В последний день октября в Волгограде в центре города открылся первый инклюзивный игровой парк. В числе первых гостей его посетила корреспондент «Ридуса» и убедилась, что социальные проекты в России продолжают развиваться, несмотря на сложные экономические условия.
Без барьеров
Торжественная церемония, которую вел известный телеведущий и спортсмен Денис Семинихин, началась с минуты молчания в память о трех девочках, трагически погибших накануне. По стечению обстоятельств, именно в этот момент мелкий дождик, моросивший весь день, ненадолго усилился, как будто природа скорбела вместе с жителями города. Но веселые лица детей, осваивающих свое новое игровое пространство, доказывали, что жизнь продолжается, несмотря ни на что.
«Мы видели Наталью Водянову», — радовались две девчушки лет семи. Известная супермодель — основатель фонда «Обнаженные сердца», который и построил этот парк при поддержке местной администрации и Coca-Cola Россия. Мальчишки и ребята постарше с интересом наблюдали за показательными выступлениями спортсменов московских школ по workout и freestyle-футболу.
Строительство инклюзивных игровых площадок и парков — одна из основных программ фонда «Обнаженные сердца», где уверены, что детство без игры — это неправильное детство. Но у миллионов детей отсутствуют необходимые для этого условия, и они проводят время дома перед телевизором или бесцельно бродят по улицам. «Мы не можем помочь нуждающимся семьям преодолеть черту бедности, но мы можем подарить их детям светлое и безопасное место для игры на открытом воздухе», — говорится на сайте фонда.
На данный момент построено 175 таких объектов. Волгоградский парк — один из самых больших. Он занимает площадь в 2500 кв. метров, из которых 370 кв. метров отведено под спортивную зону для workout и paraworkout. Во всех игровых зонах есть оборудование, приспособленное для детей и подростков с ограниченными возможностями здоровья. Как пояснила «Ридусу» президент фонда Анастасия Залогина, это различные комплексы, куда можно заехать на инвалидной коляске (например, городки и домики с пандусами, песочница), специальные качели-гнезда, в которые можно положить ребенка, не способного сидеть самостоятельно, и другие инклюзивные объекты.
«Мы включаем элементы, доступные для тех, у кого нарушение двигательной функции. Но не все ограничивается движением в нашей жизни. И нам важно, чтобы на наших объектах просто играли и общались, дружили, развивались все дети, без различий между собой», — пояснила она. Об этой же возможности совместных игр и развития разных детей говорила на церемонии открытия и Наталья Водянова: «В этом парке нет ограничений для детей с особенностями различия, и я очень надеюсь, что наши стереотипы и стигмы тоже не создадут ограничений для этих детей».

Кризис не помеха
По словам Анастасии Залогиной, экономические трудности пока не слишком ощутимо повлияли на деятельность фонда. «У нас был несколько пугающий момент в конце прошлого года, был пробел, был застой, пауза, не было мероприятий по сбору средств, поэтому мы приближались к нулю на счетах и очень переживали. Но все последующие фандрайзинговые опыты пока что складываются хорошо. Кроме того, ни одна из компаний, которые поддерживают наши проекты, финансирование не урезали и не прекратили. Пока все поступает в том же объеме, в каком и было, и мы имеем возможность наши программные расходы не сокращать», — рассказал она.
Генеральный директор компании Coca-Cola в России, Украине и Беларуси Любо Груич, в свою очередь, выразил мнение, что именно в кризисные времена социальные инвестиции еще более важны. «Мы исходим из того, что бизнес может развиваться только в благополучном обществе и, несмотря на достаточно тяжелую ситуацию, не только не уменьшаем, но где-то и наращиваем свои инвестиции в социальную программу», — сообщил он. Отвечая на вопрос «Ридуса», за счет каких ресурсов удается этого достигать, он отметил, что социальным инвестициям в России помогает глобальный благотворительный фонд Coca-Cola. «И мне, как сотруднику, очень приятно понимание того, что даже на самом высоком глобальном уровне есть взятые бизнесом обязательства проводить локальные программы, независимо от того, что происходит в тех или иных странах», — добавил Любо Груич.
Создавая свой фонд, Водянова учредила несколько юридических лиц в разных странах, и поэтому имеется возможность собирать средства на программную работу в России не только внутри страны, но и в других государствах. И среди зарубежных партнеров есть индивидуальные доноры, которые передают крупные суммы. Но большая часть спонсоров — это все-таки российские компании, и большую часть денег тоже дают они, рассказала Анастасия Залогина.

Помогать правильно
В целом, по словам эксперта, благотворительность в России развивается достаточно активно. И сами благотворительные организации начинают подходить к своей работе более системно, обмениваются знаниями с коллегами из коммерческого сектора, стремятся расти, быть эффективнее. Фонд «Друзья», который был учрежден как раз для того, чтобы развивать в России благотворительность как институт, и сам вкладывается в это развитие по большей части экспертизой, недавно объявил прием заявок от всех российских некоммерческих организаций, и получили их просто вал. Но теперь непонятно, как осуществить, например, мониторинг этих организаций, не потратив на него слишком много времени. В регионах тоже есть какие-то благотворительные инициативы, которые оформляются юридически, пытаются начинать действовать структурно. Осталось сделать так, чтобы потребность населения творить добро встретилась с такими организациями.
Как показало исследование, проведенное фондом «Друзья» перед началом своей работы (2,5 года назад), 80% средств, которые население тратит на благотворительность, проходит мимо юридических лиц. То есть, люди передают деньги напрямую тем, кто просит, переводят их частным лицам на операции и другие нужды. Проблема в том, что подобные запросы не проходят профессиональной экспертизы. И речь даже не идет об откровенном мошенничестве, с которым можно столкнуться в таких случаях. Есть масса примеров неправильного использования собранных средств, например, на оплату какой-то ненужной процедуры или откровенных шарлатанов, обещающих чудесное исцеление.
«Организации, которые структурно работают в этой области, по сути, в цивилизованном обществе должны гарантировать эффективность расходования средств. Но у людей нет, видимо, запроса такого, а есть недоверие и нежелание, может быть, оплачивать чей-то труд. И, в общем, зря, потому что наличие организации за спиной все-таки говорит о том, что есть некая экспертиза того, как эти деньги будут потрачены, и что эффект будет достигнут, и это на самом деле будет помощь, а не вред (бывает и такое)», — рассуждает Анастасия Залогина.
Что касается недоверия к благотворительным организациям, которые, по мнению многих, большую часть денег направляют не на помощь другим, а в собственные карманы, основание для таких опасений, возможно, и есть, но это «прецедент уже приличного прошлого», отмечает она. И полагает, что сейчас проблема, скорее, заключается в отсутствии знаний о том, как действительно помочь, куда обращаться и тем, кто просит средства, и тем, кто готов их дать. Над этим и надо работать.