[b]По следам русской Маты Хари[/b]. Каждый, кто откроет первый том романа А.М. Горького «Жизнь Клима Самгина», может обратить внимание на загадочное посвящение Марии Игнатьевны Закревской. Долгое время о ней знал только узкий круг литературных специалистов...

По следам русской Маты Хари

Станислав Тарасов, 18 Июня 2016, 01:32 — REGNUM[/b] Каждый, кто откроет первый том романа А.М. Горького «Жизнь Клима Самгина», может обратить внимание на загадочное посвящение Марии Игнатьевны Закревской. Долгое время о ней знал только узкий круг литературных специалистов, родственников… и ЛубянкаРимские «каникулы» Алексея Аджубея. Рим, конец февраля — начало марта 1963 годаСоветское посольство в столице Италии и римская резидентура КГБ СССР получают неожиданное секретное указание из Москвы прозондировать возможность аудиенции зятя Никиты Хрущева главного редактора газеты «Известия» Алексея Аджубея у Папы Римского Ионна XXIII. Резидент КГБ в Италии поручает заняться этим деликатным делом старшему лейтенанту Лескову, работавшему в Риме под «крышей» завкорпункта «Известий» (Леонид Колосов). Он курировал Ватикан и имел агентов в ближайшем окружении Папы. В первых числах марта 1963 года на римский вокзал Термини прибывает Алексей Аджубей с женой Радой — дочерью Хрущева. Об истинных целях визита мало кто догадывается. Хрущев через Ватикан пытался укрепить свое уже пошатнувшееся к тому времени положение в Политбюро. Нужно было, по словам Аджубея, «сотворить что-то и из ряда вон выходящее».Папа Римский принял в своей личной библиотеке супружескую чету, передав ответное послание Хрущеву. Окрыленный успехом Алексей Аджубей предпринимает вместе с Леонидом Колосовым краткосрочное путешествие по Италии, используя уже наработанный советскими визитерами традиционный маршрут — Венеция, Флоренция, и, конечно, остров Капри, где в оные времена проживал Максим Горький. Аджубей с интересом выслушал рассказ какой-то древней итальянской старушки о том, что «Горький трудился неутомимо и что его погубила какая-то блудница». А после отъезда Аджубея этой «блудницей» заинтересовался Леонид Колосов и быстро выяснил, что эта женщина — не кто иная, как бывшая секретарша Горького Мария Игнатьевна Закревская (в быту Мура). Это она, оказывается, как писал один из историков, «вертела писателем, как хотела, заставила его вернуться в Советскую Россию, как этого пожелал Сталин».Колосов выходил на «след». Москва, январь 1981 годаЛеонид Колосов стал разрабатывать «след» Закревской. В беседе c бывшим редактором международного отдела «Известий» Михаилом Цейтлиным он узнает сенсационные подробности об обстоятельствах смерти М. Горького.«В день смерти Горького, а это случилось 18 июня 1936 года, — рассказывал Цейтлин, — я находился в знаменитом особняке Рябушинкского на улице Качалова. Неожиданно началась какая-то суматоха, появились решительные люди в штатском, а затем Ягода с Мурой. Из комнаты, где лежал больной писатель, были удалены абсолютно все. Беседа Муры с Горьким продолжалась 40 минут, потом дверь открылась, она вышла в сопровождении Ягоды с охранниками и покинула дом. А через 20 минут началась паника. Вышедший дежурный врач срывающимся голосом объявил, что Горький скончался…».Наша справка: Михаил Цейтлин не мог видеть Муру накануне смерти Горького на улице Качалова. Горький остаток своих дней провел на даче в Горках, и после смерти гроб с его телом был доставлен именно из Горок в Колонный зал Дома союзов. Тем не менее доктор филологических наук Вадим Баранов, автор нашумевших публикаций о Горьком, считает запущенные со ссылкой на Цейтлина слухи об обстоятельствах смерти Горького как «важнейшие документы бывшего разведчика, которым нельзя не доверять».Из справки СВР России: «Будберг, она же Закревская, она же Бенкендорф, она же Унгерн-Штернберг Мария Игнатьевна, уроженка города Полтавы, дочь крупного помещика, английская подданная. В 1910 году вышла замуж за Бенкендорфа-племянника, придворного Николая II. С мужем часто бывала за границей. Одно время работала в русском посольстве в Берлине. В Петербурге дружила с дочерью английского посла Бьюкенена, была любовницей английского разведчика Локкарта. После революции Будберг переехала из Петербурга в Москву к Локкарту, вместе с которым была арестована ЧК, но вскоре освобождена. В 1919 году по рекомендации Корнея Чуковского попала на работу в издательство «Всемирная литература» к Алексею Горькому. В 1920 году по его ходатайству выехала в Эстонию, где вышла замуж за барона Будберга.Находясь за границей продолжала поддерживать связь с Локкартом, а с 1935 года — с английским писателем Уэллсом. До ареста Ягоды и секретаря Горького Крючкова Будберг, находясь за границей, вела с Горьким переписку через Ягоду, часто получая визы на въезд в СССР и выезд из него. Данных о проведении Будберг антисоветской работы не имеется».Из воспоминаний советского дипломата В.В. Карягина: «В своих рассказах Будберг раза два упоминала, что свой архив отвезла в Таллин, где он исчез во время войны. А вот по версии Н.Н. Берберовой, «Мура путями передала архив в СССР». При всех этих мистификациях достоверным фактом, зафиксированным многими источниками, является то, что до Второй Мировой войны Мура однажды побывала в СССР. В ее собственном изложении, случилось так, что Горький попросил Сталина о возможности попрощаться с ней. С тех пор в России она не была 20 лет. Сама Мария Игнатьевна об этом не говорила, но я знал, что ее имя долгое время значилось в «черных списках» лиц, въезд которых в СССР закрыт».Москва, 8 декабря 1958 года. Из записки отдела культуры ЦК КПСС: «Вопрос, поставленный писателем Л. Никулиным, рассматривался в Институте мировой литературы им. А.М. Горького и в Архиве Горького. Было признано, что нет особой необходимости приглашать в Москву Будберг, так как получение от нее каких-либо материалов маловероятно».Париж, конец сентября — начало октября 1959 годаПисатель Лев Никулин приезжает на «лечение» во Францию, где встречается с баронессой Будберг. Она ему сообщает: «Видный английский издатель Георг Вейденфельд приглашает ее поехать с ним в Москву в качестве секретаря». Никулин докладывает в ЦК КПСС: «16-летняя близость к А.М. Горькому и к Герберту Уэллсу интересна не только для литературоведов. Речь идет об идущих от западных издателей настойчивых предложений написать мемуары, но, как женщина умная, она не желает сенсаций, и ее воспоминания будут тактичными».Москва, 14 ноября 1959 года. Из письма отдела культуры ЦК КПСС: «Л. Никулин считает целесообразным воспользоваться приездом Марии Будберг в СССР для того, чтобы воздействовать на нее и на характер подготовляемых ею мемуаров в желательном для нас направлении, предупредив тем самым возможность использовать ее антисоветскими элементами. Поэтому рекомендуется Союзу писателей и Институту мировой литературы, не подчеркивая значения приезда Будберг, оказывать ей необходимое внимание и материальную помощь, имея в виду выплату денег, которые причитаются ей за материалы, переданные ранее Архиву М. Горького».Пожар во ФлоренцииПоследний раз Марию Будберг видели в Москве в 1968 году на Красной площади. Она с букетом роз шла к Кремлевской стене, где замурован прах Горького. Потом в СССР она не приезжала. В 1974 году она переехала в один из пригородов Флоренции, где поселилась в доме своего сына. Соседей-итальянцев тогда многое в ее поведении удивляло. Баронесса купила автофургон, поставила его рядом с домом и всем рассказывала, что именно в автофургоне она хранит уже написанные «сенсационные мемуары». В один прекрасный день автофургон кто-то поджег. Мария Будберг хладнокровно наблюдала за пожаром. Но где все же ее мемуары или это была ее последняя, но адресная мистификация?

Станислав Тарасов