10 августа актер мог бы отметить 60-летний юбилей. В один из июльских дней 2006 года на съемочной площадке, находившейся в 1000 километров от украинского Овидиополя, стояла невыносимая жара. Радиоэфир группы то и дело перебивался редкими отрывистыми сообщениями: «Актеры готовы», «Камера, мотор. Начали!», «Будет дубль».
Пытаясь хоть как-то укрыться от лучей нестерпимо палящего солнца, я побрел в машину, чтобы на излете смены собраться с мыслями и поработать над сценарием. Неожиданно (в нарушение всех мыслимых правил), прямо посреди дубля, в рации прозвучал голос помрежа: «Ребята, только что сообщили… Умер Андрей Краско».
Огромный рабочий механизм съемочной группы, не имевшей в тот момент ни малейшего отношения к замечательному и всеми любимому актеру, замер… Повисла пауза. Я обернулся. На площадке остановилась работа. По лицу актрисы, на которое девчата-гримеры так старательно укладывали грим всего десять минут назад, текли слезы. Молчание в эфире длилось всего минуту, но, казалось, прошла вечность. А затем в рации прозвучал голос режиссера, который я впервые, после 90 дней непрерывной совместной работы, не узнал: «Смена закончена... Всем спасибо».
В тот злополучный день Андрей Краско ушел из жизни на съемках одного и лучших на сегодняшний день российских сериалов — «Ликвидация», где сценаристами специально для него была написана не такая уж большая, но по-настоящему интересная роль.
В итоге законспирированный агент одесского угро Фима-полужид был сыгран Сергеем Маковецким. Да простит меня Сергей Васильевич, но сыграй в фильме Андрей Краско этот образ мог бы более душевным. Ведь именно Андрей Иванович во всех без исключения ролях, перевоплощаясь то в бесстрашного капитана-подводника, то в алкоголика из питерской коммуналки, смотрел на нас с экрана удивительно добрыми, немного детскими глазами.
«Спины не гнул, прямым ходил и в ус не дул, и был как был» – сегодня кажется, что эти строки Высоцкого были написаны про судьбу Андрея Краско, которого жизнь била нещадно, начиная с юных лет. Появившись на свет в Ленинграде, в 1957 году, в семье абитуриента Ивана Краско, сдававшего в момент рождения сына экзамены в театральный, он воспитывался бабушкой, заботливо опекавшей внука, который страдал от астмы.
В юности, еще до того, как его «ушли» в армию, он успел блестяще исполнить роль молодого милиционера в спектакле «Кукарача».
На беду молодого актера один из показов спектакля посетил «главный зять Советского Союза», стремительно поднимавшийся после весьма удачной свадьбы по карьерной лестнице МВД СССР. На маленьких кухнях советские люди без устали шутили: «Не имей сто баранов, а женись, как Чурбанов!».
«А что это у вас за милиционер такой, понимаешь ли, в спектакле? Воротничок не застегнут. Расхлябанность!» - вынес Юрий Михайлович после премьеры свой театроведческий вердикт. Директор театра, «изучавший» систему Станиславского в КГБ, от греха подальше сплавил молодого актера в армию, не глядя на его очевидную непригодность к военной службе. Вернувшись из армии, лицедей с испорченной судьбой не обозлился на жизнь. Люди, которые знали его близко, и сегодня говорят, что в отличие от подавляющего большинства «коллег по цеху» Андрей редко «пылил» и ни на кого никогда не злился. Даже на тех, кто его предавал.
На заре «дикого предпринимательства 80-х», еще до того, как запустились маховики перестройки, он проявил себя, как «умелый портняжка» — занялся пошивом «модной одежды», появлявшейся на свет, в общем-то, благодаря умело пришпандоренным биркам известных брендов. Корона не слетала с его головы, а тоска не грызла душу даже в те моменты, когда ему приходилось таксовать в родном Питере на гнилом «Запорожце» или… заниматься литьем памятников и надгробий.
Была ли занятость в театрах? Да. Но тот, кто хотя бы 1-2 года поработал в театре, знает, что нет на свете места лучше, чтобы «отшлифовать» не только актерское мастерство, но и пристрастие к алкоголю.
— Дядя Ваня! Андрей напился и сорвал спектакль! – обрывал поздним вечером телефон Ивана Ивановича Краско директор и художественный руководитель театра «Приют комедианта».
Ответ отца, был краток:
— Гони!
— Папа! – улыбался на завтра уволенный, но не осерчавший Андрей. – Ты зачем так сурово-то?
Пагубных привычек сына Иван Краско не покрывал, считая пьянство предательством профессии. Успел ли отец махнуть на самого родного человека на свете рукой? Или радовался запоминающимся эпизодам сына в Балабановском «Брате» или «Улицах разбитых фонарей»? Кто знает. Но, так или иначе, успех к актеру Андрею Краско, который так и не сумел обидеться на жизнь и судьбу, пришел в тот период, когда он сам его уже не ждал, в 40 лет. Кто бы что не говорил там — «Агент национальной безопасности» был по-настоящему классным сериалом, над сюжетом и коллизиями которого смеялись даже видавшие виды сотрудники ФСБ. Многие из них утверждали, что таких «очаровательных раздолбаев» среди чекистов, по определению, быть не может. Но сериал стал отличным трамплином не только для Андрея Краско, но и для Михаила Пореченкова.
А потом были роли, за которые Андрей был удостоен высшей похвалы – слов благодарности от отца, уверовавшего в талант сына. Это и «Блокпост», и «Сволочи», и «9 рота». Но – прежде всего! – роль настоящего русского морского офицера, капитана первого ранга Геннадия Янычара в фильме «72 метра»… Сколько еще могло быть этих прекрасных ролей?
- Помогите! У нас на съемках умирает знаменитый русский актер Андрей Краско! – казалось микрофон телефона вот-вот взорвется от этого отчаянного крика директора съемочной группы фильма «Ликвидация».
- У вас есть страховка? – деловито спросила на том конце провода диспетчер одной из лучших одесских клиник.
- Мы заплатим любые деньги! Я прошу вас, приезжайте быстрее! - кричал им Михаил Бурдаков.
- Диктуйте адрес, где вы находитесь? - В Овидиополе!
- Это 40 километров от Одессы! Извините, мы не сможем…
Так умер легендарный русский актер, дождавшийся славы, но не дождавшийся «Скорой помощи». В день его похорон, которые состоялись спустя три дня, 7 июля, казалось, что проститься с ним пришел весь Петербург.
На тех, кто приходит навестить его могилу на кладбище в Комарово, он смотрит из вечности, улыбаясь, этими бесконечно добрыми, чуть озорными по-детски глазами.
