Русские советские писатели предугадали будущее РФ и Украины
Применительно к великим русским и советским писателям, в общем-то, ни одно из этих определений не будет преувеличением. В своем творчестве и эпистолярном наследии они именно что проповедовали что-то - кто «непротивление злу насилием», кто «пощечину общественному вкусу», кто богостроительство, кто соцреализм, кто все это помаленьку. Величайшие представители отечественной словесности пытались быть учителями, пытались «истину царям с улыбкой говорить», видели себя посредниками между народом и власть предержащими и «жадною толпою стоявшими у трона». Получалось не всегда и не у всех, но старались практически все маститые. К голосу литераторов цари и генеральные секретари, действительно, время от времени прислушивались.
Старались «инженеры человеческих душ» и предугадывать будущее, давать рекомендации с прицелом на то, что может случиться вскоре или даже многие десятилетия спустя. Тут тоже следует признать, что предсказания порою были весьма верны, во всяком случае, не хуже, чем у Нострадамуса. В этой статье мы посмотрим, насколько точны были некоторые из великих властителей дум советской эпохи.
Горький против «механических» либералов
Споры о Горьком шли еще при его жизни и продолжаются и по сей день. Точнее сказать, не споры, а попытки доказать, что он действительно придерживался той позиции, которую отстаивал в своих книгах и статьях. Ему же пытались приклеить то антикоммунизм, которого у него никогда не было, то раболепие перед властью, которым он тоже никогда не страдал. Он был в принципиальной оппозиции к царским властям, но далеко не во всем соглашался потом и с вождями большевиков.
В одном только он был постоянен - в понимании, что только социалистический путь развития подходит для нашей страны. И нельзя позволить сбить ее с этой проторенной колеи метущимся обывателям-мещанам, которых он с детства не любил. По существу, все, что он написал в 1930-е гг. было направлено на то, чтобы доказать, что социализму в России альтернативы нет.
Его статьи «механическим гражданам» очень показательны в этом плане. В них он решился ответить тем, кто был ярым противником Советской власти, кто хотел бы жить при строе, где одни имеют право эксплуатировать других, тех, кто частную собственность считает священной коровой. Горький назвал таких людей «механическими гражданами», потому что государством, в котором они живут, они не дорожат. Сейчас их принято называть либералами.
Вот что сказал таким людям первый пролетарский писатель: «Вы, граждане, — люди с органическим пороком, с каким-то тёмным пятном в мозгах. Это пятно обладает способностью втягивать в себя и затем отражать явления, факты и мысли только отрицательного характера. В вашем мозгу непрерывно происходит процесс гниения, разложения впечатлений. Это уродство возникло на почве, конечно, классовой психики, на почве паразитивного стремления к власти над людьми, к жизни за счет чужих соков, к личному покою, благоденствию, благосостоянию».
Он прямо называет тех, кто считает, что личность выше государства, индивидуалистами и «врагами трудового народа», однако полагает в 1928 г., что антисоветчиков можно переубедить. Спустя всего два года, 1930-м г., когда резко обострилась внешнеполитическая ситуация, когда против СССР был объявлен крестовый поход, когда его, как сейчас Российскую Федерацию, полоскали на все лады буржуазные СМИ, Горький свою позицию ужесточил. Он написал легендарную статью «Если враг не сдается, - его истребляют!» (так в версии «Известий», в варианте «Правды» – «уничтожают»). За нее Алексея Максимовича и по сей день ругают либеральные критики, видя в ней чуть ли не оправдание необоснованных репрессий.
На самом деле Алексей Максимович вовсе не считал, что нужно расправляться с инакомыслящими, он всего лишь призывал советский народ к бдительности перед лицом неминуемой агрессии с Запада. И конечно, его возмущало, что в стране есть пятая колонна, которая будет только рада иноземному вторжению. В Архиве Горького сохранилось немало писем, авторы которых не скрывают своей ненависти ко всему советскому и социалистическому. В этой ситуации первый пролетарский писатель призывает порох держать сухим: «Мы живем в условиях непрерывной войны со всей буржуазией мира. Это обязывает рабочий класс деятельно готовиться к самообороне, к защите своей исторической роли, к защите всего, что уже создано им для себя и в поучение пролетариям всех стран».
Единственное, что не мог предугадать Алексей Максимович, так это то, что противникам нашей страны внутри и вне ее удастся не только сбить с пути построения социализма и разделить на отдельные куски, но и потом продолжить давление, грозя войной. Санкции против нашей страны вводит старый противник, на которого Горький очень точно указал в этой особо нелюбимой многими либералами статье: «Извне против творческой работы Союза Советов - европейский капитал».
Платонов против фарисейства и фашизма
Отношение к самобытному воронежскому писателю-фронтовику Андрею Платонову напоминает синусоиду. Его то возносили чуть ли не до небес, то вдруг забывали и практически не печатали. На заре перестройки он был в моде, или, как сейчас, сказали бы, в тренде - просто многих либерально настроенных исследователей ввели в заблуждение отдельные фрагменты его произведений, в которых они по ошибке увидели ниспровержение Советской власти. Роковую роль сыграло и вольное обращение с платоновским текстом, в частности, повести «Котлован», из которой выпало заключение, меняющее смысл всего сказанного. В нем Платонов прямо говорит, что хотел в смерти девочки Насти показать свою тревогу за дорогую его сердцу «эсэсершу».
За честную и принципиальную позицию он страдал всю свою жизнь, и так получается, что и после. Фарисеям и сейчас наверняка не понравится его критика ложной веры в эссе «Христос и мы»: «Мертвые молитвы бормочут в храмах служители мертвого Бога. В позолоте и роскоши утопают каменные храмы среди голого нищего русского народа». Но эта жесткая оценка отнюдь не означает, что нужно торопиться записывать Андрея Платонова в безбожники. Просто у него было свое, особое отношение к религии. Он считал, что отнюдь «не мечтательная радость и молитвы упования изменят мир, приблизят царство Христово», что добиться его можно лишь переустройством бытия. Только борцы за счастье людей, по его мнению, а не фарисеи, выставляющие свои религиозные чувства напоказ, идут путем, предначертанным Спасителем, поэтому для него «красный солдат выше святого». У него вера настоящая, жертвенная в представлении Платонова, оттого и Господь с ним: «Люди видели в Христе бога, мы знаем его как своего друга».
Позднее воронежский писатель назовет и Пушкина «нашим товарищем». В 1937 г. выйдет его статья с таким названием. В ней, да и во всем цикле литературно-критических эссе того времени, не следует видеть одну лишь трактовку творчества тех или иных собратьев по перу. Платонов превращает свою критику в своего рода театр, где известные литераторы играют отведенные им роли. Пушкин в результате оказывается Спасителем, Горький Иоанном Крестителем, а советский мученик Николай Островский в образе его персонажа Павла Корчагина адептом этой закамуфлированной платоновской религии. А все вместе они противостоят фашизму, опасность которого Платонов чутьем великого художника почувствовал сразу. И для борьбы с ним одной веры не достаточно, что он отметил в эссе «Пушкин и Горький»: «...для нас мало света и тепла от лучины. Особенно теперь мало, когда почти половину человечества фашизм обрабатывает в труп, - притом в такой труп, который был бы словно живой, но по существу, по душе мертвый». Видя, что происходит сейчас на Украине со значительной частью общества в результате массированной неонацистской пропаганды, понимаешь, насколько прав был Андрей Платонов.
И бороться с ней может лишь тот, кто придерживается диаметрально противоположных социалистических взглядов и при этом опирается на многовековую культурную традицию России. «Есть лишь одна сила, - подчеркнул в статье «Пушкин и Горький» Андрей Платонов, - столь же противоположная, антагонистическая фашизму, как и Пушкин, это – коммунизм».
Булгаков против петлюровцев
М.А. Булгаков в ряду провидцев из числа русских советских писателей один из самых прозорливых. Не случайно его произведения уж точно пережили свое время и с высокой степенью вероятности можно по праву назвать бессмертными. Однако и он вряд ли мог предвидеть, насколько актуальным спустя 90 лет с гаком окажется его роман «Белая гвардия». После начала майданных событий многие начали его перечитывать, удивляясь схожести с тем, что видели по телевизору, а если жили в Киеве, то с тем, что видели за окном.
Конечно, не тютелька в тютельку, но сходство поразительное. Но думается, дело тут не только и даже не столько в прозорливости самого М.А. Булгакова, сколько в повторении многого в новой гражданской войне на Украине с тем, что было в той, старой. Жестокость никуда, увы, не делась у петлюровцев, скорее, умножилась со времен бандеровщины. Поэтому эпизоды из «Белой гвардии» кажутся иллюстрацией к сегодняшней трагедии Новороссии. Вспоминается эпизод, когда Алексей Турбин видит гробы с изуродованными петлюровцами военными и слышит чей-то голос из народа о том, кого хоронят: «Офицеров, что порезали в Попелюхе, ...выступили в Попелюху, заночевали всем отрядом, а ночью их окружили мужики с петлюровцами и начисто всех порезали. Ну, начисто… Глаза повыкалывали, на плечах погоны повырезали».
Девиз и тот не претерпел существенных изменений, о чем опять-таки напоминают булгаковские строки: «- Слава! – кричала проходящая пехота желто-блакитному прапору.
– Слава! – гукал Гай перелесками».
И в Киев, мать городов русских, входили петлюровские части без какого-либо противодействия, как и свезенные с Западной Украины сторонники майдана почти 100 лет спустя. Точно так же в «Белой гвардии» представлено шествие по городу их исторических предшественников из петлюровских батальонов: «Козырь-Лешко, не встретивший до самого подхода к Политехнической стреле никакого сопротивления, не нападал на Город, а вступал в него, вступал победно и широко».
Образ петлюровского офицера обычно в интерпретации булгаковского текста уходит куда-то в тень относительно главных героев из противостоящего ему лагеря, между тем, для трагедии, которая разворачивалась тогда на украинской земле и разворачивается сейчас, он чрезвычайно важен. Булгаков тонкими штрихами представил в нем типичного петлюровца. Он не из рабочих и не из крестьян, но и не военный. Как зачастую и в современных карательных батальонах, он представитель интеллигенции, причем самой вроде бы мирной профессии - учителя. И как раз гениальность Булгакова проявилась в том, что он тогда еще смог объяснить парадокс, с которым несчастные жертвы таких вот уже, правда, не петлюровских, а бандеровских «интеллигентов» столкнулись в наше время в Новороссии. Он просто вскрыл буквально в одной строчке фальшивость прежней мирной жизни Козыря-Лешко (вторая часть фамилии которого, к слову, напоминает одного фигуранта современной украинской политики): «...война для него, Козыря, была призванием, а учительство лишь долгой и крупной ошибкой».
Не война создает карателей - так можно понять Булгакова, - она просто пробуждает то темное, что уже было кем-то когда-то заложено в их души. Тогда становится понятно, почему гражданская война в Новороссии стала в принципе возможной - она результат внушения чуть ли не с детского возраста оголтелого национализма. В результате сознание многих жителей Незалежной было изувечено, превращая бывших добропорядочных учителей, врачей и журналистов в кровожадных бандеровских зомби.
Все так и случилось
Неприятно, конечно, сознавать, что мрачные прогнозы и скверные предчувствия не обманули великих русских советских писателей. Но ничего не поделаешь – слов из пророчеств, как и из песен, не выкинешь. Мы теперь знаем, что опасения А.М. Горького были, увы, не напрасными - либеральные «механические граждане» победили в августе 1991 г., позволив в итоге предателям разрушить социализм и развалить Советский Союз. Увы, мы потеряли «эсэсершу», чего так боялся Андрей Платонов, - и разоблачаемое им фарисейство вновь цветет пышным, далеким от истинной веры цветом.
Гибель коммунизма позволила силам зла реанимировать окоченевший вроде бы давно труп фашизма – и он снова превращает людей в ходячие бездушные трупы, которые мы видим сейчас в лице бойцов карательных бандеровских батальонов. И им снова, как некогда петлюровским бандам, противостоят мужественные защитники Русского мира, как в романе Михаила Булгакова
Вернуться назад