Почему Прибалтика бунтует против новой миграционной политики ЕС
Складывается впечатление, что политический истеблишмент стран Балтии просто боится, что прибывшие беженцы могут стать неожиданной проверкой, которая продемонстрирует остальному Евросоюзу то, как тут на самом деле обстоят дела с ксенофобией, национализмом и латентным расизмом. При этом русскоязычное меньшинство в Эстонии и Латвии идею размещения беженцев, наоборот, поддерживает, надеясь, что появление в Прибалтике выходцев из Африки и Ближнего Востока поневоле сблизит латышей, эстонцев и русских.
«НеГры» здесь уже есть
До сих пор, по крайней мере в Латвии, существует точка зрения, согласно которой далеко не все русскоязычные жители по-настоящему интегрировались в латвийское общество. Именно это утверждение приводится в качестве основного аргумента в пользу того, что никакие новые мигранты в страну въезжать не должны. Хотя часто недостаточно интегрированными называют даже тех русскоязычных жителей Латвии, кто свободно владеет латышским языком и давно получил латвийское гражданство. Но считается, что раз они придерживаются какого-то другого, отличного от официального взгляда на прибалтийскую историю и современность, то уже одного этого достаточно, чтобы записать их в не полностью интегрированные.
Что уж говорить о тех, кто называет себя «неГрами», то есть негражданами. Это люди с весьма оригинальным статусом, который они получили в Латвии и Эстонии после распада СССР. Тогда, в 1991 году, в процессе восстановления независимости потомки тех, кто был гражданами Эстонии или Латвии до 1940 года, получили новое гражданство автоматически, а вот лица, прибывшие в эти советские республики после Второй мировой, оказались в статусе неграждан, предусматривающем серьезные ограничения как политических, так и экономических прав. Статус негражданина распространяется и на их потомков, уже в третьем поколении рожденных на балтийской земле.
Как раз наличие этих категорий граждан и неграждан и позволяет Латвии и Эстонии утверждать, что балтийские страны не должны участвовать в приеме беженцев, так как они еще не успели справиться с ассимиляцией своих русскоязычных жителей.
В результате, когда в начале мая президент Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер выступил с предложением солидарного размещения беженцев из стран Африки и Ближнего Востока, премьер-министр Латвии Лаймдота Страуюма известила его о решении Латвии не поддерживать введение в ЕС квот на беженцев. Точку зрения Латвии поддержала и Эстония, устами министра внутренних дел Эстонии Ханно Певкура. Глава эстонского МВД подчеркнул, что Эстония выступает за добровольный подход к приему беженцев и вообще считает, что помогать людям нужно там, где у них возникли проблемы.
Сотни сплочения
При этом речь не идет о каких-то гигантских потоках беженцев, которые могли бы серьезно изменить демографический или этнический состав населения Прибалтики. Согласно решению Еврокомиссии, Эстония должна принять всего 326 человек, а Латвия - 220. Это в общем-то капля в море среди тех десятков тысяч беженцев, которые планирует распределить Евросоюз среди 28 стран-членов. То есть речь скорее идет не о реальном участии Прибалтики в решении миграционной проблемы ЕС, а о чисто символическом проявлении общеевропейской солидарности.
Однако для руководства Латвии и Эстонии даже символические шаги показались чем-то настолько недопустимым, что некоторые их представители призвали Брюссель, наоборот, вообще прекратить принимать в Евросоюзе беженцев. Это сделала, например, бывшая глава МИД Эстонии Кристина Оюланд, заявившая в своем фейсбуке, что «белая раса в опасности».
С другой стороны, идея разместить в Прибалтике беженцев из стран Африки и Ближнего Востока встретила активную поддержку у русскоязычной общины. Русскоязычные жители уверены, что появление представителей по-настоящему других культур и религий продемонстрирует Европе истинное лицо латышской и эстонской национальной элиты, которая на словах толерантна и стремится к мультикультурности, а на деле проводит жесткую политику ассимиляции и массово поражает в правах местных жителей. Кроме того, русскоязычные надеются на африканцев и арабов как на новую точку отсчета, чтобы латыши поняли, насколько они и русские близки друг другу.
Есть и те, кто полагает, что в Евросоюзе давно прекрасно знают о государственной политике дискриминации русскоязычного меньшинства в странах Балтии, но закрывают на это глаза, оправдывая все застарелыми обидами советского времени. Но и эти люди поддерживают идею с размещением беженцев, потому что считают, что латентный расизм быстро вызовет возмущение прибывших беженцев, которые начнут жаловаться в европейские структуры и правозащитникам, и это уже вынудит Брюссель заняться проблемой прибалтийской ксенофобии, которую раньше европейцы предпочитали замалчивать. Правда, если копнуть чуть глубже, то выяснится, что русскоязычная община Прибалтики склонна к расизму и ксенофобии ненамного меньше, чем «коренные нации», и тоже не в восторге от перспективы приезда беженцев из далеких стран. Так что если бы власти Эстонии и Латвии относились с большим вниманием к чувствам и нуждам своих русскоязычных неграждан, то и русскоязычная община была бы солидарна с титульными нациями в борьбе с космополитизмом Брюсселя.
Вернуться назад