Михаил Делягин: 100-лет Великой Октябрьской Социалистической революции
Совсем скоро мы подходим к вековой годовщине октябрьского переворота, судьбоносного для России, и до сих пор служащего предметом острой дискуссии в российском обществе.
1) С какими мыслями и чувствами встречаете эту дату лично Вы?
Революция стала торжеством справедливости и демократии, выходом из катастрофы, в которую загнали Россию сначала царизм, а потом либеральное Временное правительство. И сегодня либеральная власть отрицает и справедливость, и демократию, — а потому и Великую Октябрьскую Социалистическую революцию.
Мне горько от потоков клеветы, которыми безнаказанно обливают Россию и ее историю оголтелые либералы, открыто пропагандирующие украинский фашизм и все остальные формы русофобии.
Открытая ложь о революции и клевета на народ России по-прежнему торжествуют в медиапространстве и являются важной частью всей государственной политики.
Нас пытаются лишить нашей истории, превратить в ненавидящих самое себя выродков, вечно чувствующих себя виноватыми и кающихся перед своими грабителями и убийцами, — и российское общество не демонстрирует даже минимального инстинкта самосохранения.
Идеалы справедливости и развития, вдохновлявшие бороться за свои права не только рабочих и крестьян, но даже и офицеров (большинство офицеров даже генерального штаба встали на сторону красных), национально-освободительный характер гражданской войны (так как белые, за небольшим исключением, выступали в роли простых наймитов западных интервентов), чудовищное превышение масштабов белого террора над масштабами террора красного, созидательная функция Советской власти с первых дней ее существования стираются из исторической памяти нашего народа с рвением, достойным гитлеровцев.
Наше общество так и не оправилось от катастрофы 90-х годов; политика национального предательства и разрушения нашей цивилизации, отрицания ее основ и, более того, вытравливания их из нашей культурной матрицы продолжаются с неослабевающей энергией и высокой эффективностью.
2) Какие выводы должны быть сделаны нашими современниками, и как мы должны использовать этот исторический опыт?
Хорошо, что мы от романтики революции и гражданской войны осознали их ужас, — но неприемлемо, что государство категорически отказывается осознавать их уроки.
И царская Россия, и Советский Союз погибли из-за сословного характера общества, несовместимого с современностью. Сегодня и правые либералы, и правые консерваторы с разных сторон пытаются вернуть в наше общество патологическую, самоубийственную сословность, — и это грозит нам новыми потрясениями.
Второй вывод: человек не может жить без справедливости. Особенно – представитель нашей цивилизации, нашей культуры. Общество, основанное на попрании справедливости, на ее отрицании, отрицает само себя. Таков был царский режим в последний период своего существования, — такова и сегодняшняя Россия.
Либеральные реформы, проводимые в интересах глобальных монополий и против нашего народа, носят откровенно людоедский характер, — и продолжаются вот уже 30 лет. Выросли уже поколения россиян, просто не способных представить себе, что их, российское государство может быть ответственным перед ними и способным обеспечивать развитие общества, а не организовывать его деградацию. Ради призрака справедливости отчаявшиеся люди готовы на все, даже перековываться в исламских террористов, конченых западников или откровенных фашистов-бандеровцев. Сохранение либеральной политики будет превращать во врагов государства все новые массы наших сограждан, — пока мы не рухнем в Смуту, на фоне которой революция и гражданская война покажутся избавлением.
Третий вывод: чтобы справедливо распределить блага, их надо справедливо произвести. Демонтаж «государств всеобщего благосостояния» Запада показал: перераспределение в интересах общества благ, произведенных в интересах частных владельцев, внутренне противоречиво и потому неустойчиво. Без внешнего принуждения, — например, без страха перед СССР, — буржуазия забывает о норме немецкой Конституции, по которой священна лишь та собственность, которая служит обществу, — и начинает это общество грабить.
Поэтому надежна только справедливость, начинающаяся с производства и коренящаяся в нем. «Командные высоты» экономики: инфраструктура, финансы, иные ключевые отрасли, — должны принадлежать народу в лице государства, а функция бизнеса заключается в развитии остальных хозяйственных сфер и захвате внешних рынков (и то под контролем государства, так как, если в силу своей глобальной экспансии бизнес станет сильнее государства, он обеспечит его перерождение и, опираясь на него, поработит народ).
Четвертый вывод: на протяжении всей борьбы за власть в 1917 году гениальный Ленин подчеркивал, что социализм отличается от капитализма не материально-технической базой, — она у них общая, — и даже не формой собственности, так как в критических условиях капитализм идет на огосударствление.
Ключевое отличие социализма и капитализма — характер власти: если она служит народу – это социализм, если бизнесу – это капитализм. Соответственно, перерождение власти, ее отстранение от народа ведет, как это и случилось в Советском Союзе, начиная с Хрущева (при котором происходило оформление партхозноменклатуры в осознающий себя класс), к перерождению социализма обратно в капитализм.
Поэтому сохранение, укрепление и развитие социалистической демократии, ставшее главным делом Ленина после завоевания власти, есть вопрос не только эффективности, но прежде всего сохранения социализма: ее разрушение означает ее перерождение во власть «новой буржуазии» и, с неизбежностью, перерождение социализма в капитализм.
Информационные технологии создают новые возможности демократии: эпизодическая (существующая непосредственно только в моменты выборов и политических кризисов) представительская демократия впервые со времен Древней Греции и новгородского вече может быть заменена постоянной и прямой демократии на основе постоянного волеизъявления народа, при которой в управление государством будет вовлечен каждый член общества.
Пятый вывод: невменяемость власти порождает нерешенность ключевых проблем, блокирование развития и тупиковую ситуацию, — в которой неизбежны заговоры. Сегодня такую пагубную невменяемость демонстрирует руководство как ключевых государств Запада, так и глобальных финансовых групп, равно не способных противостоять глобальному кризису.
Это дает возможности незападным силам, так как хаотическое столкновение заговоров позволяет им реализовать свои интересы (как в первой половине ХХ века обострение противоречий между империалистическими державами позволило в соответствии с предвидением Ленина создать социалистическое общество, что было невозможно еще в конце XIX века).
Шестой вывод: в хаосе заговоров на первом этапе (в случае России – Февральской революции или распада Советского Союза) побеждает разрушительное внешнее влияние. Это означает необходимость для патриотических сил в ходе борьбы за власть использовать все возможности внешнего влияния, опираясь на них для достижения конкретных целей (как Ленин, заключивший Брестский мир ради спасения страны).
Седьмой вывод: либералы, – что Временног, что нынешнего правительств, — не могут обеспечить ни порядок, ни тем более развитие, так как служат глобальным спекулянтам против своего народа. Ведь сегодняшний политический либерализм, как и в 1917 году, живет не по Вольтеру, а по Березовскому и потому несет только разрушение и кровь.
Восьмой вывод: в общественной жизни ничего нельзя копировать без учета народной культуры. Столыпин копировал западные образцы, и при успехе устроил бы революцию еще до Первой мировой войны: миллионы лишенных земли крестьян хлынули бы в города, где им не было бы работы, так как царизм не мог провести индустриализацию.
Формула победы большевиков заключалась в постоянной связи с народными массами, в диалектическом единстве процессов пробуждения, организации и направления этих масс и следования их интересам по мере того, как эти народные массы сами, пробуждаясь, осознавали свои интересы. Внешне это выглядело как отсутствие догматизма и постоянное напряженное вслушивание в изменение народного сознания.
Девятый вывод: общественная цена политических катаклизмов так велика, что ответственные силы общества должны делать все для решения проблем мирным путем. Но они должны трезво оценивать объективные и субъективные возможности власти и при ее недееспособности действовать в условиях Смуты решительно и безоглядно.
В глубоких кризисах практика неизбежно идет впереди теории, даже самой передовой. Как говорил Сталин, «есть логика намерений и логика обстоятельств – и логика обстоятельств сильнее логики намерений». Это касается и современного глобального кризиса, который обернется глубоким политическим кризисом во всех странах, — и в первую очередь таких слабых и раздираемых противоречиями, как Россия.
3) Согласны ли вы с тем, что в умах и сердцах россиян до сих пор не закончена гражданская война, и насколько серьезной вам представляется поляризация общества по принципу отношения к ключевым событиям и персоналиям нашей истории?
Гражданская война закончилась окончательно в умах и сердцах еще в Великую Отечественную, когда белая эмиграция разделилась на предателей и патриотов своей Родины.
Однако в конце 80-х она была вновь развязана либералами для сокрушения нашей Родины – Советского Союза, и продолжается ими сегодня для такого же уничтожения России. Либералы последовательно и эффективно торпедируют попытки примирения, совершаемые всеми остальными общественными силами, и неутомимо сеют в нашем обществе рознь и разжигают ненависть, — и государство частью контролируется ими в силу зависимости «офшорной аристократии» от Запада, частью демонстрируют поразительную бесхребетность и беспомощность.
Руками либералов, неутомимо, отчаянно и изобретательно продолжающих развязанную ими в конце 80-х пока холодную гражданскую войну, Запад ведет войну на уничтожение России, — а наше общество боится даже признать этот самоочевидный факт и наивно пытается спастись от этой войны, в одностороннем порядке отказываясь от участия в ней, — как Горбачев наивно думал, что завершил «холодную войну», в одностороннем порядке отказавшись от неотъемлемых интересов нашей страны.
Вернуться назад