Восстание в Болгарии. Массовая резня
Апрель 1876 года
Олег Айрапетов, 20 Апреля 2016, 20:09 — REGNUM 21 апреля 1876 г. в Болгарии начался новый этап кровавого балканского кризиса, который начался в июле 1875 г. в Боснии и Герцеговине. Необходимо отметить, что само население болгарских земель в массе своей первоначально вовсе не было настроено в пользу повстанцев. Режим управления здесь не отличался особой жестокостью. Последние крупные восстания здесь имели место в районе верхнего Дуная в 1849—1850 и 1853 гг. Они были вызваны произволом турецких военных властей и подавлялись в традиционной для турецкой администрации манере: все христианское население, вне зависимости от того, принимало ли оно участие в восстании или нет, становилось ответственным за его начало. Спасаясь от массовой резни, значительная масса болгар переходила через Дунай в Валахию и Молдавию. Часть беженцев оседала в княжествах, где из детей 1850-х гг. вырастали будущие революционеры 1870-х; часть — эмигрировала далее в Россию, где им были предоставлены для поселения пустующие земли в Крыму и по Днестру.После этого на болгарских землях наступил период относительного спокойствия. Среди местного крестьянства стала выделяться зажиточная прослойка — чорбаджии[1], которые не желали подвергать риску жизнь и имущество. С другой стороны, болгары оставались абсолютно бесправной частью населения, и могли легко потерять и то, и другое практически в любой момент. «Я никогда ранее не имел представления о страданиях христиан под турецким игом, — вспоминал посетивший Болгарию весной 1875 г. преподаватель протестантского колледжа в Константинополе, — но то, что я увидел там, и что наполнило меня ужасом, не было связано напрямую с общим направлением политики правительства — это была тирания вооруженного турецкого меньшинства над безоружным и беспомощным христианским большинством. В городах, где зажиточные болгары подкупали турецких чиновников, было еще неплохо, но крестьяне были фактически бесправными рабами.»Поземельное положение в Дунайской Болгарии и Добрудже ухудшилось в начале 1860-х гг. после окончания Кавказской войны, вслед за которым последовало массовое переселение горцев в пределы Османской империи (цифры русских и турецких исследователей значительно разнятся, тем не менее и те, и другие достаточно велики: от 400 до 493 тыс. чел. в 1858—1864 гг., и до 1,4 млн. чел. с 1857 по 1876 гг.). В Добрудже, кроме того, оседали и покинувшие Крым после 1856 г. татары. Турецкое правительство разместило переселенцев в районах, лояльность населения которых вызывало у Константинополя сомнения — в Сирии, Ираке, Палестине, Македонии и Добрудже. Для расселения горцев у местного населения изымалась земля, в Болгарии христианское население использовалось и в качестве рабочей силы при строительстве домов для переселенцев. «В здешней задавленной стороне, — докладывал 1 августа 1875 г. Н.П. Игнатьеву сотрудник русского генерального консульства, — герцеговинское движение не произвело доселе почти никакого определенного впечатления. Простой народ слишком забит и неграмотен, чорбаджии заботятся исключительно о своих личных интересах, особенно теперь, в пору сбора хлебов и сдачи правительством на откуп десятины, а молодежь донельзя запугана направленными на нее с 1867 года систематическими преследованиями за всякое поползновение к свободной мысли» Тем не менее, существовавшие на болгарских землях условия для недовольства никуда не исчезли.Этими обстоятельствами и решили воспользоваться революционеры, которые действовали с соседних территорий — Сербии и Румынии, пытаясь вовлечь сельское население в борьбу против турок. В Румынии в 1860—1870-е гг. издавался ряд болгарских газет — «Дунавска Зора», «Отечество», «Народность», «Свобода» (позже «Независимость»), «Стара Планина». В 1875 г. к ним добавились и журналы «Новая Болгария» и «Болгарский глас». Все они были направлены на пропаганду идей освободительной борьбы. Один из руководителей революционной эмиграции — Любен Каравелов — следующим образом изложил свое видение перспектив борьбы в беседе с соратником: «Необходимо оживить комитеты, но не для того, чтобы освободить народ от тяжкого ярма, но для того, чтобы подготовить его к революции, которая вызовет русское вмешательство. Представляешь, какой огонь разгорится в Европе, которая едва знает имя болгарина, когда она услышит, что в Турецкой империи на Балканском полуострове сожжены столько-то и столько-то сел и городков, убито столько-то тысяч человек. Если мы сможем вызвать с помощью комитетов где-нибудь в отечестве смуты, бунт и как результат — резню-заклание, это, несомненно, вызовет вмешательство России, я скажу: «Комитеты сыграли свою роль!» и буду очень доволен».16 сентября 1875 г. Христо Ботев и Стефан Стамболов, переправившись через Дунай, попытались поднять восстание, но вместо ожидаемых нескольких тысяч их поддержало всего 23 человека. Подняв знамя восстания и пропев несколько революционных песен, члены отряда удалились назад, на румынскую территорию. Турки в ответ начали массовые репрессии против болгар, не разбирая правого от виноватого. Результат был неизбежен. 13(25) октября 1875 г. поверенный в делах в Константинополе А.И. Нелидов докладывал Александру II: «Государь! Многочисленные аресты, произведенные в Болгарии, далеко не успокоили волнение, а лишь увеличили возмущение жителей этой провинции, обычно очень мирных. По словам управляющего нашим генеральным консульством в Рущуке, даже старые чорбаджии, обычно враждебные безумным действиям молодых пылких патриотов, на этот раз высказали сочувствие жертвам последнего столкновения… Мне помнится, что турки во время последних арестов захватили большое количество оружия, приготовленного для предполагаемого восстания. Несмотря на это, если значительное улучшение в местном управлении не успокоит возбуждение умов, то надо ожидать, что новое волнение вспыхнет здесь, как только герцеговинское движение захватит Сербию и Черногорию».Русский дипломат ошибся в своих оценках на 1,5 месяца. Болгарские эмигранты в Румынии не рассчитывали на улучшение турецкой системы управления. Сразу же после сентябрьского провала началась более тщательная подготовка нового выступления, начало которого планировалось на 13 мая 1876 г. В этот раз упор был сделан на восстание в городах. Организация столкнулась с нехваткой кадров, имеющих военный опыт, и с явной недостачей оружия, прежде всего современного стрелкового. Купить его было очень сложно, завезти в Болгарию — еще труднее. После Старозагорского восстания в сентябре 1875 г. власти были настороже, они активно вербовали информаторов среди болгар, усиливали контроль и наблюдение. Было ясно, что готовится новое выступление. В Северной Болгарии постоянно находилось до 125 тысяч турецких солдат и офицеров, Дунай патрулировала флотилия. Революционеры собирали все, что можно: французские, английские, немецкие, русские винтовки и кремневые ружья.В результате предательства планы Бухарестского болгарского центра были раскрыты турецкой полицией. 19 апреля была перехвачена и расшифрована переписка заговорщиков, начались массовые аресты. Революционеры вынуждены были выступить раньше намеченного срока. Ко 2 мая им удалось достичь успеха всего лишь в нескольких горных городах, где началось массовое истребление турецких чиновников. Попытки придать движению организованный характер провалились — это было типичное выступление крестьян, не желавших выходить за пределы собственной общины, деревни или городка. При этом основной ударной силой восстания стали учителя, купцы, учащиеся — представители среднего класса. Массового участия самой многочисленной прослойки населения, то есть крестьянства, повстанцам добиться не удалось, оно втягивалось в события помимо своей воли, восстание не получило и сколько-нибудь значительной поддержки в остальной части Болгарии.Турецкие власти, которые после осенних арестов никак не ожидали такого массового выступления, получили возможность организовать карательную акцию огромного масштаба. Было собрано до 5 тыс. солдат и значительное количество башибузуков, кадры которых составили местные турки, черкесы, помаки (болгары-потурченцы) и беженцы-мусульмане из Боснии и Герцеговины. Именно эти отряды действовали при подавлении восстания с особенной жестокостью. Изолированные очаги восстания были разгромлены один за другим, было сожжено 80 и разгромлено более 200 населенных пунктов. Истреблялись все христиане и все христианские деревни, которые имели несчастье оказаться на пути карателей. Во многих случаях уничтожались ни в чем не повинные люди, в том числе и не участвовавшие в восстании и проявившие лояльность по отношению к власти султана. Христианское население было вынуждено спасаться бегством, ища себе убежище в горах. «Нельзя без содрогания думать о тех испытаниях, — докладывал Александру II Н.П. Игнатьев 27 апреля (9 мая) 1876 г. из Константинополя, — которым подвергнутся несчастные болгарские семьи, застигнутые зимой в ущельях Балкан… Опасность и боязнь резни возникает во всех пунктах Болгарии, где находятся турки. Положение очень напряженное».Напряжение росло с каждым днем. 6 мая в Салониках толпой фанатиков были убиты германский и французский консулы, которые попытались заступиться за молодую гречанку, похищенную из дома родителей для насильственного обращения в ислам. Волнения не ограничились этим городом, возникла опасность для посольств в Константинополе. 7 мая по улицам турецкой столицы прошли демонстрации вооруженных учащихся медресе, командующий гарнизоном привел в состояние повышенной готовности султанскую гвардию и войска, в гавани напротив дворца были поставлены на якорь броненосцы. В случае необходимости они должны были открыть огонь по мятежникам. Их численность оценивалась по-разному — от 20 до 5−6 тысяч человек. Демонстранты требовали смены целого ряда лиц в руководстве страной и кое в чем преуспели — султан сменил верховного муфтия и военного министра. Протесты учащихся не остановились на этом, но теперь все чаще звучало требование смены великого визиря. Тем временем резня в Болгарии продолжалась.25 мая 1876 г. управляющий русским консульством в Адрианополе князь А.Н. Церетелев докладывал о действиях турецких властей: «…с первого момента отовсюду были призваны башибузуки, оружие было роздано всем мусульманам, подонкам турецкого населения, цыганам, черкесам, которых в течение многих лет разоружали. Наконец, этих людей направили не против повстанцев, которые и не появлялись, а против цветущих деревень и мирных городов. Войска получили приказ уничтожать все при малейшем сопротивлении. Сначала таковым считалось противодействие грабежу и притеснениям, совершаемым башибузуками, затем не считались даже и с этими предлогами, и достаточно было лишь быть болгарином. Речь шла не о том, чтобы искать виновных, а об истреблении христиан, об удовлетворении ненависти, сдерживаемой в течение долгого времени. Сотни, тысячи болгар всех возрастов и обоего пола погибли при самых страшных обстоятельствах; подробности совершенных жестокостей ужасны; в Перуштице, Батаке, Ветрене вырезано все население. Недавно деревня Бояджик около Ямбола испытала ту же судьбу. Женщин и девушек насиловали, убивали и уводили в рабство, убивали детей, убивали крестьян, убегающих при приближении войска, убивали и тех, кто оставался при них, убивали тех, кто прятался, и тех, что сдавали оружие, — за то, что оно у них было; и тех, у которых его не было, — за то, что они его не сдавали; стреляли из вагонов по служащим на линии железной дороги… вооруженные банды бродят по стране, отнимая у крестьян все, что можно отнять, и регулярные войска появляются при малейшем сопротивлении, чтобы предать все огню и мечу».Удивительно, но в оценке действий властей британские дипломаты не расходились с русскими. «Нет извинения действиям турок, — писал 26 мая 1876 г. писал 26 мая 1876 г. британский посол в Турции Г.Дж. Эллиот генеральному консулу своей страны в Белграде В. Уайту, — которые вооружили башибузуков, черкесов и цыган, насилие которых загоняет мирных селян в отчаяние и мятеж. Я делаю, что могу для того, чтобы остановить это». Остановить «это» не удалось. В том числе и потому, что британский посол не выносил своего личного отношения на публику. «Он старается, — докладывал 12(24) августа 1876 г. Нелидов Горчакову, — по наущению великого визиря, объяснить, если не оправдать, поведение турок; совершенные в Болгарии варварства лишили турок симпатий и доброжелательности английской нации, но они могут считать себя спокойными, установив, что не потеряли таковых сэра Генри Эллиота».Между тем действовал принцип коллективной ответственности райи, то есть христиан, от которого пострадали не только болгарские крестьяне. После убийств в Салониках под угрозой оказались и жизни подданных европейских государств. Правительство султана с трудом контролировало ситуацию под окнами своих кабинетов, даже в Константинополе ожидали нападений на европейские посольства. Атмосфера была исключительно напряженной. Подавление восстания сопровождалось казнями и пытками захваченных в плен, пережившие пытки и суд ссылались в Диарбекир, на Кипр, в Палестину. Поначалу никого особенно не беспокоило количество жертв в Болгарии. По данным официального отчета турецких властей, при подавлении восстания было убито 3100 христиан и 400 мусульман. Первая цифра, конечно, была занижена. Британский консул официально определил количество христианских жертв в 12 тысяч человек (хотя в отчете, сделанном для посла, называлась большая цифра — 12 тысяч жертв только в Филиппополе), его американский коллега — в 15 тысяч человек, более поздние болгарские исследования дают оценочные цифры трагедии — от 30 до 60 тысяч человек.Если организация восстания закончилась военным поражением болгарских революционеров, то организация его подавления привела к политическому поражению турецких властей. Американский и немецкий журналисты, исследовавшие картину турецких преступлений, были потрясены, увидев только в одной из деревень свыше 3 тысяч трупов и сотни отрезанных детских голов. С особым остервенением башибузуки разрушали школы и церкви. Неоднократно были зафиксированы случаи массового сожжения женщин и детей живьем. Сколько-нибудь серьезных попыток остановить их правительство не предпринимало. Подобного рода новости из первых рук начали приходить в Европу уже в июле 1876 г. Поначалу в них попросту отказывались верить, но когда сведения были подтверждены, они сыграли, по словам английского дипломата, роль последней капли в чаше терпения. Международная реакция на турецкие зверства в Болгарии была крайне острой. Даже в постоянно поддерживавшей султана Англии началось широкое движение против Турции. Памфлет «Болгарские ужасы и Восточный вопрос», написанный лидером либеральной оппозиции В. Гладстоном, разошелся в 50 тысячах экземпляров за несколько дней. Пресса требовала немедленных действий по прекращению турецкого террора на Балканах.В защиту болгарского народа выступили Дж. Гарибальди, В. Гюго, Ч. Дарвин, И.С. Тургенев и многие другие деятели европейской культуры и политики. Разумеется, что в России резня вызвала бурю возмущения. Уже 5 мая 1876 г. Московский славянский комитет выступил с призывом о сборе пожертвований в пользу болгар: «Многое уже сделано русским обществом: велика в своей сложности высланная славянам русская земская милостыня, которой две трети, по крайней мере, составились из подаяний простого народа при содействии приходского духовенства. Эти лепты созидают историческое будущее всего славянского мира. Благодаря этому гласному заявлению народного мнения поддержалась связь сочувствия между Россией и славянскими племенами, и они не упали духом. Благодаря оказанной из России помощи, семейства наших несчастных единоплеменников и единоверцев не умерли с голоду и холоду и просуществовали, хоть кое-как, целую зиму, не утратив веры в окончательный успех того дела, за которое подвизаются их отцы, мужья, сыновья, братья — все мужчины, способные носить оружие. Тяжелое бремя легло, конечно, на русское общество; трудна историческая повинность, выпавшая на его долю, но зато велико и призвание России, и братский долг ею еще не совершен».22 июня последовало Высочайшее разрешение императора публично обратиться к своим подданным с призывом о помощи болгарам. К этому времени средства уже активно собирали Московский, Петербургский и Одесский комитеты. Одно из обращений гласило: «Люди русские, да не устает ваша помогающая рука! Бедный, уже давший свою трудовую копейку, по опыту зная, что значит нужда, пусть даст ее опять и опять; одна копейка не разорит, а из мирских копеек собираются тысячи, даже десятки и сотни тысяч рублей. Богач, уже давший и давший щедро, пусть даст еще от своего неиссякающего избытка. Богач, еще ничего не давший, потому что дать много жаль, а дать мало совестно, пусть не совестится дать хоть безделицу, но пусть только даст! Люди темные, не знающие толком этих болгар, как не знали герцеговинцев и босняков, но слыхавшие о христианах, томящихся в Турции, пусть дают Христа ради свою «милостыню спасенную». Люди образованные, но при всем том еще мало знакомые со славянами вообще и турецкими в частности, пусть поскорее пополнят в запасе своих познаний этот позорный пробел! Пора, наконец, не дозволять себя обольщать европейскими баснями о славянах, которые, будто бы, до того отупели, что даже немного и чувствуют, когда их кидают в огонь или сажают на кол!»В начале июля 1876 г. в Бухаресте состоялось собрание Болгарского центрального благотворительного общества, который щедро субсидировался русскими славянскими комитетами. Общество вело пропаганду создания независимой Болгарии (в болгарском понимании ее географических границ, которые должны были превратиться в государственные), формировало отряды добровольцев, оказывало помощь беженцам. Почти одновременно с началом восстания в Болгарии состоялась встреча трех императоров в столице Германии. Поскольку точной информации о резне еще не было, на ней в основном обсуждалась проблема Боснии и Герцеговины. Горчаков накануне поездки в Берлин стал склоняться к идее внешней гарантии автономии провинций, допускалась даже временная, «на определенных, точных условиях» австрийская оккупация Боснии. Канцлер надеялся на «безусловную поддержку со стороны Пруссии».В результате 1(13) мая 1876 г. во время пребывания Александра II в Берлине Горчаковым, Андраши и Бисмарком был подписан меморандум, к которому позже присоединились Италия и Франция. Меморандум требовал от турецкого правительства заключить на 2 месяца перемирие с повстанцами, оказать помощь в восстановлении их разоренных храмов, жилищ и хозяйств, признать за повстанцами право сохранения оружия. Турецкие войска должны были быть сосредоточены в нескольких, определенных особым соглашением, пунктах, наблюдение за выполнением условий меморандума в случае его признания возлагалось на консулов европейских держав. Русское правительство поначалу склонялось к более активной поддержке повстанцев, но под давлением Австро-Венгрии было вынуждено отказаться от этих планов. 19 мая на предложения трех империй последовал ответ Лондона. Лорд Дерби считал требование заключение перемирия иллюзорным и вредным, а положение о материальной компенсации за разрушения — в принципе невыполнимым. Единое выступление Европы было сорвано Лондоном.Отказ Великобритании поддержать Берлинский меморандум, требование Дерби разоружать только христиан, а также категорические возражения против международного контроля над турецкими властями, в сложившихся условиях фактически означал признание Лондоном за турецкой администрацией её права на бесконтрольные репрессии. Позиция британской дипломатии произвела весьма негативное впечатление на Александра II и Горчакова, но они еще надеялись, что позиция пяти Великих Держав будет достаточно убедительной. Судя по всему, сам Дерби прекрасно понимал, что резня продолжится, потому что одновременно с отказом присоединиться к Берлинскому меморандуму он распорядился отправить для защиты подданных королевы Виктории 4 британских военных судна в Салоники, и 1 — в Константинополь, в распоряжение посла Эллиота. Лондон должен был что-то сделать. Даже Дерби не мог обойтись только словами.Убитый в Салониках германский консул был местным уроженцем, но подданным Великобритании. Кроме Англии, свои военные суда в салоникский порт были вынуждены послать Франция, Италия и Австрия. В ответ султан отправил в город специальную комиссию, которая должна была расследовать дело об убийстве консулов. Ее сопровождала британская канонерская лодка. Не удивительно, что комиссия начала энергично действовать и подвергла аресту около полусотни человек. Скромная военно-морская демонстрация и выступление трех императоров в Берлине привели к тому, что султан предпочел пойти на вынужденную и потому несколько нетипичную демонстрацию торжества закона в своей стране. Началось следствие по поводу убийств в Салониках и Болгарии. В результате, к моменту его завершения в феврале 1877 г. за убийство немецкого и французского консулов различным наказаниям было подвергнуто 27 человек (6 повешено), а за резню в Болгарии, жертвами которой стали тысячи людей — 12 человек (2 повешено).
Вернуться назад