© Игорь Ставцев/Коллаж/Ridus
В ближайшие шесть лет на здравоохранение, образование и инфраструктурные проекты будет дополнительно потрачено 10 триллионов рублей. Соответствующий указ, по данным Bloomberg, президент Владимир Путин подпишет после инаугурации 7 мая. Его пресс-секретарь Дмитрий Песков подтвердил подготовку указа об увеличении расходов по названным направлениям, однако заметил, что экспертная проработка велась на основе других цифр.
С неба не упадет
Откуда государство собирается взять эти деньги? Частично — за счет сокращения других расходов, в том числе на оборону. Остальное оплатит население: о многочисленных вариантах повышения налогов, к которым сейчас примеряются власти, «Ридус» писал уже неоднократно.
В неизбежном росте фискальной нагрузки сомневаться все труднее, а вот резкое снижение военных трат на фоне текущих геополитических условий кажется куда менее вероятным. Очевидно одно: на всех желающих денег все равно не хватит. Так, по расчетам ЦСР и ВШЭ, расходы на одно только образование в следующие шесть лет необходимо почти удвоить по сравнению с предыдущей шестилеткой. «Тогда как в 2012—2017 годах бюджетные расходы на образование составили в совокупности 17,9 трлн руб. (в среднем 3,7% ВВП в год), в 2019—2024 годах для решения поставленных задач необходимо 32,1 трлн руб. (в среднем 4,2% ВВП в год)», — написал глава ЦСР Алексей Кудрин в своей статье на РБК.
И это — только базовый сценарий, который позволит не совсем безнадежно отстать от ведущих стран в развитии человеческого капитала и экономики. Оптимистичный же и вовсе предлагает увеличение расходов до 4,8% ВВП к 2024 году. Но в нынешней ситуации такой подход, увы, нереализуем, признают эксперты. Так что, несмотря на все громкие обещания, за бюджетные деньги придется побороться. И борьба предстоит нешуточная. Постепенным сокращением числа вузов и различными программами вроде системы опорных университетов или проекта «5–100» (по нему к 2020 году пять российских университетов должны войти в Топ-100 мировых рейтингов) государство, с одной стороны, стимулирует конкуренцию в академической среде, а с другой — сближение и совместный поиск путей для повышения качества образования. © Коллаж/Ridus
Он напомнил, что в России провозглашен курс на цифровую экономику, но зачастую под этим подразумевается создание масштабных государственных баз данных, простой перенос всех сведений на электронные носители. Но если оцифровать бардак, будет оцифрованный бардак. Цифровая экономика — это не оцифровка, предупреждает ректор. И высококвалифицированные кадры для нее имеют едва ли не первостепенное значение. «Вопрос в том, как вузам структурировать свое содержание вокруг этих сложный вызовов», — добавляет он.
Стоит отметить, что даже в самом академическом сообществе не сложилось единого мнения относительно магистратуры. Многие считают ее промежуточной ступенью между базовым высшим образованием и аспирантурой для тех, кто решил посвятить себя научной карьере.
На самом деле, по словам Рощина, 80–90% российской магистратуры не связано с аспирантурой и академическим треком. И студенты в основном воспринимают магистратуру как дополнительное образование, которое дает те возможности, что раньше представляло второе высшее. Но в любом случае, можно считать, что в целом многоуровневая система высшего образования в России все-таки сформировалась, полагают эксперты.