Что именно убило 16 человек во время московского «урагана».[/i][/i][/i][/i][/i][/i][/i][/i]15фотографий[/i]15фотографий[/i]15фотографийКто или что виновато в последствиях московского «урагана», как надо тренировать деревья к следующей непогоде и почему в Сочи ветра сильнее, но жертв меньше, специально для Indicator.Ru выяснил журналист Александр Березин. Как известно, в нашей стране есть тенденция сводить проблемы либо к объективным факторам («дороги» из известной фразы), либо к субъективным («дураки» оттуда же). Не избежал общей участи и так называемый ураган в Москве в мае 2017 года. «Так называемый» он потому, что ураганом его могут считать только в столице и других столь же маловетренных местах. В реальности по шкале Бофорта ураган начинается при скоростях ветра выше 32,6 м/с в приземном слое — цифры, которые в Москве не регистрировали даже автоматические метеостанции на высотных зданиях, не то что в приземном слое. Поэтому никакого «урагана» здесь не было. Нарекли его этим звучным именем только из-за непривычности жителя Москвы — одного из самых безветренных мест нашей страны, со среднегодовой скоростью воздушных потоков в 2,3 м/с — к действительно сильным ветрам. Из-за этой непривычности ураганом здесь некорректно называют даже порывы до 17 м/с. В каком-нибудь южном городе России, кстати, даже ветра до 40 м/с иной раз так не называют, и по 16 человек за раз от них не гибнут: Итак, похоже, в этот раз люди погибли не из-за объективных факторов. В материале Indicator.Ru был сделан упор на субъективные. Мол, городские власти не учли угрозы от того, что многоэтажки, окруженные пустырями, создают для ветра сужения, сильно повышающие его скорость, отчего он и стал массово валить деревья. Якобы квартальная застройка с бóльшим количеством деревьев лучше замедляла бы ветер. А сведение лесов в Подмосковье, добавляют экологи, дополнительно освобождает дороги сильным ветрам. Все это очень интересно, но весьма маловероятно. Новороссийск и Волгоград тоже многоэтажные, и деревьев там и в городе, и за ним радикально меньше. Скорость ветра намного больше. Среднегодовая — в два с половиной раза, то есть энергия ветра там выше в пять и более раз. Где же регулярные сообщения о 16, или хотя бы о пяти погибших? Что-то не сходится, осталось только понять, что.
Плохие деревья? Ураган повалил примерно 25−30 тысяч деревьев — и именно они стали самой массовой причиной разрушений. Неравнодушные граждане тут же установили, что причина — в плохом выборе пород для городских зеленых насаждений. Ясенелистный (американский) клен с его не очень прочной древесиной назвали главным «слабым звеном», тем более, что их действительно повалило много. Тополь назначили на почетное второе место, вновь припомнив ему «алергенность» и апокалиптически ужасный пух. В общем, у московских властей, считают урбанисты, нет правильной стратегии развития города. Вывод не очень свежий. Иной раз кажется, что трудно найти такое событие в жизни Москвы, на которое урбанисты отреагировали бы по-другому. [/i]Клен ясенелистный Есть у этого вывода и другой недостаток: он не находит поддержки в публикациях из рецензируемых научных журналов. Между тем, исследователи из Франции не то чтобы вчера установили, что устойчивость разных деревьев (живущих в одном и том же регионе) к ветрам крайне близка друг к другу. Все они начинают массово ломаться при одной и той же скорости ветра. Даже если одно из них дуб, а другое — из вроде бы непрочной древесины, то разница в этой роковой скорости в районе 10%. А все потому, что если у дерева выше прочность (или просто толще ствол), то меньше гибкость и больше удельный вес, а значит и нагрузка при ветровой раскачке. Одно компенсирует другое и какого-то вундерваффе, неломаемого дерева, в природе просто нет. «Ломка» наступает не потому, что тот или иной вид плох — причины несколько иные, и об этом мы скажем ниже. Еще одна беда — вывернутые с корнем деревья — вряд ли вообще вина самих растений. Их прочности, судя по целым стволам, иногда бывает и достаточно. Однако в городе они растут асимметрично (со смещением центра тяжести от домов к открытому пространству, где светлее). Плюс ливневая канализация и в 2017 году нормально работает далеко не всей Москве. Первое не исправить — такова городская среда. А вот вторая проблема вполне решаемая. Судя по тому, что в Сочи, скажем, дождей и ветра больше, а вывернутых деревьев меньше, имеет смысл озаботиться копированием южнорусской ливневой канализации и в столице.Читайте также
Операторы объяснили отсутствие sms о шторме Откуда же взялись претензии к «ломким» породам? Если задуматься, американский клен — сорняк, очень широко распространенный. Тополь также нередок — инерция советской эпохи, когда их любили насаждать в городах. То есть чаще всего падали те деревья, что встречаются чаще всего. Увидеть в этом связь с их древесиной можно, только если не обращать внимание на распространенность. Большинство гибнущих от кошек городских птиц — это те, что встречаются там чаще всего, а не те, что кошкам проще всего ловить. Нет, с кленом, конечно, нужно бороться, но не из-за его ломкости (как мы уже отметили, не делающей погоды). Просто он с листьями вносит в окружающую среду колины, вещества, угнетающие растения-конкурентов, что вредит окружающим зеленым организмам. Местный «русский» остролистный клен, честно сказать, тоже душит конкурентов, но к его ядам соседи хотя бы привыкли. Да и с тополем можно бы поработать. Например, обрезать ему верхушки, как это стабильно делают в южных городах России. Женские особи его тогда не дают пуха, да и мужские не так часто рушатся на землю. [/i]
Клен остролистный
| Источник: РИА "Новости" Все это наводит на очень простой вывод. Проблема «урагана» 2017 года не в том, что у нас городские власти не учитывают экологических проблем или многоэтажности Москвы. Читайте также
Кремль отказался комментировать работу МЧС по оповещению об урагане Настоящая трудность в том, что банальные истины — самые сложные для того, чтобы их усвоить. Не надо каких-то хитроумных политик, чтобы крыши в Кремле не срывало, столбы не падали, а остановки не убивали людей. Нужно выполнять элементарнейшие нормы благоустройства и строительства. Скажем, не забивать на закрепление крыш и остановок, как периодически делают почти все российские строители в городе Москва и его окрестностях. Даже если они работают в Кремле. Неплохо бы и периодически укорачивать деревья на разумной высоте. Все. Однако эти рекомендации в данный момент совершенно бесполезны. В природе не существует сил, способных изменить ментальность российских строителей в короткие сроки. Нет и каких-то очевидных методик по изменению ментальности московских властей. В городе очень много людей, недовольных тем, что на улице теперь негде что-то купить по дороге с работы. Но и среди них вряд ли найдется много тех, кто верит, что недовольство граждан может как-то повлиять на власти и вернуть снесенные «ларечки».
Немного о будущем Температура на планете растет и будет делать это как минимум до конца века. Это значит, что с термодинамической точки зрения увеличение скоростей ветра на планете — стабильный и очень долгосрочный тренд. Поэтому со временем даже в Москве она достигнет нормальной для земной суши, то есть выше 4 м/с. В перспективе это хорошо. Как выяснилось во время эксперимента «Биосфера-2», без заметных ветров деревья не набирают нужной прочности. Если их нет совсем, прочность стволов и веток падает настолько, что они обламываются под собственной тяжестью. Ничего странного в этом нет. Достаточно оглянуться по сторонам, чтобы понять: без физических нагрузок могут поломаться не только деревья, но и представители нашего вида. Современная ломкость костей не была свойственна людям прошлого, и скелеты времен палеолита наглядным образом отличаются от современных в этом плане. Возможно, в этом частично лежит и причина больших разрушений от московского «урагана». Местные деревья просто недостаточно «тренированы» серьезными ветрами, поэтому, когда они вдруг с ними все же сталкиваются, то сразу же массово ломаются, что и приводит к жертвам. Полезная информация[/url][url=https://auto.mail.ru/info/ru/upalo_derevo/?from=obves]На машину из-за ветра упало дерево. Что делать? У Новороссийска в 1928 году регистрировали и 80 метров в секунду, а 40+ там бывают чуть не каждый год. Деревья на ветреном юге страны при прочих равных прочнее — просто потому, что иначе они бы там не выжили. Ломаются почти всегда только самые старые или больные. Но городские власти под напором окружающей действительности, как правило, тоже становятся прочнее. Когда у них регулярно рвет провода падающими стволами, рано или поздно они начнут следить за возрастом и здоровьем тех из них, что еще живы. Поэтому присматривают за «аварийным состоянием» деревьев на юге несколько лучше, и чаще убирают те, что свалятся при следующем сильном шквале. Рано или поздно «тренировки» подтянут и тех, и других и в центре страны. Однако если для растительности это процесс длительный, то для их контрагентов из городских служб его можно заметно ускорить. Нет ничего нереального в том, чтобы раз в год подрезать тополя или, наконец, озаботиться американскими кленами. Все что для этого нужно — прекратить обвинять деревья, Собянина и прочие мало относящиеся к делу явления. И заняться, наконец, конкретными людьми, которые должны изо дня в день работать санитарами внутримкадовского леса. Автор — Александр Березин
Вернуться назад
