Российские власти боятся реального регионального представительства в парламенте страны, им важно поддерживать имитационную «демократию» через участие в как бы выборах имитационных же «федеральных» партий
Публицист Марина Шаповалова опубликовала очень интересный анализ бытования демократии в современной России:

«О так называемом кризисе демократии, который все очевиднее обнаруживается в ходе избирательных кампаний, когда электоральные массы большинством избирают «не тех» или же вовсе разочаровываются в этом способе воздействия на политические элиты и процессы.

Попробуем разбираться в проблемах частями.

 

Как мы уже выяснили, каждый депутат российской ГосДумы якобы представляет интересы более 300 000 граждан РФ. На самом деле половина депутатов не представляет ничьих интересов даже формально, поскольку проходит в Думу по партийным спискам.

Даже если избиратель предельно внимательно относится к изучению списков всех партий и всех партийных программ, его выбор заведомо ограничен двумя условиями. Во-первых, выбирать он может только из числа партий, допущенных до участия в выборах. Однако, право на участие в выборах не только в ГД, но и в законодательные органы субъектов федерации по закону имеют только партии, зарегистрированные в большинстве субъектов (федеральной регистрации недостаточно). Во-вторых, установленный порог прохождения (не важно, 7% или 5%) вынуждает избирателя к отказу от голосования за партию, шансы которой преодолеть барьер на его взгляд минимальны.

Насколько внесённые в бюллетень партии выражают политические взгляды каждого отдельного избирателя или хотя бы соответствуют им - вопрос. Никаких насущных интересов города или региона они не выражают по определению. Никаких революционных по характеру намерений в программах декларировать не могут. Какие остаются ориентиры для выбора в пользу одной из партий, если все их программы равно не касаются насущных проблем и равно же не обещают принципиальных перемен?

Тут несколько уровней манипуляций («чёрный с белым не берите, да и нет не говорите...»).

Первый - на уровне допустимого выбора. Заведомо исключена возможность продвижения на этот уровень региональных объединений, самоорганизующихся в ходе протестов или другого рода гражданской активности - они не смогут получить федеральную регистрацию, не говоря о подтверждении её в 43-х номинальных субъектах.

Второй: отсутствие порога явки и графы «против всех», заведомо обнуляющее возможность манифестации отказа от участия.

Третий: возможность ориентации только по известным всем лидерам списочных партий (больше ни в чём вы определяющей разницы не найдёте). Что вам больше по вкусу - яркие словесные эскапады, ностальгия по советскому прошлому, наукообразные выкладки или намёки на антисистемность? (Что-то ещё? - мы организуем!)

Четвёртый: дробление потенциально оппозиционного электората допуском нескольких, заведомо малопопулярных партий.

Пятый: «а теперь попытайтесь угадать, кто наберёт больше проходного барьера»! Тут в игру включаются СМИ и прочие информресурсы, манипулирующие данными опросов, «аналитики» и т.п.

Спрашивается, что в этой игре с наперсточником похожего на демократию?

Партии?

Но это изобретение 19 века хотя и предполагало изначально консолидацию по интересам социальных слоёв, однако и тогда служило способом прихода к власти верхушки партийных лидеров. В этом был смысл, поскольку интересы социальных слоёв (буржуазии, крестьянства, наёмных работников...) выражались в конкретных требованиях по изменению законов, а партийные лидеры могли брать на себя обязательства добиться этих изменений после прихода в законодательные органы.

Поддерживать политические партии имеет смысл, если их лидерские группы, попадая во власть, обещают и могут изменять законы в интересах твоей социальной группы.

Ключевое слово - интересы! Второе ключевое слово - законы (обеспечивающие интересы той или иной социальной группы).

Демократические процедуры позволяли поэтапно, «мытьём и катанием», в противоборстве лидерских групп разных партий проводить законы, частично удовлетворяющие интересы одних групп, но не противоречащие радикально интересам других социальных групп и слоёв. Партиям, представлявшим разные (в значительной степени антагонистичные) интересы, приходилось искать компромиссы и договариваться. Они не могли в конкурентной обстановке ни осуществить всех обещаний в полном объёме, ни отказываться от исполнения обещаний, данных избирателям, поскольку потеряли бы их поддержку.

Но на этих же опорных точках (интересы и законы) с конца 19 века зародился и вырос сначала популизм, а потом, в 20-м - диктаторские режимы. Популизм подменил реальные требования, направленные на улучшение условий межсоциального взаимодействия, обещаниями «больше раздавать» и «лучше заботиться». Диктаторские режимы стали возможными на почве, удобренной популизмом: к обещанию «больше раздавать» стоило добавить обещание «отнять» (у других), чтобы поделить (между своими). Результаты массовой поддержки партий с популистскими программами сегодня хорошо известны.

У нас сегодня есть социальные группы или слои с чётко выраженными общими интересами, требующими конкретных изменений законодательства? Интересы этих групп допускают консенсус с другими группами по вопросам, вызывающим противоречия?

Из ответов на эти вопросы можно сделать вывод о том, какие партии нам нужны, и нужны ли они вообще. Могут ли партии сегодня обеспечивать результативность представительной демократии. И какие партии. И каким образом.

***

Для меня очевидно, что сегодня основные линии напряжения проходят не по сословиям и социальным слоям, а по регионам. Региональные проблемы наиболее актуальны и порождают гражданские самоорганизации разного толка, вплоть до активных массовых протестов. Региональные интересы хорошо известны и понятны абсолютному большинству граждан. Но их проводники не могут получить политического представительства даже в собственных регионах.

Потому что власть боится реального регионального представительства. Ей важно поддерживать имитационную «демократию» через участие в как бы выборах имитационных же «федеральных» партий. Да-да, нас дурят, не сомневайтесь!»