«Викинг»: Увидеть, чтобы НЕ поверить
Фильм «Викинг», премьера которого состоялась в России 29 декабря 2016 г., вызвал ожесточенную полемику в обществе, часть которого восприняла новогодний подарок не только благодушно, но и благодарно, и высказала слова любви и признательности создателям картины, в особенности исполнителю главной роли князя Владимира — Даниле Козловскому, дежурно поименованному на сайте «Первого канала» секс-символом России.
Другие же, напротив, посчитали, что такая картина в Новый год — «совсем не оливье», и высказали ряд вполне обоснованных претензий, на основе которых можно написать пособие «Как не нужно снимать кино».
В праведном гневе задали свои более чем справедливые вопросы историки и кинематографисты, политики и сценаристы, верующие и атеисты.
Пообещал посмотреть фильм еще раз, сдержанно назвав его интересным, Президент России Владимир Путин. Высказался о необходимости законопроекта о защите национальной гордости России депутат Милонов; пожалел о потраченных на билет деньгах «человек-театр» Евгений Гришковец; спорили историки-реконструкторы, возмущенные отсутствием характерных для эпохи князя Владимира кольчуг; сокрушались костюмеры, удрученные мешковатыми обносками, в которые были одеты простые «резиденты» Древней Руси. Оружейники, клявшиеся, что грозные мечи, которыми лихо сносились головы, априори, не могли существовать в означенную эпоху, предлагали использовать их не по назначению. Говорят, моряки, обескураженные феерическим «сплавом» по склону мокрой земли кораблей князя Владимира на войско печенегов, предлагали отобрать у Данилы Козловского, сыгравшего роль Владимира Красное Солнышко, диплом Кронштадского училища.
Но все же стремится к полуторамиллиардной отметке бокс-офис кинотеатров, куда поспешили зрители, дабы погрузиться в атмосферу магической зимней тишины дохристианской Руси, взрывающейся топотом копыт коней удалых. Так начинается рассказ об истории давно минувших дней.
Итак, Олег Святославич (Кирилл Плетнев) расшибает себе лоб, охотясь за созданным с помощью компьютерной графики симпатичным лесным туром. Но «картину маслом» портят появляющиеся откуда ни возьмись гонцы его старшего брата Ярополка, во главе с Лютом, сыном Свенельда. Последний, в попытке оспорить добычу у князя древлян, незамедлительно отправляется «побеседовать с предками».
Преследуя его дружинников, Олег сталкивается нос к носу с разгневанным Ярополком. Вспыхнувший семейно-бытовой конфликт заканчивается для отступающего Олега гибелью в давке у крепости Овруча. Главный герой, новгородский князь Владимир, мгновенно понимает, что в мире большой политики случайностей не бывает, и отправляется за море, чтобы вернуться в родные пенаты спустя два года с командой вооруженных до зубов викингов.
Бросив старшему брату отцовское «Иду на вы!», он заглядывает по пути в Полоцк, где живет белокурая Рогнеда (этническая белоруска Александра Бортич), дочь Роговолода (Андрей Смоляков). Девушка отвергает притязание молодого князя на ее руку и сердце, неосторожно мотивируя свой отказ нежеланием снимать сапоги с нахального сына презренной рабыни.
В наше время такой опрометчивый демарш в адрес уважаемого политического деятеля мог бы обернуться для блондинки, как максимум, «двушечкой». Но в эпоху, анонсированную создателями фильма как «время тяжелых мечей и темных законов крови», поступали иначе. И ради скандальной сцены с этим самым «иначе», которое длится 5 минут и переводит фильм из подростковой категории «12+» во взрослую «+18 и старше», многие и потянулись в кинотеатры.
Трудности перевода! Слова из Лаврентьевской летописи: «Добрыня… повеле Володимеру быти с нею пред отцем ея и матерью потом отца ея уби а саму поя жене» были восприняты создателями картины настолько буквально, что привели к реальному кинематографическому казусу, предопределившему динамику развития «киношного» Владимира в исполнении Данилы Козловского.
Обесчестив Рогнеду на глазах ее матери и отца под музыкальное сопровождение викингов, тарабанящих рукоятками мечей о щиты, Владимир, человек, только что собственноручно сносивший головы воинам Роговолода, на глазах зрителей погрузился в удивительно болезненное состояние, так и не справившись с приступом нахлынувшей тошноты у порога дома убиенного властелина Полоцка и его супруги. Расправа над последней не упоминается ни в Повести временных лет, ни в Лаврентьевской летописи, но, видимо, «от щедрот» приписывается ему кинематографистами, работавшими над обликом Владимира.
Случайность? Тенденция, однако.
Великий завоеватель, не по годам умудренный политик и стратег, предстает перед нами в фильме «Викинг» в амплуа насильника и убийцы, возмездие которого несоразмерно проступку болтливой девчонки. Образ человека, стоявшего у истоков Великого Русского государства, низводится до уровня хулигана из подворотни, который на любой удар по его самолюбию готов ответить не просто ответным ударом, а целой серией изощренных действий, направленных на то, чтобы сокрушить обидчика морально.
Но ведь оправдать эту бесчеловечность надо? Разумеется! Иначе даже закоренелые коммунисты и научные атеисты со стажем начнут креститься обеими руками, проходя мимо памятника Владимиру на Боровицкой площади!
Именно поэтому, по замыслу создателей картины, после совершения каждой последующей мерзости (коих будет немерено) князь на протяжении всего фильма будет делать нехитрые вещи — плакать, галлюцинировать и метать харчи вплоть до радостного просветления.
Оно придет к нему в тот светлый момент, когда он покается в присутствии священника в детской краже кораблика у впоследствии предательски убитого брата. Мелочь? Но именно с нее и началась плеяда злодеяний Владимира, преображающегося, впрочем, в момент исповеди на глазах. И… вновь безудержно рыдающего. На сей раз, слава Богу, без метания харчей.
Последовавшее вслед за этим слезливым покаянием «тотальное крещение» жителей Руси походит на запоздалое и притянутое за уши преображение темных, грязных, плохо одетых язычников, эдаких морлоков, в настоящих эльфов, ангелов во плоти. Отметим: спасение пришло извне, из Византии! Сбылось пророчество О. Бендера, утверждавшего спустя тысячу лет, что «заграница нам поможет». Но ведь историческая правда в том, что христианство приняла еще бабушка князя Владимира – великая княгиня Ольга, которая и ныне почитается как покровительница новообращенных христиан.
Оправдывая удивительную стратегию воплощения на экране характера ее внука, актер Данила Козловский, шаблонно заявил, что имелось намерение «показать не памятник, а живого человека».
Но памятники оживают по-разному.
Никто не оспаривает тот факт, что сегодня высшее руководство России более чем оправданно стимулирует посредством системы государственных заказов необходимость творческого поиска тех идей, которые бы консолидировали русский (если угодно) российский народ.
Предположу, что авторитет Константина Эрнста, генерального директора Первого канала, настолько велик в глазах действующего руководства страны, что ни один цербер не стоял над душою в процессе создания картины.
Но что мы имеем в итоге? Лично мне, как зрителю, до определенной степени безразлично, являлись ли волхвы немыми «бритоголовыми кришнаитами», какими они показаны в фильме «Викинг», либо, напротив, были седобородыми старцами с инкрустированными перламутром посохами в руках.
Мне почти все равно, какого фасона кольчуга была надета на Ярополке в момент его трагической гибели (и была ли она вообще). Не считаю такой уж принципиальной веселую полемику о том, можно ли спуститься по мокрой земле на драккаре. Пускай! Можно даже в медном тазу, если к этому тяготеет фантазия сценариста, режиссера или постановщика боев.
Но есть вопросы основополагающего, концептуального характера. Среди них правильно подобранный ракурс «очеловечивания памятников», поставленных личностям, стоящим в основе русской государственности, и воссоздания ключевых моментов исторической реальности, которое происходит – на секундочку! – в тот самый момент, когда Россия переживает далеко не простой в политическом отношении период.
И, увы, в предложенной нам к Рождеству кинореальности русский народ (случайно ли? умышленно ли?) предстает на экране неумытым и нелепым сборищем рабов, которое повинуется, в основном, стадным инстинктам. А его лидер выглядит отнюдь не мудрым и расчетливым политиком, а злобным неврастеником с натянутой рефлексией и очевидными признаками маниакально-депрессивного психоза.
Любо? Кому-то, вероятно, очень даже любо. Кстати, о любви. В фильме «Викинг» и это светлое чувство, без проблеска которого не обходятся даже западные кинокартины о каннибалах, преподано в невероятно извращенном виде.
Так, жена Ярополка, Ирина (Светлана Ходченкова) начинает незамедлительно после убийства мужа взирать на Владимира с подчеркнутой заинтересованностью. А Рогнеда, узнав о решимости Владимира заключить политический брак с Анной Византийской, оказывается «прибита дверью» не в переносном, а в самом что ни на есть прямом смысле слова. Она тихо и комично сползает по стенке с округленными глазами, получив удар от стремительно вышедшего из палат Владимира, во всеуслышание провозгласившего свое решение. Этот прием мы видели в детстве в диснеевских мультфильмах про Тома и Джерри. На лице гордой полочанки смесь удивления и недоумения! Вероятно, появление у человека, изображенного убийцей ее родителей, еще одной жены стало для девушки, собиравшейся замуж за женатого Ярополка, нешуточным потрясением.
Каким будет последний указ Барака Обамы в должности президента США не знает никто. Но если ему посчастливится увидеть «Викинга» в оставшиеся до инаугурации Трампа дни, не исключено, что он примет решение предоставить создателям этой удивительной во всех отношениях картины гражданство США. Но какая творческая судьба, если порассуждать, ожидает их там? Ведь в Голливуде (даже в случае легализации на федеральном уровне тяжелых амфетаминов) не додумаются до того, чтобы представить отца-основателя американского государства Авраама Линкольна не освободителем страны от рабства, а, к примеру, человеком, уничтожающим свой собственный народ, живущий на юге, тираном-деспотом, готовым жертвовать бесчисленным количеством защищающих интересы севера солдат.
Впрочем… это уже совсем другая история. А история «Викинга», вызывающая бесчисленное количество вопросов, вскоре забудется, как забудутся и другие «шедевры» отечественной киноиндустрии, снятые в Год российского кино. Лично у меня останется только один, главный вопрос. И адресован он будет не к подневольным сценаристам и режиссерам, и, тем более, не к исполнителям главных ролей, которые добросовестно хмурили брови и нервно смеялись в нужных местах, а к генеральному продюсеру картины.
Константин Львович, за что же Вы русских так не любите?
И вопрос этот, увы, риторический.
Вернуться назад