Дмитрий Быков: в России сейчас уже анархия
У меня есть еще ощущение, что перемены, которые произойдут в России, они будут неполитическими. Просто политика будет все дальше уходить от власти, точно так же, как и культура все дальше уходит от цензуры.
Появление Интернета, такое доминирование сетевых структур, по Делезу и Гваттари, такая ризома, грибница, которая сопротивляется вертикализации, – все это приведет к тому, что люди будут меньше голосовать и жить независимо от политических правил, что они будут другими правилами управляться. Вот к этому дело и ведет. И то, что люди голосуют за Путина, – это ведь они не за него голосуют.
Понимаете, в России был бы полновесный тоталитаризм. Они не верят в Путина, они не верят никаким словам, они смеются откровенно, о чем мы в первой четверти эфира говорили. Они издеваются над принципами этой власти. Они живут в состоянии внешней лояльности, а внутренне они совершенно никому не подконтрольны. Здесь попытки манипулировать чувством вины, вот о чем я говорил в давнем докладе, о чувстве вины Оруэлла и Кафки, попытки манипулировать с помощью чувства вины больше не прокатывают, потому что это как адюльтер, который вызывал чувство вины в 20 веке, а в 21-ом вызывает чувство зависти и гордости и стал нормой.
То есть вот также сегодняшнее общество живет в состоянии адюльтера, поэтому попытки говорить о лояльности, о преданности довольны смешны, и голосуют не за Путина. Вот Путин сказал, что «как высший комплимент он расценивает то, что за него голосуют». За него голосуют не потому, что любят, а потому, что голосуют по принципу «отвяжитесь от меня все». Это голосование за сохранение внешних приличий при внутреннем глубоком извращении всех систем и всех требований. Это нормально, в общем, это правильно.
Внешняя картина российской жизни не должна никого обманывать. Именно поэтому общество выбирает не диктатора. Оно выбирает независимость, оно выбирает в конечном счете неуправляемость, или, вернее сказать, вот то самое самоуправление, о необходимости которого так много говорил Солженицын. Просто институты этого самоуправления пока не простроены, а в общем будет происходить то, о чем я довольно давно мечтал. Это моя старая надежда: оставьте им Кремль и Рублевку, а остальные люди построят страну, которая живет сама по себе. Возможен ли полный авторитаризм? – я не думаю. Точечные посадки – да, может быть, со временем, и от них как-то удастся заставить отказаться.
А тут еще вопрос, «не опасаюсь ли я анархии в России после финансового кризиса?» А в России сейчас уже анархия. Понимаете, ведь все институты власти недееспособны, единственное, что они умеют – это репрессировать, составляя план новости, пугать они могут, запугивать, а управлять – нет, управляют давно уже другие механизмы. Механизмы самоопределения и самореализации, поэтому я надеюсь, что все произойдет мягким путем, просто путем ухода из-под этой власти, о чем я говорил уже довольно давно. Спасением от этого могла бы быть только внешняя война, но я надеюсь, что внешняя война в наше время – масштабная, во всяком случае, – невозможна. Это то самое, о чем сказал Оруэлл, который и есть автор термина «холодная война» (доживи он до наших времен, он бы, конечно, заменил бы его термином «гибридная»).
Что происходит? Возникает несколько сверхгосударств, которые не могут уничтожить друг друга в силу наличия ядерного оружия, а дальше придется как-то жить в режиме холодной войны, или, как говорит Олег Хлебников, в режиме «гражданской холодной войны». Это все терминология Оруэлла, и общество будет отстраиваться в этом режиме самостоятельно, потому что ни полновесный тоталитаризм, ни война, организующая всех как замкнутую крепость, осажденную, становятся невозможными постепенно. Значит, надо как-то определяться самим.
Вернуться назад