Борьба с теневыми доходами вызывает у властей новые приступы законотворчества. На это раз Минюст пытается определить юридически, где заканчивается попрошайничество и начинается трудовая деятельность. © Оксана Викторова/Коллаж/Ridus
Минюст России разработал законопроект о самозанятых гражданах в РФ, об этом сообщается во вторник на сайте ведомства. Проект предусматривает закрепление критериев, разграничивающих категории самозанятых лиц от индивидуальных предпринимателей и граждан, осуществляющих деятельность по трудовому договору. Самозанятыми является большое количество граждан, осуществляющих предпринимательскую деятельность без привлечения наемных работников и регистрации в качестве индивидуальных предпринимателей (например, репетиторы, сиделки, няни).
Разница между индивидуальными предпринимателями и самозанятыми лицами на сегодня сугубо номинальная, и критерий отличий между ними всего один, говорит бывшая сотрудница Института управления социальными процессами НИУ ВШЭ Наталья Тодэ.
«Это критерий заключается в том, что и ИП, и самозанятое лицо делают одну и ту же работу, оказывают одну и ту же услугу, с той лишь разницей, что первый это делает с уплатой налогов, а второй — теневым образом. И власти уже далеко не первый раз предпринимают попытки вывести вторую категорию из тени, но каждый раз талантливые экономически активные россияне находят способы, как оставаться в теневом секторе», — сказала она «Ридусу». Самозанятость как понятие появилась в России (в последние годы существования СССР) почти одновременно с ликвидацией статьи УК «Тунеядство». В государственной плановой экономике эти понятия были практически идентичны, поскольку незаконная трудовая деятельность в стране, провозглашавшей труд «делом доблести и героизма» каралась столь же сурово, как отсутствие трудовой деятельности вообще. Только в извращенной идеологии «общенародного государства» могла возникнуть мысль о том, что труд, в какой бы форме он не осуществлялся, может считаться преступлением. В попытке провести черту между индивидуальным предпринимательством и самозанятостью государство сейчас тоже балансирует в очень зыбком правовом поле, полагает Тодэ. «Возьмите для наглядности разницу между самозанятостью и, извините, попрошайничеством. Вот стоит человек на тротуаре с шапкой в руке и клянчит подаяние. Формально он подпадает под действующую статью УК „Попрошайничество“. Но если он будет делать то же самое, но при этом читать вслух стихи, то формального состава преступления в его действиях уже не будет: он ведь оказывает вам услугу! Другое дело, что вам эта „услуга“ совершенно не нужна, но чисто юридически разница огромная», — поясняет она. Полиция, увезшая с Арбатской площади на прошлой неделе читавшего стихи мальчика как раз и объясняла свои действия борьбой с попрошайничеством. Что, как оказывается, по формальным признакам под это определение никак не подпадало. Санкция за попрошайничество перекочевала в УК РФ из УК РСФСР, а вот понятия «самозанятость» не было ни в советском КЗоТ, ни в нынешнем российском Трудовом Кодексе. Понятие «самозанятый» (self-employed) давно и прочно легализовано в ряде западных стран, например в Канаде и США. Там под эту категорию можно занести абсолютно любую деятельность, отличную от лежания на тротуаре в спальном мешке. В том числе и то же самое откровенное попрошайничество, но замаскированное под fundraising — сбор средств на нужды благотворительности. То, что «бенефициаром» такой благотворительности в большинстве случаев является сам ее сборщик, никого не волнует: ведь он не попрошайка, а self-employed! А это звучит гордо.