В 1988 году британский писатель индийского происхождения Салман Рушди опубликовал книгу «Сатанинские стихи». Один из персонажей этого литературного произведения имеет много общего с пророком Мухаммедом. Практически он с него списан, этакая компиляция Корана, его толкований (сунн) и яркой фантазии автора. Свобода западного слова столкнулась с табуированным исламским запретом на использование образа пророка в любом виде, кроме молитв. От столкновения полетели искры еще 26 лет назад, но пламя возгорелось только в 2015 году. В прошлом веке было страшно скорее на словах, чем на деле: Специальной фетвой духовный лидер Ирана проклял писателя и приговорил его к смерти. Была назначена награда для убийцы Рушди, актуальная до сих пор. Ее размер вырос с 2 млн. $ в 1989 году до 3.3 млн. $ в 2012 году. Великобритания разорвала дипломатические отношения с Ираном именно из-за скандальной «черной метки» британскому писателю. В 1990 году отношения были дипломатично восстановлены, хотя смертный приговор за творчество действует и поныне. В 1997 году руководитель «наградного фонда ликвидатору Рушди» заявил, что гонорар за убийство сможет получить любой исполнитель, вне зависимости от своего вероисповедания. Писатель живет в двойном кольце охраны – личной и государственной. На собственную безопасность автор «Сатанинских стихов» тратит существенную часть доходов. Государственные телохранители писателя обходятся британским налогоплательщикам в 1.5 млн. фунтов ежегодно. Общеизвестно отсутствие покушений на Рушди, как и доказанных эпизодов подготовки к его устранению. Куда менее известны другие факты, связанные с публикацией «Сатанинских стихов» и материализацией угроз за их распространение. В США были взорваны четыре магазина, торговавшие книгой приговоренного писателя. Были убиты ее переводчики на норвежский, итальянский, японский и французский языки. Были совершены покушения на издателей «Сатанинских стихов» в Италии и во Франции. В сопредельной с Францией Бельгии был застрелен местный муфтий, отважившийся публично отменить фетву-приговор. У погибших людей не было комбинированной охраны и миллионов долларов для ее круглосуточной работы. Они были убиты свыше 20 лет назад – тихо и без общественного резонанса. Без многотысячных демонстраций, без телеграмм с соболезнованиями, без потока скорбных публикаций, без обещаний сплотиться и победить. Всплески исламистского насилия в Европе фиксировались на протяжении всего XXI века. В том числе насилия, связанного с конфликтом между свободой слова (рисунка, фильма, образа) и стремлением оградить религию от оскорблений. В 2006 году мишенью стали датские карикатуристы. В Германии появились патрули шариатской полиции. Массовые беспорядки по поводу провокационной киноленты «Невинность мусульман» памятны до сих пор. На юге Франции в 2012 году произошли кровавые немотивированные преступления, среди жертв были дети. Буквально несколько месяцев назад радикалы давили людей машинами на французских тротуарах. В конце прошлого года от рук одиночных маньяков-салафитов погибли безвинные люди в Австралии и Канаде. В той же Франции редакцию журнала Charlie Hebdo уже сжигали в 2011 году. За чрезвычайную остроту и злободневность, порой низкопробность и оскорбительный характер карикатур. Полагая любую религию разновидностью идеологии, редакция журнала критиковала все значимые конфессии без ограничений на размах хлесткого пера. Угрозы от исламистов для авторов Charlie Hebdo стали привычны, словно смена времен года. После пожара редакция переехала и находилась под постоянной полицейской охраной. Но это не спасло никого – ни журналистов, ни саму охрану. 7 января 2015 года два человека в полном спецназовском облачении вошли в редакционное здание, расположенное в тихом квартале 11 района Парижа. Ими были расстреляны 10 журналистов и один полицейский. Убийства совершены из автоматического оружия, с предварительным опознанием жертв – карикатуристов, главного редактора, других работников пера и грифеля. Которым просто не повезло оказаться на пути у палачей. Часть коллектива сумела спастись, выбежав на крышу. Нападавшие имели при себе гранатомет, но использовать его не пришлось. Распорядок работы, расположение редакционных комнат и коды на внутренних дверях были им прекрасно известны. Палачи запаслись и зажигательными коктейлями, на случай трудностей с взломом. Во время отхода к машине – спокойного, размеренного, несуетливого – террористами был обнаружен и убит второй страж порядка. Мусульманин в форме парижской полиции. Раньше всех подоспевший к месту массовой расправы и погибший при исполнении своего служебного долга. Его убили словно на полигоне, с показательной небрежностью к страху и милосердию. Безжалостное видео из окна дома напротив собрало десятки миллионов просмотров на YouTube. Смертельно раненого полицейского добили на ходу, в упор, одиночной пулей из автомата. Даже не глядя в его сторону, мимоходом, настороженно озирая окрестности. Как будто смахнули ничтожную козявку на своем сатанинском пути… Из других подробностей жестокого расстрела парижской редакции известен чистый французский язык нападавших. Их признание в сотрудничестве с Аль-Каедой и ИГИЛ, озвученное парализованным от страха очевидцам. Их крики о том, что отмщение за поругание святынь свершилось сейчас и будет продолжено. Их очевидное мастерство в искусстве скоротечного городского боя. Их подготовка в йеменских лагерях Аль-Каеды, их военное прошлое в Ираке и Сирии, на стороне чернознаменных банд отъявленных головорезов. Их умение уходить от массированной полицейской облавы, в мегаполисе и в сельской местности. А ведь нападавшие не были шахидами-самоубийцами. Страшно представить эффект от столь квалифицированных живых бомб, несущих смерть в радиусе осколочного поражения. Франция стала лидером среди европейских стран в плане наличия многочисленной мусульманской диаспоры. Влиятельность которой растет уже по объективным демографическим причинам. С интеграцией же многих сторонников ислама в реалии европейской жизни отмечается не рост, а деградация. Наблюдается давно, еще со времен фетвы против Рушди. В полной мере используя права и возможности европейской толерантности, исламисты не несут никаких насаждаемых ею обязанностей и ограничений. Право придерживаться бытовой, религиозной, социальной, культурной, сексуальной, пропагандистской и т.п. многоукладности ими не признается. Пока что в рамках районов своего компактного проживания. Но границы этих районов растут. А СМИ границ не ведают. Противники принуждаются к покорности насилием, вплоть до автоматов и гранатометов. Во многих азиатских, африканских и ближневосточных странах террор стал постоянной, ежедневной практикой. Ужасающе обыденной практикой. Причем уничтожению подлежат обычно сами мусульмане – умеренных взглядов, иных конфессионных, социальных или этнических групп, чем радикалы. В Йемене в тот же день 7 января был взорван полицейский университет, погибло 50 человек. В Нигерии 8 января убито свыше 100 противников Боко Харам. Никто из жертв под страхом пыток не стал бы рисовать карикатуры на пророка – однако они были убиты за отличие во взглядах на государственное устройство Йемена. Много ли внимания привлекают теракты в Ираке, в Афганистане, в Сирии, в Ливане, в Кении, в Ливии, в Нигерии, в Пакистане? Европейский обыватель в лучшем случае вздохнет «…опять…» и лениво перевернет страницу газеты/браузера, переключит телеканал. Радикальный исламский терроризм переключился на Европу, теперь от него так просто не спрячешься. Разумеется, лидеры террористического интернационала (многократно и бесповоротно "побежденные" блоком НАТО и США, оптом и отдельно) осознают перспективную роль Европы.Время работает против мягкотелой толерантности. Чем многочисленнее мусульманские диаспоры, тем большее влияние они оказывают на европейскую реальность. Они изменяют Европу, а не наоборот. Европа является источником нефтегазового сбыта, на котором зиждется благосостояние многих углеводородных монархий. Формально весьма далеких от исламистского терроризма. Европа предоставляет убежища жителям своих бывших колоний и других проблемных стран. Европа щедра на социальные выплаты и пособия. Европа обладает прозрачными правилами для бизнеса, привлекательна для инвестиций, для честной и чистой прибыли. Европа обеспечивает полноводный поток денежных переводов в страны с низким уровнем доходов. Со временем Европу можно будет взять под контроль и без столь радикальных эксцессов. Каким является зверский расстрел художников и журналистов посреди Парижа, в историческом сердце старушки Европы. В краткосрочной перспективе расстрел редакции Charlie Hebdo приведет к росту популярности организаций, выступающих против исламизации Европы. К увеличению сторонников националистов, консерваторов, экстремистов. К ограничению миграционных потоков из потенциально опасных стран, к жесткому полицейскому контролю над возможными террористами. Он приведет к громким отставкам в среде французских силовиков, к организационно-кадровым изменениям в сфере внутренней безопасности. Что практически неизбежно, учитывая «успехи» французских силовиков в охоте на братьев Куаши – те сумели захватить заложников под прессом 80.000-ной облавы. Расстрел редакции Charlie Hebdo приведет к росту насилия во Франции – как антиисламского, так и исламистского. Такие случаи уже отмечаются. 8 января в Париже был убит еще один офицер французской полиции и тяжело ранен второй. Убийца сумел скрыться, его личность не установлена. Были брошены гранаты и произведены выстрелы в несколько мечетей. Без оглашения национальной стратегии Франции в ответ на жестокий вызов исламистов хаотичное насилие будет только усиливаться, так и до погромов недалеко. Власти Франции оказались на геополитическом распутье, уже пройденном другими странами в XXI веке. Направо пойдешь, по пути США после 11 сентября 2001 года – придется активизировать внешнюю политику, найти и уничтожить врага извне, направить финансы и армию на ликвидацию ближневосточного логова ИГИЛ, спеть на его развалинах Марсельезу. Во имя мести и демократии поубивать стократ больше людей, чем расстреляно в Париже. Налево пойдешь, по пути Великобритании после взрывов в лондонском метро 2005 года – необходимо сосредоточиться на внутренних проблемах, на миграционном и религиозном регулировании, пойти вопреки интеграционным процессам ЕС, вплоть до выхода из организации. Прямо пойдешь, по пути Испании после терактов на железнодорожном транспорте в 2004 году – означает фактическую капитуляцию перед террористами, свертывание всей активности в конфликтных регионах, переход к пассивной обороне и задабриванию радикалов. Простых, быстрых, легких решений ждать не стоит. Отношение к гетто близ крупнейших французских городов, сформированным по религиозным и этническим признакам, нуждается в скорейшей корректировке. Нуждается в пересмотре социальная политика развитых европейских стран, которая фактически поощряет иждивенчество и нонконформизм. Необходимо понимание опасности и недопустимости оскорблений на религиозной почве - и не только мусульман. Но и христиан, иудеев, буддистов, атеистов. Необходимо соблюдение законов и традиций, культуры и обычаев страны пребывания всеми ее жителями. Иначе жители останутся без собственной страны. Появление нынешней Ливии в Провансе или Бургундии только кажется фантастикой. Разрушение и деградация гораздо стремительнее прогресса и созидания. Один из расстрелянных карикатуристов любил говорить, что «Юмор – кратчайший путь для понимания между людьми». Пули оказались сильнее и быстрее юмора. Живописцы смерти победили художников жизни. Страна, давшая миру идеи свободы, равенства и братства, стоит перед необходимостью ограничить свои фундаментальные ценности ради безопасности в настоящем и развития в будущем. Либо сделать вид, что ничего фатального не произошло. Продолжать восхваление терпимости, искать проблемы вне европейских пределов, отпугнуть врага храбро зажмуренными глазами. Это Салмана Рушди приговорили не к казни, а к ожиданию смерти, к существованию в коконе из ежедневного страха. Нынешние джихадисты четверть века ждать не будут. Европа и так потеряла слишком много времени, разглядывая миражи политкорректности сквозь розовые очки универсальной толерантности. Пока эти очки не раскололи выстрелы из исламистских стволов.