Писатель Виктор Ерофеев сожалеет, что отказался от голливудского контракта
Писатель Виктор Ерофеев («Жизнь с идиотом», «Русская красавица», «Акимуды») «сбежал» от своего юбилея на границу с Китаем, пышным торжествам предпочтя оценку нового российского кино, которое показывают сейчас на фестивале «Амурская осень». 19-го сентября он принимал поздравления в Благовещенске, на встрече с благодарными читателями.
Несмотря на то, что фильмов по произведениям писателя совсем немного, Ерофееву есть, что рассказать о своём «романе» с кино. Так, на пике славы он, оказывается, отказался от предлагаемого ему «золотого» голливудского контракта.
Всемирно — без преувеличения — известным его сделала «Русская красавица», вышедшая из печати во Франции в 1990-м году. В тот момент, когда портретами автора были завешаны все Елисейские поля («Слава нарастала»), с ним связались из Голливуда продюсеры нашумевшей картины «Танцы с волками». Их встреча произошла в Лондоне; выяснилось, что киношники романа ещё не читали.
Они мне говорят: «Вы расскажите содержание «Русской красавицы», мы вам даём три минуты. Если это будет о’кей — мы берём роман. {…} Они такие красавцы сидят, в таких невероятных одеяниях, офис огромный — ну чего говорить, такая сказка!.. {…} За полторы минуты я им чего-то втюрил, и они так встали: «Берём!»
Толстый договор привезли на следующий день, цифры, по словам писателя, «были внушительные». Но перед тем как ставить свою подпись, Ерофеев решил посоветоваться с уже имевшимся у него американским агентом: «Надо мне, не надо?..». Тот объяснил ему голливудские правила.
Рассказал Ерофеев и о своей дружбе с великим польским режиссёром Анджеем Вайдой, который однажды предложил ему вместе поработать над фильмом «Катынь», в котором рассказывается о расстреле польских офицеров: «Ну это нереально: поляк предлагает русскому человеку написать фильм о Катыни!.. Это невероятно. Это такой щедрости жест!..»
Однако в какой-то момент обратный ход дали уже польские продюсеры, решившие, что участие в таком проекте русского автора «слишком, наверное, непатриотично для поляков». В результате от Ерофеева в «Катыни» остался только один эпизод. Мы были друзья, мы были на «ты», хотя разница в возрасте существенная, и я ему сказал: «Слушай, знаешь, в истории Катыни есть вещи, которые очень трудно передать языком кино». {…} Они думают, что они — нормальные военнопленные: их кормят, они сидят, убежать не могут, но это нормально — когда-то кончится война, их поменяют или отправят домой. И поэтому эта трагедия происходит буквально за секунду: их привозят в лес, под Смоленск, расстреливают — расстреливают жутким образом — и конец.
Я говорю: «Знаешь, давай сделаем так. Давай выберем в этом фильме одного ясновидящего, который знает, что расстреляют. И когда их схватили, он будет кричать, что нас расстреляют. И тогда в этом лагере у них будут разные мнения: одни будут говорить: «Он прав», а другие: «Да не может этого быть». И это движение начнётся раскручиваться и раскручиваться, и в конце концов этот ясновидящий скажет: «Ну видите, я был прав». И такое движение сразу будет!.. И это в фильме осталось: там на станции, когда их привозят через границу, есть польский офицер, который говорит: «Нас расстреляют». Но это такой эпизодик.
Представив на встрече с читателями свою новую книгу, Виктор Ерофеев также намекнул и о совсем свежей своей работе — судьба которой на настоящий момент неизвестна даже ему самому. Это пьеса (автор пока скрывает её название), написанная им по заказу Кирилла Серебренникова для «Гоголь-центра» (где уже идёт спектакль по «Русской красавице»). Работать над постановкой должен был режиссёр Владимир Мирзоев, но что дальше?..
Мы уже договорились, но с Кириллом случилось такое происшествие, по Достоевскому, прямо скажем, если не хуже, что просто непонятно. {…} И спросить нельзя. Вообще, отметил Ерофеев, в последнее время он более дружен с режиссёрами, нежели с писателями:
Сейчас режиссёры перехватили — правильно перехватили — эстафету и выступают с теми социальными — я бы не сказал «требованиями», я бы сказал — «резкими пожеланиями», которые нашей стране нужны. И спасибо им, я с ними целиком.
Вернуться назад