Запись переговоров Сталина и Риббентропа от 23 августа 1939 года сохранилась только в одном экземпляре. В истории Великой Отечественной войны еще содержится множество загадок и тайн. Однако достоверно известно, что основные жертвы наша страна понесла в борьбе с фашистской...

Запись переговоров Сталина и Риббентропа от 23 августа 1939 года сохранилась только в одном экземпляре

Станислав Тарасов, 8 Мая 2016, 21:55 — REGNUM В истории Великой Отечественной войны еще содержится множество загадок и тайн. Однако достоверно известно, что основные жертвы наша страна понесла в борьбе с фашистской Германией в первый год войны. Можно ли было избежать внезапного нападения Гитлера, ведь вроде бы информации о подготовке Германии к войне было предостаточно? Ответить на этот вопрос однозначно сложно. Парадоксально, но фактом является то, что до сих пор либо отсутствуют многие важные документы времен, предшествующих началу войны, и в частности, обстоятельств подписания 23 августа 1939 года в Москве известного «пакта Молотова — Риббентропа». Только в начале 1990-х годов известный германский историк И. Фляйшхауэр при изучении личного архива посла Германии в СССР Шуленбурга обнаружила запись переговоров Сталина и Риббентропа от 27−28 сентября 1939 года. Но и в архиве МИД России в единственном экземпляре также находятся записи этих переговоров. Насколько нам известно, историки почему-то не сравнивали содержание этих двух документов. Такую работу необходимо, конечно, провести. Правда, сегодня мы о другом.СитуацияЛетом 1939 года мировая дипломатическая игра развертывалась сразу в нескольких плоскостях, что до сих пор сбивает с толку исследователей. По мнению Льва Безыменского, эти «плоскости» классифицируются следующим образом:Первая (английская): переговоры с СССР о возможном сотрудничестве с ним и с Францией для отражения нацистской агрессии.Вторая (англо-французская): переговоры по линии отношения к СССРТретья (англо-немецкая): секретные переговоры с Польшей как вероятным объектом германской агрессии.Четвертая (англо-немецкая): секретные переговоры с Германией с целью подписания Пакта о ненападении.Пятая (советско-германская): вариант зондажа о ближайших намерениях Германии с целью выработки европейской политики на ближайшую перспективу и вбивания клина между Берлином и Токио.Шестая: попытка изолировать Сталина от Берлина с перспективой подключения СССР к союзной коалиции, направленной против Германии.В такой игре можно было сломать голову. Тем более что все ее участники, как свидетельствуют опубликованные документы, знали или догадывались, что происходит друг с другом. Немцам досконально было известно то, о чем разговаривает Москва с Лондоном и Парижем. Англичане знали, как действует Берлин за кулисами. Что касается Сталина, то он захлебывался от обилия поступающей противоречивой информации по разным каналам. В это время искусство дезинформации достигло кульминации. Например, вот что сообщал в Москву из Токио 3 октября 1938 года советский разведчик Рихард Зорге: «От военного атташе (имеется в виду германский военный атташе в Японии полковник Матецкий — С.Т.) получены сведения о том, что после разрешения судетского вопроса следующей проблемой будет польская, но она будет разрешена между Германией и Польшей по-дружески в связи с их совместной войной против СССР».Берлин тогда выжимал из Польши все для того, чтобы психологически подготовить Москву к возможности передела сфер влияния в Европе «через Польшу». Чем ближе дело шло к Пакту 1939 года, тем интенсивнее шел закулисный торг. Гитлер, ведя переговоры с Варшавой, выдвигал заранее неприемлемые для нее условия «сотрудничества», выводя ситуацию в «зону конфликтности». Варшава, скованная ранее заключенным германо-польским Пактом, утратила свободу политического маневра.Москва, среда, 23 августа 1939 годаВо второй половине дня в Кремль поступило сообщение, что в небе над Центральным аэропортом заходит на посадку личный самолет Адольфа Гитлера «Гренцланд», на борту которого находится министр иностранных дел Германии Иоахим фон Риббентроп. Сталин нервничал. Он полагал, что Берлину следовало бы держать до поры до времени в секрете цель визита Риббентропа в СССР.Сталин рассчитывал провести переговоры с ювелирной тонкостью. Он располагал достоверной информацией о том, что Гитлер «стал проявлять признаки доброй воли к заключению договора с СССР, что нет никакого сомнения в том, что он будет подписан».…Самолет «Гренцланд» шел на посадку с выключенными моторами. К нему быстро подъехали несколько автомобилей, из которых вышли сотрудники НКИД во главе с Потемкиным, а также посол Шуленбург. Затем машины на большой скорости направились в центр Москвы. Но в приемной Сталина Риббентропа заставили ждать.23 августа 1939 года. 23:00. Восточное побережье СШАВечером 23 августа президент США Рузвельт рыбачил на Восточном побережье. Вскоре его катер вызвали к борту стоявшего неподалеку крейсера «Тускалаус». К президенту быстро подошел помощник Макинтайр и протянул телеграмму из Москвы. Прочитав сообщение о прибытии Риббентропа в Москву и о готовящемся подписании советско-германского пакта, Рузвельт помрачнел. Ход размышлений своего шефа уже после войны изложил в воспоминаниях Макинтайр. «Возможно, — это только маневр Сталина, — размышлял вслух Рузвельт. — Москва пытается выиграть время. Возможно, это настоящий союз. Последнему я не верю: победа Германии не отвечает национальным интересам России. Наши интересы остаются прежними. Надо позвонить Кеннеди в Лондон и Буллиту в Париж и сказать, чтобы они подложили горячих углей под зады Чемберлену и Даладье. Если они не объявят войну Гитлеру в случае нападения на Польшу, пусть не рассчитывают на нашу помощь. Набросайте текст телеграммы рейхсканцлеру Гитлеру и президенту Польши Мосницкому с призывом воздержаться от применения силы».23 августа 1939 года. ЛондонПремьер-министр Англии Чемберлен, получив телеграмму от президента США Рузвельта, приступил к действиям. Он направляет срочное послание Гитлеру, в котором пытается убедить его, что вопрос о претензиях к Польше можно разрешить мирно. По сути, Берлину предлагался новый вариант Мюнхена за счет Польши. Сценарий строился на стремлении сорвать миссию в Москву главы германского МИДа. Но Гитлер к тому времени уже сделал свой стратегический выбор.

Станислав Тарасов