Восприятие культуры как института исключительно дотационного довольно прочно закрепилось в общественном сознании. Но набирает силу новая тенденция — сближение культуры и экономики.
Субсидии или смерть — такой небогатый выбор предложила культуре в середине 60-х годов ХХ века парочка американских экономистов — У. Баумол и У. Боумен. В работе «Исполнительские виды искусства: экономическая дилемма» они поставили творческой деятельности неутешительный диагноз — «болезнь издержек».
Суть заключается в том, что издержки организаций, работающих в данной сфере, растут быстрее, чем цены, по которым удается продавать билеты, и единственным способом выжить становится финансовая поддержка со стороны. Культура в этой парадигме — роскошь, которая позволительна в сытые времена, но неоправданна в период кризисов.
О бедной культуре замолвите слово
Восприятие культуры как института исключительно дотационного довольно прочно закрепилось в общественном сознании. Да и представители творческой интеллигенции в целом не слишком этому сопротивлялись, порой даже подчеркнуто дистанцируясь от «бездуховных» вопросов товарно-денежных отношений. В то же время с конца прошлого века стала набирать силу новая тенденция — сближение культуры и экономики.
С одной стороны, пришло понимание, что развитие территорий, городов и стран заключается не только в цифрах роста ВВП. Не менее важно улучшение качества жизни людей, поскольку оно напрямую отражается на производительности труда. При этом создание комфортной среды для существования не исчерпывается возможностью купить еще один телевизор.
С другой стороны, череда кризисов разной степени интенсивности изменила отношение к расходам. Безоговорочная щедрость стала большой редкостью. К любым инициативам, включая культурные проекты, сегодня подходят с меркой их пользы для того, кто платит, будь то частный меценат, глобальная корпорация или государство. И претендентам на финансирование приходится доказывать свою эффективность.
Дорогой не прямой
Об экономике культуры и креативной индустрии заговорили уже лет двадцать назад, но процесс встраивания творческой сферы в экономическую идет достаточно медленно и болезненно, и вопросов до сих пор больше, чем ответов. И главный из них — как развивать и поддерживать культуру в современном мире, и кто должен это делать.
Собственно, именно эта неопределенность текущего положения культуры в немалой степени мешает плодотворному диалогу с контрагентами. В рамках биеннале при поддержке Благотворительного фонда В. Потанина прошел международный форум «Культура как предприятие». Это попытка создать коммуникативную площадку для взаимодействия культуры, бизнеса и государства, выработать новые сценарии взаимодействия, к которым смогут обращаться те, кто развивает культурные бизнесы в своих городах и регионах. «Наша задача — найти ответ на вопрос, что такое культура как предприятие, выйти за узкопрофессиональные рамки и понять, что культура может дать нам, городу, региону», — пояснила генеральный директор Благотворительного фонда В. Потанина Оксана Орачева.
По ее словам, не только государство поддерживает сегодня творческие инициативы. Корпоративный сектор и благотворительные фонды тоже предлагает свои проекты. Все активнее (и достаточно успешно) используются инструменты краудфандинга. То есть, некоторая часть населения все же готова спонсировать культуру собственными средствами. А это уже говорит о том, что людям она все-таки нужна.
«В последнее время появляется все больше инициатив снизу, когда вокруг культурного проекта объединяются люди, проживающие на данной территории — и бизнес, и органы власти, и специалисты из смежных сфер. Пример из нашей практики — недавно открывшийся в Удмуртии Музей исчезнувших деревень», — добавляет Орачева.
Так много факторов хороших
Экономические эффекты культурных проектов можно рассматривать с двух сторон. С одной — это опосредованное воздействие на экономику через мультипликативные факторы. Например, какой-нибудь провинциальный музей или фестиваль не приносит прибыли сам по себе, но привлекает гостей со стороны и таким образом дает возможность заработать местным гостиницам, ресторанам, продавцам сувениров, и способствует развитию туризма в регионе. Кроме того, создаются рабочие места. Культурные события или институты зачастую становятся мощнейшими драйверами городов.
С другой стороны культура становится в один ряд с образованием и здравоохранением, помогая создавать уже упомянутую комфортную среду обитания. Для небольших провинциальных городов, из которых постепенно вымывается человеческий капитал, это особенно актуально. Запрос к среде там колоссальный, и особенно он артикулирован у молодого, экономически активного и мобильного населения. Те, кто постарше, сталкиваются с сокращением своего круга общения, поскольку многие знакомые уже уехали в поисках лучшей жизни.
© pixabay.com
«Можно сделать очень хороший проект, но он будет обращен сам на себя — отмечает Николай Палажченко, куратор факультета „Арт-менеджмент и галерейный бизнес“ RNA, один из создателей Центра современного искусства „Винзавод“. — Как есть социальная ответственность бизнеса, так можно говорить и о социальной ответственности культуры. Она уже появляется. Люди индустрии больше на эту тему думают, возникают специальные книжки, консультанты, которые этим занимаются. Важно думать не только о контенте, но и о том, как это выглядит на внешнем контуре».
Эксперт также отмечает важность масштаба: для полноценного взаимодействия с городом недостаточно сделать пусть даже очень хороший, но маленький проект. Именно размер стал одной из ключевых причин, благодаря которым «Винзавод» оказался таким успешным, считает он.
Вторая заключается в том, что первыми в Москве авторы этого проекта выделили деньги, время и рабочие места на то, чтобы обеспечивать взаимодействие между участниками кластера. «Это очень важная вещь, о которой нужно задуматься, — говорит Палажченко. — Оно само из крана не течет. Нужно действительно применять усилия в такой очень инертной среде, как наша. Нужно закладывать под это ресурсы».
Вместе весело шагать
Кластеры — еще один момент, который роднит культуру с экономикой. Сегодня эта форма организации работы в моде. Зачастую творческие мастерские — это микропредприятия, где заняты максимум 3–4 человека.
«Эти люди очень сосредоточены на своей деятельности, у них нет более широкой экспертизы, опыта, который есть у больших компаний. Кластеры дают такого рода поддержку, стратегическое видение», — рассуждает профессор City University, консультант UNCTAD и UNESCO по вопросам культурной экономики Энди Прэтт. Мелкие сферы деятельности могут успешно взаимодействовать и друг с другом. Но для этого недостаточно просто расположить их вместе, необходимо помочь развитию этих связей. «Нельзя построить здание и назвать его хабам, нужно смотреть, кого вы зовете в такой хаб, нужно создавать экосистему, где люди будут дополнять друг друга. Также важно определить в выборке этих компаний сильные стороны и сосредоточится на них. Такие кластеры работают лучше, связывая определенные формы, технологии, способы искусства», — говорит эксперт. Важно помнить и о том, что творческие хабы — это не изолированные острова, а способ соединения культуры с окружающей общиной. Они являются частью более широкого процесса обмена знаниями. Закрытость культурных сообществ и по отношению к окружающему миру, и по отношению друг к другу (творческая ревность) — это тоже одна из значимых проблем, которая препятствует их качественному развитию.