По мнению правительства, в России растет экономика и наращивается инфраструктура. Если километраж отремонтированных дорог увеличивается, то с первым происходит странное: товары ради обогащения многочисленных подрядчиков перевозятся с места на место за тысячи километров, а в регионах-донорах не развиты перерабатывающие предприятия продуктов питания. Доходит до абсурда, когда рыбу из Мурманска увозят на консервные заводы Петербурга, чтобы затем отправить в столицу Арктики. "Каспаров.Ru" пообщался с двумя грузоперевозчиками. Выходцы из глубинки перебрались за лучшей жизнью в мегаполисы; они сталкивались с произволом силовых органов и нанимателей фур, и так и не увидели прогресса в стране.

Илья – дальнобойщик и владелец фирмы грузоперевозок, Санкт-Петербург:

Рыба с севера на юг и обратно

Я много лет перевожу грузы по всей стране: от Петербурга до Мурманска и Дальнего Востока. Все, что я вижу – это то, что наша пищевая промышленность находится в абсурдном и деградирующем состоянии. Мясо, рыба, фрукты и овощи кочуют из региона происхождения за тысячи километров в другой регион, только ради упаковки или переработки, чтобы затем приехать "домой". Я "таскал" помидоры из Кубани в Москву – столица изготавливает консервы, которые возвращаются в Краснодарский край. Зачем? Трудно на Кубани по банкам помидоры закатать? Нет, – но это выгодно крупным производителям и бесконечной сети подрядчиков. Фуру с овощами могут отправить просто ради их сортировки, и вернуть обратно.

Звучит уже невероятно – но с питерских заводов мы возим в Мурманск консервы из рыбы, которую выловили в Баренцевом море мурманские рыбаки. А перед этим из Мурманска в Петербург едет эта же рыба, но еще замороженная. Такой вот круговорот рыбы, из-за нежелания крупного бизнеса и чиновников развивать нормальную логистику по переработке улова на месте. В Мурманске практически не консервируется и не коптится рыба, которая, к тому же, в местных магазинах стоит ощутимо дороже, чем в Москве. Мороженая мурманская скумбрия фасуется для "Ашана" в Калужской области.

Примеров много. Хваленная норвежская семга на самом деле ловится россиянами в наших водах. Владельцам рыболовных компаний невыгодно сдавать улов на переработку в России, и в итоге, рыбу выгружают вместо Мурманска в Норвегии. Норги (так на северо-западе России называют норвежцев) отправляют нам для прилавков уже очищенную и упакованную в вакуум семгу.

Или возьмем малоизвестные потребителю наши отношения с Финляндией. На прилавках российских магазинов есть варенье и джемы из "экологически чистых финских ягод". Только вот ягода: морошка, клюква, голубика, собираются нашими людьми за копейки в Карелии и Заполярье, и оптом уходит через границу на финские заводы. Потом финны нам продают "элитное" варенье. Открывать перерабатывающие предприятия в этих двух богатейших ягодами регионах, откуда от безысходности бегут люди, у нас не торопятся: главное – получить деньги, и все.

Сетевые магазины: чужие товары и долги

Покрывшие всю страну сетевые магазины – это мыльные пузыри. Я как-то работал с "M" (сеть "элитных" магазинов): за несколько месяцев "элитная" сеть задолжала моей фирме почти два миллиона рублей, а ведь помимо меня, они нанимали и других грузоперевозчиков. Да, – это сеть супермаркетов с дорогим ассортиментом, но вот денег, чтобы заплатить людям, у них нет. А сами перевозки устраивались через фирму-подрядчика, в которой регулярно менялось руководство. Я несколько месяцев по телефону договаривался о выплате долга – директор часами обсуждал, как он готов "решить вопрос" при личной встрече, но категорически не хотел пересекаться. Деньги мне предлагали отдать с условием – отчисление НДС из моего, а не их кармана.

Многие популярные сетевые магазины – это только полки и управленцы. Там нет ничего своего: сети не приобретают товар для реализации, нет – они продают места на своих полках производителям. Минимум затрат и максимум выручки. И из-за этого в том же "Магните" товар вечно кочует по полкам, ведь самые дорогие и доходные места – это возле касс и на уровне глаз. Там лежит алкоголь, сладкое и разная ерунда подороже. Это психология – основной покупатель ходит в магазин за сигаретами, алкоголем и хлебом, а эти полки бросаются в глаза, и человек автоматом берет что-то. И из-за психологии человека в "Ашане" играет музыка – она расслабляет посетителей и мотивирует их легко расставаться с деньгами.

Насчет "Ашана". Этот сетевой флагман устроился лучше всех – у гипермаркета, фактически, даже своего персонала нет. Это посредник, если быть точным, и известная вывеска. Есть торговый зал, полки и менеджеры, которые управляют процессом. Персонал: кассиры, работники торгового зала и склада, уборщики и охранники – берутся в аренду у компаний, которые оптом набирают и дрессируют людей.

От таких дел в торговле меньше всего выигрывает производитель. Сети навязывают свои закупочные цены, и, завлекая людей, жонглируют акциями даже на товары, которые изготовителю невыгодно отпускать по скидкам. Например, одно из условий контракта с сетями – участие продукции в акциях, график которых расписывает магазин по своему усмотрению. Если ты отдаешь в сеть мороженую рыбу, а не копеечные полуфабрикаты, и из-за съедающей прибыль скидки уйдешь в этом месяце в минус – сеть это не волнует. А по-другому рыбу нигде уже не реализовать.

Агрессивные дураки на дорогах

Экономика страны в тупике, торговые сети и посредники наживаются на производителях, а менты, тем временем, остаются неизменными, они – одна из головных болей для грузоперевозчиков. Лично я – бывший сотрудник силовых органов находящихся в подчинении ФСБ, и в разговоре с не знающими законов гаишниками завожусь моментально. Специфика нашей полиции и дорожных инспекторов – они, изначально, подготовлены для "работы" с населением, и по умолчанию считают себя выше, а тебя – ниже, и не оценивают себя как защитников прав. Тебя норовят оштрафовать даже тогда, когда есть возможность провести разъяснительную беседу.

На Северном Кавказе, пока у тебя проверяют права на посту, омоновцы без разрешения водителя спокойно залезают в кузов и пытаются взломать пломбу на многомиллионном грузе, предназначенном Министерству здравоохранения для операций. И плевать, что он перевозится в специальном холодильнике с датчиками температуры. Еще и автоматами потрясают, хотя должны знать, что вскрытие производится только с участием понятых. Озвученный факт заставляет их немало удивиться.

О полномочиях и нормах законности никто в дорожной инспекции не думает, особенно молодые сотрудники, а когда начинаешь их игнорировать, оперируя законом, срываются на брань, орут и требуют сдать сотовый телефон, чтобы "проверить" на предмет кражи. Я в ответ, одному такому дурачку предложил мой тапок проверить. В Ленинградской области у Лодейного Поля, рядом с карельской границей, есть пост – там, ради отчетности, менты угрозами отправляют фуры на весовой контроль, хотя это не их полномочия. Встречал и такое, когда гаишники тормозили и предлагали подписать бумагу, не прописанную никакими нормами УПК, что я не перевожу наркотики и оружие – они очень удивлялись, когда я отказывался, и говорили, что я один такой.

Есть ли будущее?

Я родом из Южного Урала: зимой там трескучие морозы и ветра, а летом жарко даже в одних трусах. В промышленном городке, где я жил до призыва в армию, на комбинате когда-то трудились тысячи человек; в последний мой заезд на малую родину – едва 300 человек находили там работу. Учителя получают 5 тысяч рублей – как на эти деньги можно прожить? Недавно я грузился кабачковой икрой под Уфой – парни в цеху не видели зарплат уже полгода. И так на Урале повсеместно – в Оренбуржье и Башкирии люди бегут из районов в большие города или вербуются на вахты в Тюменскую область, из-за повальной нищеты и развала производства и инфраструктуры.

Крупный город как Оренбург, с его элитными новостройками, держится исключительно благодаря нефтегазовой отрасли. В Уфе, с ее многочисленными предприятиями, дела обстоят далеко не так хорошо, как кажется постороннему человеку. В Башкирии, когда правил Муртаза Рахимов, делали дороги в районах, открывали школы в деревнях; Рахимов за это даже получил прозвище "Открывашка" – он любил перерезать ленточки чуть ли не на мостах через ручьи. Новый президент Хамидов все закрывает, оставляя учителей и медиков в глубинке без работы.

Расслоение между крупными городами, как Москва и Питер, и провинцией увеличивается с каждым годом: приемлемые зарплаты, качественная медицина и образование доступны сугубо жителю мегаполиса. Я объездил практически всю Россию вдоль и поперек и вижу это своими глазами – власть состояние нашей страны не волнует. Да, тысячи километров автодорог за последние годы отремонтировали, но на экономике регионов это не отражается. Карелия буквально обезлюдела: местные трассы – это десятки и десятки километров в лесной глуши, без фонарей и сотовой связи, даже на федералке "Кола". Карельские водители из-за этого даже не озабочиваются культурой вождения. Есть на границе с Финляндией город – Костомукша, и там вполне серьезное производство – горно-обогатительный комбинат "Карельский окатыш", но... двести километров до "Колы" зимой дальнобойщики едут 6 часов. Дорогу ремонтировать не планируют, ее даже никто не думает чистить – машины идут по снегу, куча аварий.

И дело не в огромных дотациях Крыму и Донбассу – это комплексная деградация государства, где все взаимосвязано: сельское хозяйство, перерабатывающая промышленность, грузоперевозки, отношение чиновников и бизнеса к тому, чем они занимаются. Происходит переливание денег между подрядчиками на любом уровне. И поборы "Платон", которые я ожидал уже за несколько лет до введения, только один из способов получать деньги из воздуха.

У этой страны просто нет никакого будущего. Никакого.

Анатолий – индивидуальный предприниматель, Москва:

Многократные наценки

Работать дальнобойщиком я пошел после службы в погранвойсках – некоторое время занимался лесом в бедной и бандитской глубинке Нижегородской области, но затем подался в грузоперевозки. Так вот, в России абсолютно все товары искусственно дорогие – начиная от еды и заканчивая унитазами. И цена образуется не за счет затрат на производство, а благодаря многоступенчатой системе спевшихся между собой посредников и подрядчиков. Попадая на прилавок в сетевом магазине, а других уже мало, товар в итоге стоит в 3-5 раза больше своей изначальной стоимости! Такие вот дела у нас.

Например, развозил я по Московской области товары для "Пятерочки". После того, как долг компании перед грузоперевозчиками достиг 10 миллионов рублей, и началось "выбивание" своих кровных денег, выяснилась любопытная бухгалтерия. "Пятерочка" для развоза груза из распределительного центра в Москве по районам взяла подрядчика, который через субподрядчиков уже работал с грузоперевозчиками. Посредники получили такую же сумму, как и дальнобойщики или владельцы фур, ничего, кроме изучения объявлений в интернете и телефонных звонков не делая и запутывая финансовые переводы. Да, черт – они же просто "имели" нас!

Арбуз на бахче в Ставрополье стоит 3 рубля за килограмм, а в Москве на оптовой базе его отдают за 13 рублей. В магазинах эту ягоду продают за 15 рублей, а приезжие в палатках – по 25 рублей. После вычета затрат на солярку, посредники по доставке из Ставрополья в столицу имеют с одной фуры шестизначную сумму только за сам факт своего существования и отношения к оптовой базе.

Но взвинченные цены – это не только вина посредников. Крупные производители проводят политику выброса на рынок почти всей продукции по сетевым магазинам. Идиотизм – но сантехника, произведенная в Московской области, бывает дороже, чем иностранная, и что невероятно – но на заводе отпускная цена больше, чем в "Леруа-Мерлен", расположенном через дорогу! Владельцы заводов, нацеленные на быстрое обогащение, даже не думают открывать свои фирменные торговые точки, как делают в Европе. Народ вынуждают переплачивать за все.

Идентичная картина везде. Все перевозится из региона в регион, сортируется и перевозится, постепенно увеличиваясь в стоимости. Но о том, чтобы, к примеру, построить в сельскохозяйственных областях России множество консервных заводов, которые дадут работу людям в провинции – об этом чиновники и бизнес не думают. Главное – срубить денег и перепродать. Зачем на юге, например, делать арбузный сок, штука вкусная, если можно деньгами набивать карманы, ничего не делая?

Дорога на износ: где жить – не знаю

Я работаю с раннего утра и, практически, до десяти вечера: рейс Москва – Питер способен занять, если попаду в капитальную пробку или на трассе аварии, почти двадцать часов. Когда приходит зима с ее гололедом и темнотой, то за день успеваешь увидеть до пяти аварий – водители устают от безумного графика: фуры складываются в кюветах, залетают в ремонтные ограждения, гибнут дальнобойщики, разоряются владельцы фур.

Но грузоперевозки – это одна из немногих отраслей в России, где заработная плата находится между 50 и 100 тысячами рублей, что дает шанс парням из регионов подняться на ноги. Однако обилие большегрузов и падение доходов их хозяев, из-за бесконечных налогов "за воздух", привело к огромной конкуренции – сегодня уже выгоднее привезти за 15 тысяч рублей на грузовой "Газели" из Питера в столицу заказ к подъезду дома, чем управлять многотонной фурой за чуть большую сумму.

В Москве я снимаю трехкомнатную квартиру, на что уходит практически половина заработка, получающегося на взятом в лизинг новеньком грузовике, и еще 30 тысяч уходит на еду. Я сижу за рулем в дранных спортивных штанах, чтобы быстрее отбить деньги. Все – для жены и детей. Если я, не дай бог, попаду в аварию – это станет катастрофой для моей многодетной семьи. Я выкарабкаюсь, как уже не раз делал, но на это уйдет время и деньги. И исключительно в Москве я обеспечу нормальный жизненный старт для детишек: школа в 100 метрах от дома, сын профессионально каратэ занимается, поликлиники хорошие. Но про затраты на приближающиеся вузы уже думать страшно.

За пределами Москвы страна совершенно другая. Посмотрите на Тверскую и Нижегородскую области. Я их проезжаю несколько раз в неделю – это полузаброшенные деревни вдоль федеральной автодороги, руины от домов, заросшие бурьяном поля и плохие дороги. Чем дальше от столицы – тем беднее регионы. В Нижегородской области в моем родном поселке огромная часть жителей – это не местные, а зажиточные дачники, те же москвичи; а ребята, которых я знал со школы, разъехались, кто – куда, не видя перспектив выше зарплаты в 25 тысяч рублей. И это, если пахать как вол на лесозаготовке, а она в промышленных масштабах происходит только зимой. И добротный, старый лес у нас весь уже извели, не посадив взамен новые деревья. Рубят уже тонкие деревья, которые в девяностые тракторами давили, вывозя бревна на пилорамы. В соседней Марийской республике дела обстоят еще хуже – там реальная бедность в селах и городах, и отвратительные дороги. А Путин, уже, сколько лет сидит у власти? И еще намерен, так руководить государством?

Но жить в Москве невыносимо – это нездоровый муравейник. Я уже давно мечтаю как, поставив детей на ноги и дав им образование, купив жилье, уеду в деревню. В свой частный домик, к лесам, в которых провел детство. И есть огромное желание свалить из России, куда подальше – на Запад, но в наши дни везде нарастает хаос и кризис. В США я не хочу – это такая же коррумпированная страна, как и Россия.

Максим Собеский