Официальная Россия очень любит обвинять страны Балтии в «ущемлении русского языка». Однако, хотя в трех балтийских странах он не имеет государственного статуса, в каждой из них свободно работают русские школы. Гораздо более абсурдная ситуация сложилась в самой России, где множество государственных языков фактически оказались отменены.

Бурные дискуссии на языковые темы в России продолжались целый год. Они начались с выступления президента Путина на Совете по межнациональным отношениям в столице Республики Марий Эл Йошкар-Оле в прошлом июле, а 25 июля текущего года увенчались принятием Госдумой закона о преподавании родных языков. Причем нельзя сказать, будто этот закон был принят гладко, как обычно свойственно думским депутатам – в него пришлось внести 27 поправок, поступивших от различных республик. И в целом – этот закон вовсе не разрешил языковые споры, но лишь перевел их на новый уровень, поставил новые вопросы.

Сколько может быть "родных языков"?

Прошлогоднее путинское заявление можно назвать примером иезуитской логики: «Заставлять изучать человека язык, который родным для него не является, так же недопустимо, как и снижать количество часов преподавания русского языка в республиках России». А как же быть со школьниками, у которых родной язык, например, черкесский или якутский? Их допустимо заставлять изучать русский?

Впрочем, Путин сразу же уточнил, что русский язык – это «естественный духовный каркас» России и «его должен знать каждый». Но все равно непонятно – можно ли теперь заставлять школьников изучать неродные для них иностранные языки, особенно «вражеский» английский?

Нам, жителям ЕС, такие вопросы могут показаться ироничными, но для многих российских чиновников слова президента сами по себе звучат как закон и сразу же превращаются в репрессивные меры. Например, недавно власти Казани запретили митинг общественных организаций в поддержку преподавания татарского языка. В Татарстане запретили митинг за татарский язык – это уже не выглядит абсурдом…

В изначальной версии принятого закона предлагалось вообще переместить преподавание всех республиканских языков в вариативную часть школьной программы, то есть на уровень факультатива. Именно это и вызвало довольно мощный всплеск возмущения во многих республиках. Затем постепенно был найден компромисс – предмет «родной язык» остался обязательным, но выбор конкретного языка предоставлен родителям учеников. Однако этот компромисс выглядит практически неосуществимым и более того – юридически и этически некорректным.

Жители России, судя по результатам последней переписи, говорят на более, чем 250 языках, если учитывать различные диалекты и наречия. Разумеется, организовать во всех школах РФ их изучение абсолютно невозможно. А если к этому добавить факторы этнических миграций и значительное число смешанных семей, предмет «родной язык» окажется едва ли не самым сложным.

Поэтому вместо неопределенного множества «родных языков» в школьном курсе было бы разумнее предусмотреть преподавание языков республиканских, которые имеют государственный статус в различных республиках РФ. Таких языков насчитывается всего 35, хотя в России 21 республика (не считая аннексированного Крыма), но в некоторых из них (Дагестане, Кабардино-Балкарии, Мордовии и т.д.) государственными считаются сразу несколько языков.

Для этого, кстати говоря, уже существует юридическая база, которая вовсе не требовала бы принятия нового закона о родных языках, если бы уже действующие законы в России реально исполнялись. Например, федеральный закон о государственном языке 2005 года гласит: «Обязательность использования государственного языка Российской Федерации не должна толковаться как отрицание или умаление права на пользование государственными языками республик, находящихся в составе Российской Федерации, и языками народов Российской Федерации» (ст. 1.7).

Правда, еще в 2002 году в закон о языках народов РФ была внесена поправка, утвердившая, что все государственные языки российских республик должны строиться на графической основе кириллицы. Это конечно совершенно абсурдное ограничение для страны, включающей в себя десятки различных народов и культур от Балтики до Тихого океана. Именно поэтому, кстати, карельский язык в Карелии до сих пор не имеет государственного статуса – его письменность основана на латинице.

Имперскому центру федерация не нужна. Нужна ли республикам?

Путинская политика «вертикали власти» изначально предусматривала имперскую централизацию. Декларации о суверенитете, принятые всеми российскими республиками в 1990 году, в начале 2000-х были фактически отменены. И если сегодня кто-то слишком громко будет настаивать на исполнении этих Деклараций, он рискует быть осужденным по уголовной статье за «призывы к нарушению территориальной целостности РФ».

В процессе этой централизации государственный статус республиканских языков все более снижался. Собственно, как и сама государственность российских республик становилась все более призрачной. В конституциях этих республик они до сих пор гордо именуются «государствами», но конечно невозможно всерьез называть «государствами» регионы, главы которых фактически назначаются из Кремля, а крупнейшие экономические предприятия на их территории принадлежат московским холдингам. Федерация в России осталась только на бумаге…

Однако парадокс состоит в том, что сторонники сохранения республиканских языков также не борются за федерацию! Смысл большинства поправок в принятый закон о родных языках сводился лишь к тем или иным коррективам общероссийских школьных программ. Но сам по себе централистский характер этих программ сомнению не подвергался. Тогда как, если бы эти «борцы за язык» были реальными федералистами, они первым делом потребовали бы действительно федеративной децентрализации образования. Как это сделано, например, в классической федерации – ФРГ, где школьные программы составляются в самих землях, а не чиновниками из столичного Берлина.

Но видимо, в нынешней России выдвигать такие требования очень рискованно. Само понимание федерации усилиями пропаганды фактически вывернуто наизнанку. Например, Кремль долгие годы добивается «федерализации Украины», стремясь тем самым утвердить свое влияние на восточные регионы этой страны. А когда в 2014 году новосибирские активисты задумали провести «Марш за федерализацию Сибири» с требованиями, чтобы сибиряки свободно избирали свою власть, а сибирские ресурсы работали на саму Сибирь, «федеральные» власти не только запретили сам этот Марш, но даже вынесли «предупреждения» ряду СМИ, которые о нем сообщили.

Имперская власть очень опасается реальной федерализации России. Потому что эта федерализация будет означать ликвидацию московского гиперцентрализма, который экономически грабит российские регионы и имперски угрожает соседним странам. И кроме прочего, именно в условиях федерации возможно позитивное и взаимоуважительное решение языковых вопросов.

Поэтому вместо затянувшихся размышлений о «добровольности» преподавания родных языков республиканским активистам следовало бы поставить другой вопрос – добровольно ли их республики входили в эту империю, которая теперь решает за них, на каких языках им говорить?