ФНБ. То есть, сначала капремонт, потом деньги.
- В июне этого года в Карелии в детском лагере произошла трагедия, в результате которой погибли дети. Что, по-вашему, привело к случившемуся – безответственность чиновников, или сама система организации детского отдыха? Можно ли как-то с этим бороться?
- Я думаю безответственность чиновников имела место. Но главное – это полное разрушение системы детского летнего отдыха, к которому приложили руку многие. В этом процессе можно выделить три ключевых этапа. Первый: приватизация детских лагерей при приватизации предприятий. В Советском Союзе около 80% всех детских оздоровительных лагерей были ведомственные, за исключением детских санаториев и отдельных объектов, которые принадлежали субъектам федерации. После приватизации эти социальные объекты продавались, при этом был большой спрос, потому что все они находились в очень хороших местах – на берегу рек, озер, в сосновых лесах, и прекрасно подходили для коттеджных поселков и коммерческих предприятий санаторно-курортного оздоровительного типа.


© Илья Тимин/РИА Новости
Тем ни менее, до 2010 года многие предприятия все-таки сохраняли свои детские лагеря, поскольку имели право финансировать их за счет средств фонда социального страхования. И это были достаточно значимые суммы. Так, в последний год функционирования этой системы, в 2009 году, расходы фонда соцстраха на детский отдых составили 20 млрд рублей. На тот момент – это был основной источник финансирования детского отдыха. Кроме того, предприятия что-то еще добавляли из своей прибыли для сохранения этих лагерей для своих работников. Наконец, определенное финансирование шло из региональных бюджетов, и, плата родителей.
Второй удар по детской системе лагерей был нанесен в 2010 году, когда Министерство социального развития предложило приостановить финансирование детского отдыха за счет фонда социального страхования и передать все полномочия субъектам федерации, без финансового источника, как водится. Таким образом, теперь предприятия уже не могли покупать путевки для своих работников за счет фонда соцстраха, и если они лагерь свой еще сохраняли, то у них путевки закупались по тендеру за счет средств субъекта. Как это происходит, мы увидели на примере трагедии в Карелии.
В итоге в целом сократилось количество средств, которые идут на детский отдых, потому что потеряли не только средства фонда соц.страха, но и те добавки из прибыли предприятий, которые они тратили на свои лагеря, а теперь они это делать перестали. Осталась только родительская плата и деньги региональных бюджетов. Многие предприятия вообще ликвидировали или продали детские лагеря, а те, что остались, перешли исключительно на коммерческие принципы. Между тем, чисто на коммерческих основах детский лагерь функционировать не может, потому что он имеет сезонный характер, и чтобы обеспечить нормальные условия для жизни и здоровья детей в сезонном режиме и одновременно коммерческую выгоду, должны быть очень высокие цены путевок. В противном случае получается такой лагерь, как в Сямозере – палатки, просроченное питание, неквалифицированный малооплачиваемый персонал и совершенно преступно недопустимые условия жизни.


© Илья Тимин/РИА Новости
Третий удар по лагерям, и не только по ним, а по всем социальным услугам, - это система тендеров, когда единственным критерием оценки является цена. Мы (Депутаты Иван Грачев, Андрей Крутов и Наталья Петухова) вносили законопроект (он касался детского питания, но там аналогичная ситуация) о том, что в случае социальных услуг и товаров цена не должна являться единственным критерием, и важнее качество. Этот законопроект не прошел.
Поэтому в данном случае надо ставить вопрос об ответственности не только нынешних чиновников, но и тех, кто в 2009 году предлагал законопроект о запрете финансирования из фонда соцстраха, и депутатов Госдумы, которые за это проголосовали. А голосовали все фракции, кроме Справедливой России, которая отказалась поддерживать законопроект по моему настоянию. Нужно тщательное разбирательство не только по сегодняшним ответственным, но и по цепи всех решений, который привели к трагедии. Люди должны знать, кто инициировал это разрушение.
- Как исправить ситуацию?
- Нужно немедленно восстанавливать систему детского отдыха. Необходимо провести инвентаризацию. Посмотреть сколько осталось еще детских лагерей, и в каком состоянии они находятся, какие лагеря остались в государственной собственности. Отобрать лучшие лагеря, находящиеся в частной собственности и допустить их к госзаказам. А условия госзаказов для социальных товаров и услуг изменить, поставив во главу угла качество, а не цену.
Предприятиям, которые еще сохранили ведомственные детские лагеря, дать возможность снова использовать на финансирование путевок средства фонда социального страхования. Но многие успели избавиться от этих объектов, материальной базы-то уже нет.


© Сергей Мальгавко/РИА Новости
- Сейчас все чаще приходится слышать о возможности введения прогрессивной шкалы налогообложения физических лиц. Судя по всему, рано или поздно она появится. Каковы будут последствия?
- Я сторонник прогрессивной шкалы походного налога, но при этом очень многое зависит от самой шкалы, и от того, с какого уровня начинается прогрессия. В 2010 году я разрабатывала соответствующий закон, который вносился в Госдуму и был отклонен. По нему прогрессия должна была начинаться с 3 млн рублей в год. Одновременно мы предлагали ввести необлагаемый минимум, с которого вообще не взимается подоходный налог (сейчас у нас необлагаемого минимума нет), на уровне 4 тысяч рублей в месяц.
Сегодня эти цифры можно проиндексировать на реальный рост заработной платы за прошедший период, главное – шкала должна быть такая, чтобы она не затрагивала средний класс.
По данным исследований, в 2010 году доходом свыше 3 млн рублей располагали менее 1% населения – 0,8%, то есть, около миллиона человек. Но при этом они сосредотачивали порядка 30% совокупного дохода физлиц. Чистый фискальный выигрыш от введения подоходного налога, конечно, составил бы не триллионы, о которых говорят популисты из «Справедливой России» и КПРФ. Если внимательно все посчитать, освободить от налогов низкодоходные слои населения, установить шкалу так, чтобы она затрагивала богатых, но не средний класс, это даст дополнительные доход, по нашим оценкам, от 200 до 400 млрд рублей. Но этого достаточно чтобы вернуть инвестиционную льготу по налогу на прибыль. Ведь прогрессивный подоходный налог – это источник дополнительных доходов для региональных бюджетов, также, как и налог на прибыль. Рост поступлений от подоходного налога позволит компенсировать регионам выпадающие доходы от восстановления инвестиционной льготы по налогу на прибыль либо расширение налоговых льгот для малого бизнеса. То есть, идея следующая: введение прогрессивного подоходного налога, с одной стороны, а с другой – освобождение от налогов инвестиционной и любой другой деятельности, которая направлена на создание рабочих мест.


© Наталья Селиверстова/РИА Новости
- Но не приведет ли введение прогрессивного подоходного налога к уводу зарплат в тень?
Если устанавливать его на таком уровне, о котором я сказала, то это налогообложение сверхвысоких доходов. Их получают, как правило, топ-менеджмент или собственники крупных высокодоходных корпораций, предприятий с госучастием, акционерных публичных компаний, где вся зарплата абсолютно прозрачна. И у них такие доходы, что нет таких конвертов, которые могли бы это вместить. А если говорить о малом и среднем бизнесе, они даже не знают, что шкала социальных взносов – регрессивная, и что при зарплате свыше 65 тысяч рублей отчисляется не 30%, а всего 15% в социальные взносы. Они этого не знают, потому что у них нет таких зарплат.
- А если будет принят вариант закона с более низким уровнем начала прогрессивной шкалы, тогда какие будут последствия?
- От этого будет только вред. Есть такие шкалы, которые, наоборот, начинаются со среднего класса и устанавливают очень щадящие отчисления для высокодоходных групп населения. Если примут их, это окажет дистимулирующее влияние на средний класс. Мы исходим из того, что прогрессивная шкала должна внедряться для большей справедливости, выравнивания доходов, получения определенного фискального результата и одновременно стимулирования предпринимательской экономической деятельности. То есть, мы должны людей стимулировать, чтобы они стремились работать и зарабатывать. Средний класс и так уже сейчас гораздо меньше стремится к дополнительным заработкам, повышению профессионального уровня, это социологи отмечают. Люди меньше вкладывают и времени, и денег в свой профессиональный рост, повышение образования. Неправильные налоги лишь усилят эту тенденцию. Поэтому нельзя затронуть средний класс, надо обязательно освободить от налогов самые низкооплачиваемые слои и начинать дополнительное налогообложение именно с сегмента богатых.