Советские солдаты пережили фашистский концлагерь. Почему в СССР они стали чужими
11 апреля — день освобождения узников фашистских концлагерей. В этот день вспоминают всех погибших и выживших в лагерях смерти, которых за годы Второй мировой войны было более 20 миллионов, включая более чем 5 миллионов граждан Советского Союза. Наших военнопленных в годы Великой Отечественной войны оказалось так много, что из них можно было сформировать еще одну Красную армию. В послевоенном СССР об их трагической судьбе помалкивали, а в постсоветской России сложилось множество фантастических мифов. Почему Сталин отказался подписывать Женевскую конвенцию и не стал вызволять из плена своего старшего сына Якова? Как на уничтожении наших военнопленных немцы испытывали технологию Холокоста? Кто из узников нацистских застенков после освобождения отправился в ГУЛАГ? Чем немецкие вестарбайтеры отличались от советских остарбайтеров? Обо всем этом рассказал историк Павел Полян. Впервые это интервью вышло в июле 2018 года, но сегодня «Лента.ру» решила опубликовать его повторно.
Репетиция Холокоста
«Лента.ру»: Правда ли, что в количественном отношении в качестве жертв Третьего рейха советских военнопленных опережали только евреи, да и то не всегда?
Павел Полян: Правда. Жертвами Холокоста стали около шести миллионов евреев, а советских военнопленных в немецком плену погибло, по разным данным, от 3,3 миллиона до 3,9 миллиона человек. Но до весны 1942 года количество погибших в плену военнослужащих Красной армии, по моей оценке, превышало число уничтоженных евреев.
Кажется, именно на советских пленных в Аушвице (Освенциме) немцы впервые испытали «циклон Б», который они потом будут активно использовать для массового уничтожения евреев?
Да, и это правда: «циклон Б» впервые испытали осенью 1941 года на советских и польских пленниках Аушвица. Вообще, всю технологию Холокоста как промышленного уничтожения людей гитлеровцы апробировали и протестировали на наших военнопленных. Кстати, значительная часть советских военнопленных, над которыми ставился этот эксперимент, была еврейского происхождения. Их, как и комиссаров, специально выявляли в немецких шталагах (нем. Stalag, от Stammlager — стационарный лагерь — прим. «Ленты.ру») и, передавая из ведения вермахта в ведение СС, отправляли в Аушвиц и в Майданек, фактически на казнь.
Кадр: фильм «Собибор»
Вы уже сказали о числе погибших советских военнопленных. Можете ли назвать и другие цифры — сколько всего наших солдат и офицеров побывали в плену за все годы Великой Отечественной, сколько из них вернулось и сколько стало невозвращенцами?
По германским данным, за все годы войны через немецкий плен прошли 5,7 миллионов военнослужащих Красной армии, из них свыше двух миллионов человек попали в плен в 1941 году. Хотя советская статистика называет другую цифру — на миллион меньше, 4,7 миллионов человек.
Откуда такая разница в подсчетах?
Потому что везде по-разному их учитывали. Даже в немецкой статистике есть разброс в цифрах почти на полмиллиона человек. В подразделениях вермахта, непосредственно бравших пленных, был свой учет, и некоторых из них (а именно евреев и комиссаров) расстреливали на месте. Учеты в дулагах (нем. Dulag, от Durchgangslager — пересыльный лагерь — прим. «Ленты.ру»), то есть на оккупированной территории, и учеты в шталагах, то есть в самом Рейхе, различались.
Что касается разницы в советской и германской статистике, то она объясняется просто. Немцы включали в число военнослужащих всех тех людей, которых советская сторона таковыми не признавала: железнодорожников, ополченцев, военных журналистов, медиков.
Я предпочитаю ориентироваться на подсчеты современных германских историков — они, как правило, более точные и обоснованные. Тогда получается, что в немецком плену выжило порядка 2,2–2,4 миллиона советских военнослужащих. Из них 1,8-1,9 миллиона вернулись домой, а остальные стали ядром невозвращенцев, то есть тех, кто после войны остался на Западе. Подавляющее их большинство — коллаборанты, а многие из коллаборантов (не все, разумеется) — военные преступники.
Выжившие и обреченные
Среди выживших советских военнопленных были евреи?
Да, примерно 5,5 тысячи человек.
Как же им это удалось?
Точно такой же вопрос им задавали после освобождения смершевцы. Во время фильтрации бывших советских военнопленных больше всех подозрений у следователей СМЕРШа вызывали выжившие офицеры, евреи и концлагерники, которых априори подозревали в том, что их завербовал абвер или СД. Что касается евреев, то уцелели только те, кому повезло обмануть гитлеровцев и их помощников из числа «своих» и преуспеть в каждодневном утаивании своей еврейской идентичности. Часто они выдавали себя за украинцев, но еще чаще за татар, азербайджанцев и других мусульман.
Из-за обрезания?
Конечно. Вместе с А. Шнеером я издал том воспоминаний советских военнопленных-евреев. Самым страшным испытанием для них после попадания в плен и селекции на сборных пунктах были медосмотр при регистрации и банный день.
С чем была связана такая высокая смертность среди наших пленных? Немцы намеренно хотели их уморить, или они просто оказались не готовы к такому огромному количеству пленных, особенно в первые месяцы войны?
Специального намерения физически уничтожить советских военнопленных, как это потом стало с евреями во время Холокоста, у немцев не было. Но если наши пленные гибли в огромном количестве, то никто и ответственности за это не нес. Высокая смертность среди них поначалу рассматривалась немцами как что-то вроде естественной убыли. Ведь большинство советских военнопленных погибало во время транспортировки из районов боевых действий в дулаги и шталаги. Их гнали пешком или перевозили в открытых вагонах, что в условиях отсутствия теплой одежды (особенно осенью-зимой 1941 года) и надлежащей медицинской помощи резко понижало их шансы на дальнейшее выживание.
Военнопленные на открытых железнодорожных платформах. 1941 год
Фото: auschwitz.ru
1/4
Мифы Женевской конвенции
Часто говорят, что положение наших пленных усугубило то, что СССР не подписал Женевскую конвенцию 1929 года.
Это распространенное заблуждение, а точнее — миф, которым часто пользуются для различных спекуляций. Во-первых, одну из Женевских конвенций 1929 года («Об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях») СССР все-таки подписал и соблюдал. Во-вторых, СССР не отказывался от соблюдения Гаагской конвенции 1907 года («О законах и обычаях сухопутной войны»), кстати, инициированной самой Россией. А в-третьих — и в-главных, все государства, подписавшие Конвенцию об обращении с военнопленными, должны были точно так же ее соблюдать и по отношению к гражданам тех стран, которые ее не подписали. Кстати, Италия и Япония тоже не подписали эту конвенцию.
Тезис о том, что отказ СССР подписывать одну из Женевских конвенций 1929 года негативно сказался на участи советских военнослужащих в немецком плену, — это реликт холодной войны, когда Запад пытался переложить на Советский Союз как можно больше ответственности, а Советский Союз — на Запад. Конечно, сталинский СССР был много в чем виноват, для него все эти военнопленные де-юре были предателями...
Говорил ли на самом деле Сталин, что «у нас нет военнопленных, а есть предатели»?
По легенде, он сказал эту фразу, когда отказался вызволять из плена своего сына Якова. Но на самом деле достоверных подтверждений этого нет. Важнее то, что это по сути верно, и отношение Советского Союза к проблеме наших пленных вполне ее подтверждало. Считалось, что наши солдаты и офицеры ни при каких обстоятельствах не должны были попадать в плен — в крайнем случае им предписывалось пустить себе в лоб последнюю пулю. Поэтому при фильтрации после освобождения нашим несчастным пленным приходилось доказывать следователям СМЕРШа, что у них, раненых и контуженых, просто не было такой возможности.
Конечно, все это было чудовищно, но никакого отношения к Женевской конвенции 1929 года такая жестокая установка советской власти не имела. К тому же вместо ее подписания в 1931 году в Советском Союзе приняли собственное «Положение о военнопленных», которое мало чем отличалось от Женевской конвенции.
В чем были различия?
Во-первых, для взятых в плен игнорировалось соблюдение прежней воинской субординации, то есть не делалось различий между солдатами и офицерами. Например, последним не дозволялось иметь при себе денщиков. Во-вторых, в советские лагеря для военнопленных категорически не допускались чужие, в том числе представители Международного комитета Красного Креста.
В интервью с исследователем Константином Богуславским, который изучал взаимодействие СССР и Красного Креста в годы Второй мировой войны он утверждает: «Отказ от сотрудничества с женевским Красным Крестом имеет сразу несколько причин: это и политическая составляющая, […] и воздействие на собственных солдат ужасом плена, и брезгливость к немцам, и недоверие к Красному Кресту, и нежелание допускать западных представителей для инспекций и осмотра собственных лагерей. Конечно, на руководстве Третьего Рейха лежит вся вина и ответственность за массовую смертность советских военнопленных. Но на сталинском руководстве лежит вина за неоказание поддержки, моральной и материальной помощи своим плененным бойцам, которых просто бросили».
В принципе почти все это верно, хотя на самом деле Советский Союз постоянно поддерживал контакты с Красным Крестом. Поначалу он даже отзывался на призывы со стороны Красного Креста, Папы Римского, нейтральных Швеции или США, но только на условиях взаимности с Третьим Рейхом. Однажды СССР устроил широкую пропагандистскую акцию в виде отправки в Германию — через Турцию — нескольких тысяч писем от немецких военнопленных, что произвело в Германии именно такой пропагандистский эффект, на который и рассчитывали в Москве.
Кадр: фильм «Судьба человека»
Но Третий рейх, поверивший в себя и в идею блицкрига, от идеи взаимности категорически отказывался. Поэтому история сотрудничества СССР и Красного Креста была куда сложнее. Я бы вообще призвал отказаться от дурной привычки все упрощать.
Хиви и перебежчики
Достаточно ли тогда сделало советское государство для облегчения участи своих военнопленных?
Нет, конечно. Попадание в плен в сталинском СССР действительно приравнивалось к предательству. Не зря наши бывшие военнопленные вспоминают, что при фильтрации после освобождения им нередко говорили: «Скажи спасибо, что мы тебя не расстреляли».
Вы говорите, что Советский Союз не хотел пускать представителей Красного Креста в лагеря для пленных немцев. Можно ли сравнивать условия их содержания с положением наших пленных в Третьем рейхе?
Скорее нет, чем да. Возьмем, например, германских военнослужащих, попавших в советский плен под Сталинградом в начале 1943 года. Они поступили в советские лагеря в таком изможденном состоянии, что у многих из них было мало шансов выжить. Высокая смертность среди истощенных и обмороженных пленных немцев из 6-й армии Паулюса была обусловлена в значительной степени этим, а не жестоким обращением советской стороны, как сейчас иногда пишут.
О том, что у нас к пленным немцам относились более человечно, объективно свидетельствует сравнительная статистика по смертности: в Третьем рейхе погибло около 70 процентов наших пленных (для евреев эта цифра повышалась до 95 процентов), а смертность солдат и офицеров вермахта в советском плену составила 15 процентов (по советским оценкам) и 35 процентов (по немецким данным). Не будем вдаваться сейчас в природу расхождений — пусть 35 процентов. Это, конечно, тоже очень много, но все же несопоставимо с 70 процентами и буквально отчаянным положением наших пленных зимой 1941-1942 годов.
Известно, что остарбайтеров (мирных советских граждан, угнанных на принудительные работы в Германию — прим. «Ленты.ру») немцы разделяли по национальному признаку.
Да, в 1944 году для русских, украинских и белорусских остарбайтеров даже ввели различные нашивки на одежде вместо прежнего знака «OST».
К взятым в плен военнослужащим Красной армии немцы тоже применяли подобную практику?
Конечно. Представителям некоторых национальностей немцы сознательно предоставляли привилегированный режим.
Кому именно?
Украинцам, белорусам, грузинам, прибалтам, не говоря уже про этнических немцев («фольксдойче»), которых вообще могли сразу вывести из статуса военнопленных. Если эти люди заявляли, что являются уроженцами территорий, уже оккупированных к тому времени Германией, то их могли и отпустить в родные места. Там их, как правило, привлекали в Хиви (от нем. Hilfswillige — добровольные пособники — Прим. «Ленты.ру»).
Хиви — это что?
Функционально это прежде всего обслуживающий вспомогательный персонал для подразделений вермахта.
Кадр: фильм «Противостояние»
И много таких набралось?
По разным оценкам, 300-400 тысяч человек, почти все из числа советских военнопленных. Хотя не все на это соглашались. Я издавал воспоминания Юрия Апеля — советского военнопленного, немца по национальности, который даже в плену сознательно предпочел остаться в своей общесоветской идентичности, хотя прекрасно знал о привилегиях, которые сулила ему немецкая этничность. В той ситуации каждый делал выбор сам.
Из шталага в ГУЛАГ
Некоторые современные публицисты утверждают, что в первые месяцы войны части Красной армии чуть ли не поголовно сдавались немцам, не желая воевать за Сталина. Так ли это?
Нет, никакой повальной сдачи в плен не было. И даже случай с переходом к немцам в августе 1941 года 436-го полка 155-й стрелковой дивизии под командованием майора Кононова — тоже не поголовный, а заведомое исключение, а не правило. Подавляющее большинство бойцов и командиров Красной армии с первых дней войны были верны присяге и в меру возможного и невозможного сопротивлялись гитлеровскому нашествию. Храбрость, героизм, готовность погибнуть за Родину — это не выдумка советской пропаганды, так оно и было на самом деле. Вымыслом были пропагандистские «28 панфиловцев» и крики «За Сталина!».
Конечно, было немало недовольных и обиженных советской властью, более склонных к предательству и коллаборационизму. Такие настроения проявляли себя активней всего на занятых вермахтом территориях. Об этом можно судить хотя бы потому, что там у немцев никогда не возникало проблем с формированием оккупационных администраций. Вообще советский коллаборационизм в годы Великой Отечественной войны — это сложная и многогранная тема, при изучении которой следует избегать широких обобщений.
Вели ли немцы учет перебежчиков и отличались ли условия их содержания от условий для остальной массы пленных?
Да, конечно. В некоторых лагерях были отдельные подразделения для Uberlaufer, как именовали перебежчиков в немецкой статистике. По сравнению с остальными узниками они имели небольшие привилегии. Но таковых в общей массе советских военнопленных было не так много.
В середине нулевых вышел фильм «Последний бой майора Пугачева» по мотивам «Колымских рассказов» Шаламова. В нем рассказывается о пленном советском офицере, которого после освобождения из гитлеровского шталага отправили в сталинский ГУЛАГ. Неужели такая участь ждала всех наших солдат и офицеров, оказавшихся в немецком плену?
Это тоже распространенное заблуждение, восходящее ко временам холодной войны. Связано это с тем, что сразу же после Второй мировой войны началась жесткая идеологическая схватка между советской и антисоветской пропагандой. Тезис, что в СССР всех бывших пленных чуть ли не поголовно расстреливали или отправляли в ГУЛАГ, именно тогда был придуман на Западе. На холодной войне как на холодной войне.
На самом деле при репатриации и фильтрации бывших советских пленных сотрудники СМЕРШ делали существенную разницу между солдатами и офицерами. Последних подвергали более тщательной проверке, и у них шансы попасть в ГУЛАГ были гораздо выше. Статистика показывает, что из общей массы всех репатриированных (то есть всех бывших пленных и остарбайтеров) в советские лагеря отправились 6-8 процентов, в то время как для оказавшихся в немецком плену офицеров Красной армии эта цифра была гораздо выше.
Людские репарации
Почему к офицерам во время фильтрации относились так подозрительно?
Их особенно тщательно проверяли на предмет возможного сотрудничества с немцами. Конечно, при фильтрации следователи СМЕРШа работали довольно-таки топорно и грубо. Я уже говорил, что самое большое недоверие у них вызывали не только офицеры, но и выжившие концлагерники и евреи.
Кадр: фильм «Последний бой майора Пугачева»
1/2
Что стало с остальными бывшими узниками немецких концлагерей?
Подавляющее большинство бывших пленных повторно призывали в действующую армию. Многие из них успели повоевать в Европе, а некоторые на Дальнем Востоке в скоротечной войне с Японией. Других принудительно отправляли в так называемые «рабочие батальоны» восстанавливать, например, разрушенный Донбасс. Как правило, вместе с ними трудились немецкие военнопленные и лица из числа гражданского населения немецкой национальности, интернированные в СССР из Восточной Европы.
Были и такие?
Да, у нас про них мало кто знает. Я их называю вестарбайтерами, по аналогии с угнанными в Германию нашими остарбайтерами. Это этнические немцы, жившие в Румынии, Венгрии, Югославии, Чехословакии или в Болгарии. На переговорах с союзниками по антигитлеровской коалиции предложение Советского Союза о репарациях Германии трудовыми ресурсами было отвергнуто. Но СССР это проигнорировал и взял на вооружение ту же схему, что ранее использовали немцы с остарбайтерами. К этой операции привлекались те же самые войска НКВД, что в 1944 году осуществляли депортацию народов Поволжья, Кавказа и Крыма.
Из побежденной Германии наши тоже вывозили гражданское население?
В самой Германии — вернее, на территории бывшего Третьего рейха (например, в Восточной Пруссии) — арестовывали и депортировали на работы в СССР бывших функционеров нацистской партии. Положение этой категории людей было намного хуже, чем у интернированных — их отправляли на более тяжелые работы, поэтому и смертность там была выше.
Всех этих людей тоже освободили в 1955 году вместе с немецкими военнопленными?
Большинство из них пришлось освободить уже через два-три года, когда стало понятно, что они оказались не очень трудоспособными. Среди них было много пожилых людей (особенно женщин) и подростков.
И сколько таких людей было, не считая немецких военнопленных?
Интернированных было около 200 тысяч человек и еще примерно 100 тысяч арестованных.
Ветераны третьего сорта
Давайте вернемся к нашим пленным. Когда они дождались полной и окончательной реабилитации?
Очень поздно. Только при Ельцине, в 1995 году, бывших военнопленных признали участниками Великой Отечественной войны. И лишь в 2005 году, уже при Путине, по статусу их приравняли к ветеранам. Для доживших до этого времени узников нацистских концлагерей это имело некоторые материальные последствия — они наконец-то стали получать хоть какие-то льготы.
Что касается Германии, то она согласилась выплачивать этим людям компенсации лишь несколько лет назад. Причем право на нее имели только оставшиеся в живых бывшие военнопленные, да и то после предоставления целого набора документов. К сентябрю 2017 года, когда истек срок подачи этих документов, эти компенсации успели получить лишь около тысячи человек. Остальных уже нет в живых.
Почему Германия стала выплачивать компенсации так поздно?
Все предыдущие годы Германия вела себя на редкость цинично. Раньше ее законодательство даже не предусматривало никакой разницы между советскими и западными военнопленными в концлагерях Третьего рейха. Но это же форменное издевательство! Ведь разница в условиях их содержания была колоссальной. Если смертность наших пленных составляла 60-70 процентов, то среди американских, британских и даже польских пленных она не превышала трех-пяти процентов.
Вы неоднократно говорили в публичных выступлениях, что в советские годы власть сознательно делила граждан на главных победителей (фронтовиков-ветеранов), победителей второго сорта (эвакуированных и тружеников тыла) и пособников нацистов и предателей (оставшихся в оккупации, остарбайтеров и военнопленных). Преодолело ли сейчас наше общество подобное разделение?
Мне кажется, нет. Просто активные носители такой дифференциации (советские пропагандисты и политработники из ГлавПУР) уже ушли из жизни. Увы, самыми активными противниками полной реабилитации бывших военнопленных были ветеранские организации. «Мы Берлин брали, а эти гады немцам снаряды подносили», — примерно так ветераны обосновывали свои возражения. И они просто не хотели понимать, что во время войны при другом стечении обстоятельств сами могли оказаться в плену. Сталинское представление о плене как о позоре и предательстве оказалось живучим даже в постсоветской России.
К сожалению, за все послевоенные годы никто не хотел заступаться за бывших военнопленных. Единственным исключением был маршал Жуков, который в 1956 году, будучи министром обороны СССР, возглавил комиссию о военнопленных и зафиксировал правовой беспредел по отношению к ним. Потом он настоял на том, чтобы объявленная годом ранее амнистия в отношении бывших «власовцев» и прочих коллаборационистов была распространена на всех советских военнопленных, в том числе отказавшихся сотрудничать с немцами.
Вернуться назад