Почему делать веселые селфи на фоне памятников жертвам нацизма и мучить кошек - это одно и то же? © Оксана Викторова/Коллаж/Ridus
Когда в Сети пубертатные девочки выкладывают видео, в которых они с наслаждением мучают кошек, такие «каминг-аутс» вызывают бурю возмущения: педагоги, зоозащитнки, психологи, законодатели начинают охать и ахать, «куда кто смотрел», «что надо предпринять» и «откуда ноги растут у такого извращенного поведения». Когда шпаноидные подростки устраивают из Вечного Огня мангал или бросают в него снеговика, начинается похожая волна возмущения и «меропринятия». Но все эти волны как накатывают, так же быстро и проходят. А оттого, что будут наказаны конкретные живодерки или осквернители памятников, проблема никуда не пропадет. Это как сорняк, который можно выпалывать ежедневно, но он прорастает снова и снова.
Дети в подвале играли в гестапо
В начале года израильский журналист Шаках Шапира провел кампанию Yolocaust — осуждение любителей (в основном — милых девочек) делать селфи на военных мемориалах.
Селфи на мемориале жертвам Холокоста в БерлинеShahak Shapira
Автор идеи заменяли современные памятники историческими снимками, чтобы показать, насколько это дико — сидеть в позе лотоса на братской могиле миллионов жертв нацизма. Пользователи Сети тогда с гневом обрушились на девочек, которые демонстировали асаны йоги на мамориале Холокоста в Берлине. 
Памятка для первокурсников КембриджаDaily Mirror
В июле чешский политики Зденек Скромач и его коллеги засветились за самосъемкой на этом же месте. Дело не в том, что политики сделали фото на мемориале — скандал вызвало радостное выражение лиц лидеров Чешской демократической партии.
Три чешских политика в ОсвенцимеDaily Mirror
Дело не личности конкретного извращенца, шпаноида или политика (хотя последнее никак не исключает первые два).
Давайте говорить начистоту: в каждом из нас — у кого-то глубоко, на пятом уровне сумрака, а у кого-то на поверхности — заложено что-то такое, что в какой-то ситуации может превратить самую культурную и благополучную страну в концлагерь. Кампучия не в счет. В счет — «страна Шиллера и Гете». В счет — «самый веселый барак в социалистическом лагере» Югославия. Кто следующий?
Твой папа — фашист
Летом этого года житель Челябинской области сделал из своего частного домовладения Освенцим: разместил на стене точную копию ворот лагеря смерти, украшенную лозунгом Arbeit Macht Frei. Тех самых ворот, на фоне которых (только настоящих, а не копии) так любят делать селфи британские туристы. Дом в пос. Западный Челябинской областиСамая большая конная статуя в мире — памятник Чингис Хану в Монголии
Если говорить про Германию, то здесь мы вступаем на «скользкую» территорию, но закрыть глаза и заткнуть уши тоже не будет правильной позицией.
«Я почти убежден, что через еще одно-два поколения, и Гитлер займет в сознании немцев то же самое место, какое в сознании французов занимает Наполеон. Французы ничуть не стесняются, что имя „Гитлера 19-го века“ превратилось в бренд. Да, в ФРГ государственная политика постороена на нулевой толерантности к нацизму. Но мы уже сейчас видим, что эта политика теряет свою категоричность как минимум на уровне общественного сознания», — говорит Залесский. Почему именно стилистика злодейства, «черная эстетика» так привлекательна для людей — это вопрос не к историку, это вопрос скорее к психологам, поднимает руки он.
«Скромное обаяние» фашизма
Почему Габи из фильма «Семнадцать мгновений весны» была влюблена в Штирлица? Разумеется, не потому, что он был мужественный советский разведчик. Немецкая девушка воспринимала его именно в амплуа штандартенфюрера (узнай она, кто он на самом деле, она бы первой на него и донесла коллегам Мюллера). Но и советский-то зритель был влюблен именно в Отто фон Штирлица, а уж точно не в полковника Исаева… Кадр из фильма «Семнадцать мгновений весны»
Известная лево-либеральная исследовательница Сьюзен Зонтаг полагала, что собака зарыта в том, что она называла «эстетикой фашизма».
Идеал фашизма состоит в трансформации сексуальной энергии в духовную силу на благо общества. Фашистская эстетика базируется на сдерживании жизненных сил. Их ню похожи на плакаты — они ханжески асексуальные и в то же время порнографические, поскольку их совершенство — плод чистой фантазии — Сьюзен Зонтаг, «Магический фашизм» Был такой британский философ Томас Гиббс, который заметил, что животные пожирают друг друга только когда им надо выжить, и только люди убивают друг друга ради удовольствия, напоминает замдиректора Института психологии РАН Вера Кольцова.
«Человек — существо социально-биологическое. Фашизм в любой ипостаси именно потому так притягателен, что он сдирает с человека тонюсенький слой цивилизованности и освобождает первобытные, дикие, биологические инстинкты, которые особенно сильны у культурно неразвитых, эмоционально бедных, отсталых слоев любого общества», — сказала она «Ридусу». Почему человек вообще выжил как биологически вид? Не потому ли, что в первобытных джунглях его предок был самым жестоким животным, которое было готов убивать всех вокруг себя просто из любви к убийству?" - Стивен Кинг, «Сота» Атрибутика нацизма потому еще так притягивает эмоционально отсталых людей, потому что их собственного уровня цивилизованности не хватает, чтобы перевестить влияние этого глубоко подсознательного, на уровне подкорки головного мозга, «зова предков», подчеркивает Кольцова. «В психологии есть такое понятие — импринтинг. Это когда какие-то символы „впечатываются“ в подсознание, минуя кортекс — ту часть головного мозга, которую принято считать „носителем разума“. Как только общество ослабляет свою контролирующую примитивные инстинкты функцию — как это было у нас в 1990-х, или прямо поощряет эти инстинкты — как это было в нацистской Германии, на поверхность с огромной силой выплескивается всё то животное, что человек несет в себе с того времени, когда он жил в пещерах», — говорит она. Мы находим в природе человека три основных причины войны: во-первых, соперничество; во-вторых, недоверие; в третьих, жажда славы — Томас Гиббс, философ, 16 век, Англия Любой тоталитаризм так любим «широкими слоями населения» именно потому, что эта часть общества видит в нем страховку от «возвращения в джунгли». Иными словами, по Сталину или Гитлеру скучают те, кто боится, что его собственного уровня цивилизованности недостатчно, чтобы сдерживать собственные животные инстинкты: «держите меня семеро». Людям эмоционально развитым внешний «пастух» не нужен, они в силах контролировать сами себя. «Умение противостоять гипнотической, биологической силе фашизма, тоталитаризма — это практически полностью вопрос личностной зрелости. Зрелому — социально и психологически — человеку эта эстетика не просто неинетересна. Она чужда, кощунственна и отвратительна ему, потому что она возвращает человека в первобытное состояние», — заключает психолог.