Расхожее утверждение: «Сейчас один работающий содержит 2-х пенсионеров, а если не будет реформы, будет содержать 4-х», – вранье.

Нам говорят, что слишком много пенсионеров приходится на работников. Но кто так считает демографическую нагрузку? Она испокон веков считалась как соотношение между работающими и неработающими. А неработающие – это не только пенсионеры, но и дети, подростки, инвалиды. И если рождаемость падает, число детей меньше, то и коэффициент демографической нагрузки ниже. 

4 года назад Минтруд сообщал: «Демографическая ситуация в нашей стране такова, что если 5 лет назад на одного пенсионера приходилось 1,7 работающих граждан, то в 2020 году на 1 пенсионера будет приходиться всего лишь 1 работник, а в 2030 году – 2 пенсионера на 1 работника».

А почему не считают, сколько на одного работающего приходится несовершеннолетних детей? Между прочим 0,3 ребенка. А раньше сколько иждивенцев приходилось на одного работающего? Жили люди меньше, но содержали  стариков и несколько детей (2-3).

Никакой катастрофы не было тогда – как нет и сейчас.

Нам рассказывают, что пенсия не менялась 80 лет. Но разве массовые пенсии не начали платить только при Хрущеве? Зачем же уж в каждом слове врать?

Или говорят, что достигнуты невероятные успехи в продолжительности жизни, которая достигла целых 72,5 лет. А ныне действующий пенсионный возраст – 60 и 55 лет – был установлен в 1932 году, когда  средняя продолжительность жизни была 42 года.

Но нет, все так, да не так. Тогдашняя низкая средняя ожидаемая продолжительность жизни обуславливалась высокой смертностью в детском возрасте, а не низкой длиной жизни тех, кто не умер в детстве.

То есть это не средний советский гражданин в 30-е годы жил 40-45 лет, а просто много народу помирало в возрасте 1-5 лет – но остальные жили вполне долго: и до 60, и до 70, и до 80 лет. А в среднем, с учетом большого числа умерших в детстве, продолжительность жизни и выходила 42 года

Так и нынешний рост продолжительности жизни по сравнению с 90-и тоже связан с уменьшением детской смертности, которая падает в связи с развитием медицины. А реальный процент доживающих свыше 60-и почти не меняется.

Так в 1987 году продолжительность жизни мужчин была 64.9 года, а в 2017 – 66 лет. Разница всего на один год.

В том-то и дело, что влияя на статистическую продолжительность жизни, детская смертность никак не влияет на пенсионную ситуацию. Жизнь не умерших в младенчестве длиннее почти  не стала. И повышать на такой основе пенсионный возраст – лукавство.

При этом начальник департамента актуарных расчетов Пенсионного фонда Аркадий Соловьев сказал, что среднесписочная численность наемных работников в стране – 43,5 млн. чел. Что это значит? Это те, кто отчисляет пенсионные взносы. А общее число лиц работоспособного возраста в России, как известно – 77 млн. чел.

Разрыв – более чем в 30 млн.! Эти люди в массе своей не безработные и не т.н. самозанятые. Это наемные работники, но работающие неофициально.

Таким образом в 2017 году только три работника из пяти имели какой бы то ни было официальный заработок. Остальные двое – или 30 миллионов человек – работали без официального оформления и без отчислений в Пенсионный фонд.

Теневой фонд оплаты труда Росстат оценивает более чем в 10 трлн. руб. Легко посчитать, что выпадающие доходы только ПФР составляют по этой причине 2,5 трлн. руб.

В действительности главная проблема Пенсионного фонда – это бесправие российских работников.

Фонд оплаты труда в России – 20 трлн. руб., внутренний валовой продукт – 80 трлн. руб. То есть доля зарплаты – всего 25% ВВП. Между тем в развитых странах доля зарплаты – 50% ВВП. Это относительный параметр, не зависящий от производительности труда. Проще говоря, на единицу произведенной продукции наш работник получает вдвое меньше денег, чем его западный коллега.

В результате российские работники отчисляют в ПФР с такой низкой зарплату, что не без госдотаций нельзя выплачивать даже минимальную пенсию. Это главная причина нищеты Пенсионного фонда, по сути представляющего собой налог на зарплату.