Джозеф Стиглиц, лауреат Нобелевской премии по экономике и критик европейской политики жесткой экономии, не первый год занимается причинами экономического неравенства в США и их политическими и социальными последствиями. 2 сентября французское издательство Les Liens qui Libиrent выпустило его новую книгу «Великий разлом».
Le Monde: В вашей книге вы называете неравенство причиной кризиса 2007 года. Почему оно сейчас тормозит восстановление экономики?
Джозеф Стиглиц: Прежде всего потому, что оно зачастую является результатом парализующих экономику рент и монополий. И потому, что неравенство становится страшной ловушкой. Социальный лифт практически не работает для американцев из малообеспеченных классов, у которых есть лишь самая ограниченная медицинская страховка и почти нет доступа к образованию. Без роста доходов нет и роста потребления, что тормозит экономическое развитие.
До ипотечного кризиса расходы американских семей были искусственно и непомерно раздуты кредитами. Сейчас, когда этот рычаг исчез, мы видим нанесенный неравенством ущерб. Оно несовместимо со здоровым экономическим ростом.
— Но ведь рецессия только обострила неравенства!
— Да, но обманываться тут не стоит: неравенство вовсе не роковая неизбежность, а результат политических решений. В доказательство тому некоторым государствам удалось равенство с экономическим ростом, потому что они сделали из такой двойной задачи приоритетную цель.
Это относится к скандинавским странам, а также Сингапуру и Маврикию: они диверсифицировали экономику со ставкой на образованность населения. США можно было бы многое почерпнуть в этих примерах.
— Вы призываете промышленно развитые страны и в первую очередь США инвестировать в инновации, инфраструктуру и образование. Как это сделать в условиях рекордных госдолгов?
— Это очень плохое оправдание. В США реальные процентные ставки отрицательны, а в Европе они крайне низки. Условия еще никогда так не располагали к инвестициям. Тем более что эти самые инвестиции обеспечат устойчивый рост на ближайшие годы и дополнительные налоговые сборы, которые помогут сбалансировать государственные финансы.
Задолженность ради строительства будущего — вовсе не тормоз для роста. Наоборот, отказываясь от этого, мы подставляем под удар будущие поколения.
— Ждет ли мир «вековой застой», то есть долгий период слабого роста?
— У векового застоя есть две причины. Первая — это слабость мирового спроса, в частности из-за необоснованной политики жесткой экономии в Европе. Вторая связана с вопросами вокруг инноваций в последние годы.
Пока что Facebook, AirBnb и совместное потребление не дают такого прироста производительности, как в эпоху промышленной революции, и мы не можем дать оценку их вкладу в ВВП.
Быть может, одна из инноваций в конечном итоге изменит расклад? Спрогнозировать тут что-то невозможно, потому что подобные события по определению непредсказуемы.
В любом случае, одно можно утверждать с полной уверенностью: государства могут сыграть тут свою роль инвестициями в научные исследования для будущих инноваций. Потому что инвестиций одних лишь предприятий тут определенно недостаточно.
— Но что, если этого не произойдет? Если инновации не приведут к росту производительности?
— В целом, это не стало бы трагедией, потому что ресурсы планеты ограничены. Мы вполне можем довольствоваться устойчиво-слабым экономическим ростом, если тот будет сопровождаться политикой по борьбе с неравенством.
— Несмотря на ненавистные вам неравенства, американская экономика все же выросла на 3,7% за второй квартал. Не так уж и плохо.
— Подъем американской экономики — всего лишь иллюзия. Да, у нас низкая безработица (5,3%), но число ищущих работу было исключено из статистики. В стране не хватает 3 миллионов рабочих мест. В Федеральной резервной системе этого не понимают. Предложенные ими решения несостоятельны.
Рост последних нескольких лет опирался на снижение курса доллара, которое несколько повысило нашу конкурентоспособность, и биржевой пузырь. Тем не менее это снижение уже позади, а биржевой пузырь лишь очень слабо способствует потреблению семей. Мириться с этим больше нельзя.
— Что можно сделать для здорового роста в США?
— Вариантов тут много: инвестиции в научные исследования, инфраструктуру и образование, расширение доступа американцев к высшему образованию. Введение минимальной зарплаты тоже кажется мне хорошим решением.
За последние годы прибыли росли непропорционально зарплатам. Подобный дисбаланс в распределении доходов является источником неравенства и ослабляет потенциальный рост.
Кроме того, исправить ситуацию можно было бы, сделав наше налогообложение более прогрессивным и равным. Спекулянт сегодня платит меньше налогов, чем трудящийся, и это совершенно ненормально.
— Почему будущий президент, если он окажется демократом, примет подобные меры, если уж этого не сделал Барак Обама?
— Барак Обама допустил ошибки. Но с тех пор в США произошли перемены. Многие политики, в том числе и в Сенате, осознали необходимость взяться за проблему неравенства. Все кандидаты от демократической партии поставили это в число приоритетных задач.
— Несколько слов о Европе. Позволит ли третий план помощи Греции выправить траекторию Афин?
— Этот план — гарантия погружения Греции в долгую и болезненную депрессию. У меня нет на его счет оптимизма. Единственная хорошая новость в том, что Международный валютный фонд сейчас выступает за облегчение госдолга. Но это не помешало кредиторам Афин утвердить программу помощи, даже не заикнувшись об этом вопросе.
— Почему долг настолько острый вопрос для Европы?
— По двум причинам. Первая — это замешательство. Долг воспринимается тут как тормоз для роста, хотя на самом деле он служит залогом будущего процветания, если идет на финансирование ключевых инвестиций. Европейцы забыли об этом.
Этому есть объяснение: часть правых на континенте распространяют истерию вокруг долгов для движения к социальному государству. Их цель проста: урезать периметр государств.
И это пугает. Запираясь в подобном мировоззрении, одержимости жесткой экономией и страхе перед долгом, Европейский Союз рушит свое будущее.
