Концерт «Монстры рока в СССР» отгремел спустя месяц после путча ГКЧП и в какой-то мере стал символом новой страны. Еще бы, Metallica, AC/DC, Pantera, Black Crowes живьем в Москве, да еще и бесплатно. За несколько лет до «монстров» такого даже представить нельзя было.
Приятно — теперь нашу столицу не будут числить рок-периферией. К тому же, мы воочию увидели легендарного Ангуса Янга — и он оправдал все ожидания. В припадке маниакального рок-безумия он бился в истерике на сцене, разбрызгивая слюну и пот во все стороны. Именно этого нашим рокерам в годы тоталитаризма и не хватало — убедиться воочию, приобщиться, «потрогать руками», — газета «Собеседник», № 42, 1991 год.

К слову, организации ныне культового рок-феста поспособствовал Юрий Никулин. Именно он помог Борису Зосимову встретиться с Лужковым, который в итоге и дал добро на проведение фестиваля.
«Тот говорит: „Да у вас сто калек будет на концерте, о чем речь…“, но я его все-таки убедил. Мне дали милицию, а за пару ящиков коньяка я договорился с несколькими воинскими частями», — вспоминал позже Борис Зосимов.
«Сто калек» в итоге превратились в огромную толпу: по разным оценкам, на «Монстров рока» в Тушино приехало от 300 тысяч до полутора миллионов человек. Чем же запомнился культовый ныне фестиваль?
Вячеслав Помигалов
Побоище
Алкоголь в неограниченных количествах и стеклянной таре, огромная толпа зрителей и три кольца оцепления не могли не привести к эксцессам. После концерта лишь госпитализировано было 53 человека, из которых 16 — военнослужащие.
«76 человек обратились за помощью в медпункты. 49 задержаны с ножами и марихуаной, один с пистолетом. Но и это не окончательные данные. С переломами и ушибами люди обращались в больницы и последующие два дня», — МК, 01.10.1991
«Сами металисты бутылками друг друга ранили в основном», — говорит «Сироп». «Были откровенные монстры, которые использовали толпу для животного куража. Бутылками кидались не в милицию, хотя, конечно, и в них тоже. Уроды в человеческом обличье просто кидали бутылки в толпу фанов, или, например, такой „прикол“ — зажечь пачку бенгальских огней и тоже метнуть в толпу. Видел как вспыхнули факелом волосы у одной из девушек в первой зоне оцепления, видимо, были покрыты лаком. А уж как систематически выносили людей с разбитыми головами», — рассказывает один из участников оцепления.
Впрочем, претензии были и к поведению правоохранителей, конечно.
«Милиция на тушинском поле олицетворяла иные ценности, чем перед Белым домом в августовские дни. В Тушине она олицетворяла ЗАПРЕТ, чем тут же восстановила против себя большинство присутствующих. Представьте себе, уже в 12 часов дня — за два часа до концерта — свободное перемещение сбоку от сцены было перекрыто: всех гнали в центр. Хмурые курсанты не видели вокруг себя людей: клепаные куртки, рваные джинсы, небритая щетина — что церемониться с эдакой шпаной? В первых рядах прижатые к металлической ограде и стиснутые со всех боков люди стояли лицом к лицу с милицейской цепью. Ограда держалась прочно. В нее вдавливались. Добрые милиционеры выдергивали из толпы теряющих сознание, злые — пускали в ход дубинки», — газета «Собеседник», № 42, 1991.
К слову, действия милиции отметили и участники концерта. «На нас произвели ужасное впечатление действия милиции. Они вели себя очень жестко. Казалось, их цель — не помогать тому, чтобы концерт прошел хорошо, а подавлять, прессовать зрителей», — вспоминал позднее Фил Ансельмо из «Пантеры».
О том же говорил и Ларс Ульрих: «Я был в шоке, когда увидел, как солдаты бьют зрителей прямо по головам дубинками. Я ходил и не понимал, что происходит. Зачем они это делают? Люди пришли послушать музыку, почему с ними нужно так поступать? Мне хотелось все это остановить…»
Причина агрессивных действий милиции, конечно, была в летающих бутылках и трехлитровых банках. Лишь незначительная часть силовиков была защищена касками, остальные сурово страдали от стеклянного града.
«Первыми выступили Э. С. Т., вот тогда и полетели первые залпы бутылок. Я сам это видел, как они блестели на солнце в полете. Они падали на головы стражам порядка, а те в свою очередь отыгрывались на фанах, приехавших со всего бывшего Советского Союза и не только. Как раз эти бутыли кидали в основном «гопники», — вспоминает металист из Калининграда.
«Когда сушняк в горле достал основательно, а с собой припасы иссякли, обратился к группе ребят, которые по кругу что-то распивали, попросил глоток оставить! Они-то сжалились и оставили, и только я занес донышко кверху, как просвистела дубинка над ухом. Поняв, что это прорыв ментов, а я уже почти на пустыре, попытался вклиниться в толпу, но она была уже достаточно плотной, и мент, с дубиной меня преследовавший, уже размахнулся над моим дрожащим от испуга телом. И тут, как ангел спаситель, из толпы вырвался один парень, перехватил дубинку у мента и юркнул куда-то, и мне в этот момент удалось зарыться в толпу! Быстро допив остатки из бутылки, я без сомнений отправил ее по назначению», — говорит один из зрителей.
«Надо отдать должное, что таких уродов иногда линчевали сами фанаты. Но в основном они, «оторвавшись», перемещались чуть в сторону и оттуда опять гадили. За оцеплением курсантов стояли солдаты ВВ с разрывом в несколько метров друг от друга. У них уже имелось дубье, которое они включали, когда толпа шла на прорыв. А толпа реально шла на прорыв. То есть как только зрителям припекало поближе к сцене, они на алкогольном кураже дружно начинали давить на живые турникеты. Солдаты начинали работать дубьем в основном сдерживая натиск, а иногда и нет. Между солдатами ходили менты. Это были охотники. Их задачей было выявлять в толпе уродов. Так вот, выявив такого, несколько ментов неожиданно кидались за ним в толпу и выдергивали за линию оцепления, где, в зависимости от «заслуг героя», отоваривали его дубьем и ногами, а потом препровождали в «воронок». Такие вылазки ментов были не всегда обоснованы», — рассказал о внутренней «кухне» участник оцепления.
«Своих детей ни за что не пустил бы на такие мероприятия. А из подробностей вспомню, что когда я перед концертом пробился в первые ряды, меня прижало людской массой к металлическому барьеру, на груди потом отпечатки остались, и объявили, что концерт переносится на два часа. Прикинув свою физическую выносливость, я попросил сотрудников правоохранительных органов по ту сторону барьера извлечь меня из этой «банки шпротов». Концерт я уже смотрел на значительном расстоянии от сцены, благо что экраны были», — говорит Андрей.
Несмотря на все эти эксцессы, воспоминания у зрителей остались самые положительные, своеобразный праздник со слезами на глазах и символ свободы.
«Плакали дядьки 30-летние во время выступления Диси, представляете, им в школе запрещали слушать такую музыку, а тут вот они живые! Впечатления на всю жизнь, конечно, у меня остались! Жаль, такого больше никогда не будет…», — выразил свою точку зрения Илья.