Президент РАН Александр Сергеев заявил, что образование в России падает из-за отсутствия идеологии в российских школах.

Это, конечно, очень странное заявление, но если рассматривать его в контексте эпохи, то и ничего странного.

Сегодня, чтобы высказать что-то важное, нужно для укрепления своих позиций сказать что-то ритуальное. Важно то, что Сергеев выступил против закона о регулировании просветительской деятельности, подчеркнув, что принятие этого закона серьезно осложнит работу российских ученых. Сегодня такое выступление статусного физика, главы важнейшей экспертной инстанции, дорогого стоит, и ради него можно сказать пару обязательных слов о допустимости идеологии в школе.

В конце концов, при идеологии во всех школах, на всех предприятиях и в любых газетах мы уже жили – и благополучно ее игнорировали, а при тотальном регулировании любых международных научных контактов, не говоря о всех формах просветительства, никакой науки не останется вообще.

О том, насколько серьезно относится российское руководство к будущему закону о просветительстве, говорит количество задержанных на воскресной акции против его принятия. Собственно, это и не акция никакая – собрались противники закона (и соответственно сторонники просвещения) около главного здания МГУ обсудить с коммунистом Валерием Рашкиным меры противодействия репрессивным мерам в области науки. Ясно же, что главной мишенью являются вовсе не иностранные спонсоры, не чудовищный Сорос и другие коварные шпионы, притворяющиеся благотворителями; что дело не в попытках иновлияния на наши скрепы, а именно в желании властей остановить начавшийся снизу стихийный процесс самообучения.

На встрече перед МГУ задержали около 30 человек – при безупречно мирном и совершенно не политическом характере этих разговоров о спасении российской науки; но ведь у нас сегодня политическим является все. Я даже допускаю, что именно наука – школьное преподавание, самообразование, лекции, диктанты, конференции – стала сегодня главным фронтом борьбы прошлого с будущим, как оно уже бывало при любых обскурантистских режимах. Кремлевские обскуранты терпеть не могут просвещения и ускорения, это для них нож вострый – только затемнение, замедление и обнуление!