Хотим ли мы жить на планете обезьян?
Дикари были смешны в своей заявке на мировое господство. Когда они только появились – эти радикальные изломисты в чалмах и с «поясами шахидов» - им хотелось сказать: чумазое отродье, да поглядись-ка ты в зеркало! Вы же существа, стоящие на самой низкой ступени развития! Все ваши поступки и мотивации зверины! И вы бросаете вызов белым манжетам цивилизации космоса и атома?! Да это же смешно!
Потом стало уже не смешно. Крайняя примитивность излома в исламе, его средневековая безграмотность, темнота, вопиющая тупость – как мы теперь уже видим, не спасают Европу от порабощения!
Цивилизация космоса и атома шаг за шагом пасует, пятится под напором существ, которых и людьми-то можно называть лишь с натяжкой…
Почему планета наша с роковой последовательность превращается в «планету обезьян»? Чего такого есть в изломе, что позволяет ему вытеснять и традиционный ислам, и европейское противодействие?!
Здесь мы подходим к тому важнейшему вопросу СОЦИОПАТОЛОГИИ, без разбора и решения которого нам (человечеству) не выжить. Европейская цивилизация давно подгнивала – и вот, сгнила. Особенно это ясно, когда на горизонте уже замаячили её могильщики и пожиратели.
Возникают горькие и страшные вопросы. Неужели основной тезис изломизма – «мы вас победим, потому что вы боитесь смерти, а мы смерти не боимся» - верен? И если он верен (а поспорить трудно) – то сработает ли формула Мамардашвилли, исписавшего тома на тему «тот, кто боится смерти, становится рабом у того, кто её не боится» - так, мол, и появилось классическое рабовладение, и т.п.?
Далее: если они не только так говорят, но и доказывают делами, всем своим образом жизни – значит, они обладают таинственным качеством ЦЕЛЬНОСТИ НАТУРЫ, которое у нас столь же таинственным образом куда-то сгинуло?
Мы развивались, а дикари – нет. Мы учились – дикари нет. У дикарей цельные натуры, сильные личности – у нас сплошь и рядом шизофреническое расщепление личностей, парализованных противоречивыми мотивациями, словно буридановы ослы…
Было бы слишком мрачным и по сути неправильным считать цельность натуры – монопольным достоянием примитивности человека. Мы перечеркнём всю цивилизацию, если будем думать, что развитие ума и личности приводят к его расщеплению, утрате целостности мотиваций и однозначности решений/поступков. Неужели же всё, чего добилась цивилизация – это паралич воли образованного человека? От которого (паралича) избавлены дикари – потому что они дикари?!
Тем не менее, при всем колоссальным перевесе сил Европы над миром обезьян – есть в Европе некая червоточина, через которую в Европу проникают болезни и утекает жизненная сила европеоида. Это – очевидный факт: иначе арабы не бушевали бы в Париже, Кёльне, Ницце… Ведь по сути, враг, который по уровню развития интеллекта едва ли обошёл орангутанга, враг, страдающий тем, что мы (социопатологи) характеризуем как «заклинивающее, замкнутое в цикл слабоумие повторения одного и того же» - уже добрался до европейских столиц, и осуществляет генеральный штурм Европы! При этом военную технику врагу заменяет сила духа и решительность воли, ведь ничего больше у дикарей просто нет!
Будем искать червоточнику европеоида. Её обязательно нужно найти и осмыслить! Иначе погружение человечества в новые «тёмные века» станет необратимым, а эпоху торжества разума заменит заклинивающее слабоумие мантр, произносимых бессмысленно и бесконечно…
+++
Мотивация человека – тончайшая сфера, и в то же время – матерь всех иных сфер. Почему человек действует? Что за спусковой механизм в нём срабатывает? И почему в других случаях этот механизм не срабатывает? И почему одни люди раскалённо жаждут того, что другие люди столь же раскалённо ненавидят?
Уже доказано, что наши представления о хорошем и плохом базируются на религиозных табу и сакральных почитаниях. Что само представление «что такое хорошо, а что такое плохо?» растворится и исчезнет, если исчезнет представление о священном и кощунственном.
Но этого знания мало! Нестерпимо мало!
Ведь действия человека отнюдь не автоматически связаны с его представлениями о хорошем и плохом, даже если они у человека тверды (а в современном мире и они весьма расплывчаты). Если человек чем-то недоволен, то не обязательно он бросится это немедленно искоренять, и наоборот – если человеку что-то нравится, это не означает автоматического действия по защите, сохранению.
Наша страна вообще в этом смысле являет яркую картину паралича воли: ценности 90% населения, как показывают все опросы, включая и официальные, прямо противоположны ценностями властной группы. Тем не менее, властная группа десятилетиями продолжает измываться над чувствами людей, причем безнаказанно для себя…
Получается все мы в режиме всеобщего согласия (консенсуса) нечто осуждаем – но не устраняем. Наоборот, мы (тоже в консенсусе) нечто одобряем. Но не насаждаем его…
Наша оценочная система совершенно оторвалась от нашей мотивации действий!
Нечто подобное, но только на более запущенной стадии, мы наблюдаем и в Европе.
Там утрачено представление о добре и зле, правде и неправде, желательном и недопустимом, да и сам могучий инстинкт выживания – надломлен.
Это и делает Европу лёгкой добычей для всякого рода психопатов, проникающих в неё изнутри, как вирус проникает в ослабленный организм…
+++
Одни дела человек делает, потому что считает их необходимыми, и не представляет жизни без них. Их выполняемость абсолютная, но бездумная, механическая.
Другие дела человек делает, потому что остро желает их сделать, испытывает в них острую личную потребность. У таких дел, может быть, не вполне абсолютная выполняемость, но зато они создают в человеке человека, делают его личностью (а не просто инструментом в руках властей и обстоятельств), подчеркивают его индивидуальность и оттачивают его самостоятельный, независимый ум.
Третьи дела человек делает – лишь бы от него отвязались, для «галочки», как ленивый и лукавый раб. Четвертые – только из-под палки, под присмотром. Пятый род дел человек сделать не в состоянии даже из-под палки, испытывая к ним инстинктивное отвращение.
Такова структура мотиваций. Вопреки обывательским представлениям, никакой заданности и константы в ней нет. Категории универсальны, но конкретные дела, подпадающие под них у разных людей – разные.
Технология «Окна Овертона» осуществляет смещение немыслимых поступков в принудительные, принудительных – в добровольные и т.п.
Впервые о разделении истины и добродетели заговорили средневековые философы, продвигавшие идею «двойной истины» (научной и религиозно-нравственной). Пытаясь отгородить свои исследования от церкви, эти философы придумали, что истины знания могут противоречить истинам веры. У нас это преподносилось, как некий локальный акт борьбы свободомыслия с догматизмом[1].
На самом деле, заявка номиналистов, утверждавших «недоказуемость» истин религии средствами разума – куда шире и глобальнее простой уловки в борьбе с цензурой. Единственная возможность сделать так, чтобы человек мог считать истиной всякую дрянь и гадость, вроде дарвинизма, а общество при этом не развалилось – «теория двух истин». Типа «хоть наука и доказала, что человеческая жизнь ничего не стоит – мораль предписывает нам уважать человеческую жизнь».
Однако вся штука в том, что любая форма уважения к предмету, который считаешь "полезным, но неистинным, ненастоящим" – не может быть устойчивой и искренней.
Эта была та мина замедленного действия, которую Рушд, Сигер Брабантский, но – главным образом – Уильям Оккам заложили под всю европейскую цивилизацию.
Как действия, полагаемые необходимыми, так и действия остро лично желаемые – могут быть только при совпадении представлений об истине и правильности. Представление о неистинности, фальшивости того, что считаешь правильным, равно как и представление о неправедности, скверне того, что считаешь в то же время доказанной истиной – убивают человеческую мотивацию.
Более того, человеческое сознание, у которого полагаемое истиной вызывает омерзение, (видеть в обезьяне предка - и одновременно испытывать к ней отвращение) а умиляющее поведение – снисходительную улыбку превосходства – обречено на шизофрению.
Это и случилось с европейской цивилизацией, и, по сути, в этом корень всех её современных проблем – потому что ведь и интеллектуальное, и нормативное её превосходство в современном мире неоспоримо.
Двойственность истины предполагает взаимное уничтожение истин и переход в состояние мотивационно-поведенческой неопределённости.
Это как если бы о любимом человеке узнали что-то очень гадкое, и любовь с ненавистью уравновесили друг друга, взаимно сожгли друг друга, оставив вас в недоуменной неподвижности (в положении буриданова осла).
В этом смысле технология «Окон Овертона» несамодостаточна и несамостоятельна, она функционирует только на почве теории «двойной истины» средневековых номиналистов. Когда можно выставить хорошее неистинным, а истинное – нехорошим, то появляется тот механизм, с помощью которого «Окна Овертона» и действуют.
+++
Европа нуждается в возвращении ЦЕЛОСТНОСТИ УМА – без которой её ждёт ПАРАЛИЧ ВОЛИ. А в состоянии такого паралича толстая и неподвижная Европа – лакомый корм для всех и всяческих каннибалов.
Расщепление сознания европейского человека началось там, где начались (вначале в узком кружке интеллектуалов) игрища с ДВОЙСТВЕННОЙ ИСТИНОЙ. Потребовались века, чтобы игрища Сигера и Оккама захватили широкие массы. Пока массы в эти игры не играли – они были вполне себе дееспособными колонизаторами, и плавали по океанам, покоряя новые берега.
Но яд расщепления истины на «истину познания» и «истину поведения», проникая в мозг, привел к параличу воли европейского человека. Когда этот, очень интеллектально развитый, но парализованный противоречием своих морали и науки человек столкнулся с дикарями, у которых представления об истине едины (хоть и очень примитивны) – он в полной мере оценил превосходство цельных деятельных натур над расщеплёнными и расколотыми.
Даже в условиях, когда цельные натуры – слабоумны.
И поверьте, ещё ничего не кончено. Факты удивительного превосходства примитивных, но цельных личностей над неврастениками расщёплённой культуры будут только множится на глазах нашего поколения…
Ибо разум, построенный на утверждении, лишенном сомнений и терзаний, всегда возьмёт верх над разумом колеблющимся, мечущимся, неспособным принять для себя и своих действий твёрдого решения.
[1] Атеистический словарь: «В средневековой философии ярким проявлением свободомыслия было учение о двойственной истине, позволявшей прийти к выводу о праве философии на независимость от теологии (Ибн-Рушд. Сигер Брабантский, Уильям Оккам)».
Александр Леонидов
Вернуться назад