«Ридус» публикует воспоминания очевидца трагедии, случившейся 22 года назад на полуострове Сахалин в поселке Нефтегорск. В тот день сильнейшее землетрясение унесло жизни тысяч людей. © Даша Ожерельева/Коллаж/Ridus
Мир видел много разных катастроф, прямо или косвенно коснувшихся судеб тысяч людей. Для каждого, кто выжил в катастрофах, произошедшее становится личной трагедией, окрашенной в свои собственные тона, складывающиеся в уникальную картину, не имеющую ничего общего с сухими сводками информационных каналов.
27 мая исполнилось 22 года со дня разрушительного землетрясения, стершего с лица Земли сахалинский городок — Нефтегорск.
Об этой катастрофе, унесшей жизни и перепахавшей судьбу нескольким тысячам человек, говорилось достаточно много, и даже был снят фильм. Однако, все это не дает возможности погрузиться в атмосферу происходившего 22 года назад настолько, насколько это можно сделать со слов непосредственных участников. Для каждого из них трагедия Нефтегорска стала частью собственной жизни, забыть и отстраниться от которой уже невозможно даже при огромном желании.
Мы публикуем эту историю с согласия и со слов её главной героини, как есть, без каких-либо редакционных правок. Имена участников повествования изменены, некоторых уже нет, а кто-то жив еще — зачем ворошить.
Эта трагедия, случившаяся по воле природы, почти забылась. Землетрясение в тот день унесло жизни 2040 человек, навсегда стерев с лица земли чистый красивый поселок городского типа Нефтегорск.

Трагедии предшествовала трагедия
27 мая 1995 года — пятница, вечер. Нефтегорск тогда уже переживал страшную трагедию. Местный житель, который уже долгие годы был парализован, неоднократно пытался покончить с собой, близкие постоянно следили, чтобы рядом с ним не было никаких опасных предметов. Но в тот вечер он как-то смог раздобыть спички… Когда взломали дверь, больному уже невозможно было помочь, да и помощь ему уже была не нужна. Долго из окна валил густой черный дым. Эта страшная смерть взволновала всех жителей нашего сравнительно небольшого поселка (население в тот момент — 3197 человек).
Еще до пожара мы с сестрой решили бороться с лишним весом: пошли покупать гербалайф. Бывшая работница библиотеки занималась распространением этого препарата. Она нам долго рассказывала о его чудесных свойствах, показывала разные проспекты, у нее был собран большой рекламный материал. Мы с сестрой тогда решили: я начинаю худеть с субботы, прямо с завтрашнего дня, а сестра отложила до понедельника. Всё это удовольствие стоило один миллион с человека. Были тогда в ходу такие суммы, а мы, значит, были миллионерами. Вот когда мы вышли с дорогим приобретением из подъезда дома, в этом же доме на четвертом этаже горел человек.
В плену стихии
Вдруг слышу страшный гул, он идет как бы под землей и очень быстро приближается. Я никогда такого звука не слышала, но еще успела подумать: «Чем же это закончится…» И вдруг сильный взрыв подбросил наш дом, словно карточный, и тут же обломки легли на землю. Я успела толкнуть мужа, крикнуть: «Бежим!» Сели на кровати, а бежать некуда. Я совсем не пострадала, а мужу осколок ударил по голове, потом она долго у него болела.

Спасательная операция
Спасатели нас не слышали, поисковая собака нас не обнаружила, поэтому соседу пришлось убеждать, доказывать, что здесь есть живые люди. Мы слышали всё очень хорошо, а наших голосов не замечали.
В соседнем подъезде жил мальчик Игорь с родителями, и мы разговаривали с ним, он мог передвигаться и рассказывал мне, где он находился. Нашел сейф отца, где тот хранил ружье. Игорь ходил, обследовал место, иногда натыкался на сплошной завал, возвращался и нашел как-то для себя лазейку, выбрался, сообщил нам об этом.

Многодневное спасение из каменного плена
Идут вторые сутки под завалом, на кровати мы уже сидим. Двигаться не позволяет пространство. Муж немного ест — то, что приносит сосед, я же есть не могу, кусок не лезет. Сосед приходит не часто, он занят поисками своих детей. Сына нашли, похоронили, ищут дочь Наташу, в этих развалинах ее комнату найти не удается. Дальневосточный региональный центр экстренной медицинской помощи
Среди трупов
Мы пошли к школе, и муж показал мне, где оставил наших родственников. Они не были раздавлены. Сестра легла спать, ее нашли в спальне, у нее потом обнаружили лишь маленькую ранку на голове, а её муж был в комнате, смотрел, видимо, телевизор, одет. Мой муж сказал, что, когда их достали, мужики предлагали ему снять с них золото, мол, все равно вытащат, но он отказался, правда, пока никто потом и не снял. Я попросила откопать по возможности одежду для сестры, а сама осталась оббивать гробы. Я до этого никогда даже не видела, как это делается, и вот пришлось самой заниматься. Долго выбирала гробы, нужно было, чтоб подошли по всем размерам. Подходила знакомая, она работала в больнице, просила посмотреть на ее дочь: «Посмотрите на мою красавицу…». Девочка училась в начальных классах. Лежала как живая. Трудно было поверить в реальность происходящего. Мне казалось, что всё это делаю вовсе не я. Набрала ткани, принесла гвозди, молоток и начала тканью оббивать гробы: схожу, посмотрю, как другие это делают, и я делаю так же. Я работала до глубокой ночи, кругом мертвые, и постоянно подвозят новых… Развалины на месте разрушенного землетрясением Нефтегорска Военнослужащие собирают тела погибших после землетрясения в поселке Нефтегорске
Гуманитарная катастрофа
Подошел поминальный девятый день. Прилетели священники из Южно-Сахалинска. Они читали молитвы, а люди молча стояли с зажженными свечами в руках. Свечей держали столько, сколько родственников у тебя погибло, у меня было две, рядом стояла наша молодая учительница, у нее в руках было девять свечей. У нас была электрическая плита, и мы еду готовили себе сами. Открылся склад, где выдавали продукты, мы получали необходимое на несколько дней, лишнего не брали, а кто-то брал — везли в Оху и продавали.
Мы видели, как землетрясение разрушило кору Земли: в некоторых местах выровнялись вершины гор. Кое-где земля была просто разорвана, в одном месте образовался огромный овраг, а из него вверх торчали рельсы разорванной железной дороги. Основные дела были закончены, нам обещали жилищные сертификаты, и мы ждали их.
Уехали зять с сестрой, мы остались вдвоем, но почти всегда с нами был кто-то знакомый. Приезжали даже родственники знакомых с материка. После 20 июня кто-то сходил в лес — прошел слух, что в лесу много грибов, сначала никто не верил, но это оказалось правдой. Мы тоже сходили, набрали, я даже замариновала. Никогда раньше в это время грибов не было. Дня три, наверное, собирали грибы, а потом они исчезли: мы уезжали 30 июля — грибы больше не появились.
Кладбище, где покоятся жертвы нефтегорского землетрясенияВид на Нефтегорск после землетрясения
Катастрофические последствия 
Случившееся природное явление отразилось на каждом из нас. За все время трагедии я почти не видела плачущих людей. В первый день, как нас спасли, я встретила свою знакомую, ее сын учился в начальной школе, а другой сын вернулся из армии. Она мне сообщила, что ее мальчики погибли и они их похоронили на Сабо, — я поразилась, как это было бесцветно сказано. Потом я видела, как люди спокойно ходили среди погибших, опознавали их как бы спокойно. Была группа оставшихся в живых медиков, группа педагогов, среди уцелевших образовывались новые семьи.
День памяти жертв нефтегорского землетрясения © Денисов Роман/Фотохроника ТАСС
Прошло 40 дней. Поминали своих погибших. Объявили, что скоро свернут административные палатки, а сертификатов на жилье нет и неизвестно, когда будут. Вот администрация переехала в Оху, снята охрана. Днем стали появляться непонятные люди на мотоциклах в масках, по ночам слышали стрельбу… А нам же выдали по 50 миллионов, правда, сколько-то высчитали, — это был указ Ельцина. Потом еще по миллиону. Часть денег мы успели проездить в Оху, немного я давала сестре. Видимо, именно из-за этих денег и появились люди в масках. С каждым днем становилось всё страшнее. Мы решили, что нужно уезжать: не погибли в землетрясении, убьют из-за этих денег. Либо сам сойдешь с ума. Оформили билеты, проезд был бесплатным, но уезжать было очень тяжело. Прошло 22 года, а я ни разу не была в Нефтегорске, да и теперь не смогу побывать. Нет материальной возможности. Лишь 28 мая каждый год хожу в церковь, зажигаю свечи за упокой. Да смотрю в эти дни все передачи по телевизору, а вдруг что покажут про Нефтегорск. С нами же все в порядке, через год после трагедии получили квартиру в 10-этажном доме, но оставаться там надолго не можем, я боюсь обвалившихся потолков…