Пять видов правды и новые биографии «Хранителей»
Как известно всем поклонникам жанра, великий графический роман Алана Мура и Дэйва Гиббонса не предполагает продолжения, но, как мы уже писали ранее, сила притяжения этого шедевра столь велика, что издатели сглупили бы, не найди они возможности развить эту альтернативную реальность во франшизу. В кино это называется приквелом — рассказом о событиях, предшествовавших оригинальному произведению.
В случае с «Хранителями» решено было расширить биографии каждого из центральных героев — чтоб читатель смог их лучше понять, смог узнать, что именно привело их в ту точку, от которой начал некогда своё повествование Алан Мур. Важно тут было не уронить планку — и следует признать, что взявшимся за это авторам удаётся с поставленной задачей справляться.
Второй том серии «Хранители. Начало» содержит три больших повести — и они, надо сразу заметить, выполнены на достойном и даже очень высоком уровне как замысла, так и рисунка. За «Озимандию» отвечали сценарист Лен Уэйн (тот самый, что придумал Росомаху, между прочим) и художник Джэ Ли, за «Доктора Манхэттена» — небезызвестный нам уже Дж. Майкл Стражински и Адам Хьюз, за «Ночную Сову» — вновь Стражински, но уже в паре с Энди Кьюбертом. Эти три части не похожи друг на друга, как не похожи и сами герои — умнейший да богатейший человек на Земле, бывший физик-ядерщик, сумевший собрать себя воедино после расщепления на атомы, и простой мужик, выбравший путь супергеройства в подражание своему кумиру.
11 октября 1985 года. В эти последние минуты перед тем, как моя великая миссия завершится, мне вдруг подумалось, что, быть может, стоит описать и растолковать события, которые привели меня к данному моменту. {…} В конце концов, именно истории предстоит судить о правоте моих деяний… Нравится нам это или нет, но именно за историей остаётся последнее слово. Если вы не читали собственно «Хранителей», то за биографию Озимандии вам, конечно, браться не стоит: слишком много узнаете спойлеров. Но если вы в курсе его подлинной роли, то данные главы помогут разобраться, что именно двигало Адрианом Александром Вейдтом, родители которого эмигрировали в Америку «в конце 1938-го года, когда Европу накрыла тень нацизма». …Несмотря на титанические мои усилия, человечество всё так же упорно катится навстречу собственной гибели, тогда как я, похоже, всю свою жизнь, сам того не подозревая, искал путь спасения — и способ заставить человечество им последовать… К четырём годам он уже самостоятельно прочитал «все двадцать четыре тома драгоценной отцовской энциклопедии». В четырнадцать «окончил среднюю школу с отличием». В Гарварде специализировался на жизни Александра Македонского. Размышляя перед бюстом своего кумира о том, «как сумел один человек голыми руками вытащить цивилизацию из крови и грязи полнейшего варварства», однажды услышал отеческий совет: «Ответы нельзя получить. Их нужно добыть». Приняв его за руководство к действию, принялся самостоятельно завоёвывать мир, шаг за шагом выстраивая свою гигантскую финансовую империю. Среди прочего — помогал в избирательной кампании Джона Ф. Кеннеди, раскусил его любовную связь с Мэрилин Монро, выступление которой на вечере в честь его 45-летия «порвало публику в лоскуты». По личной просьбе президента принял самое деятельное участие в разрешении Карибского кризиса («В конце концов по моему совету СССР согласился убрать с Кубы ракеты в обмен на вывод американских ракет „Юпитер“ из Турции»), но так и не смог докопаться до правды касательно выстрелов в Далласе («В конце концов я вынужден был признать, что даже умнейший человек не земле не способен предсказать всё»).
Предлагая нам размышления Доктора Манхэттена, Дж. Майкл Стражински, кажется, превзошёл самого себя, выдав четыре главы, которые по своей закрученности никак, пожалуй, не уступают оригинальной рукописи Алана Мура. Но даже если кому-то покажется, что подобная оценка преувеличена, в любом случае, обыватель получит здесь те знания о квантовой физике, которых ему с лихвой хватит, что называется, на всю оставшуюся жизнь. Например, теперь вы спокойно сможете объяснить учение нобелевского лауреата Эрвина Шрёдингера на примере его мысленного эксперимента с котом:
Сначала вы берёте ящик и устанавливаете стеклянную капсулу с ядовитым газом и механизм, который разобьет её с вероятностью 50 на 50. Так что может выйти и так и этак. Потом закрываете ящик. Теперь, находясь снаружи ящика, вы знаете только одно: вероятность, что яд был выпущен, составляет 50 на 50.
- Так что кот в ящике либо жив, либо мёртв.
- Нет, согласно квантовой физике, кот одновременно и жив, и мёртв. {…} Суть вот в чём: что бы, по-вашему, вы ни знали, вы не можете быть уверены, что в ящике, пока не откроете его и не заглянете внутрь. Квантовая физика утверждает, что до тех пор, пока ящик закрыт, в нём может находиться что угодно, в каком угодно состоянии. {…} Наблюдатель влияет на наблюдаемое, с каждым шагом создавая новые вселенные, новые возможности. Происшествия случаются. Все так говорят. Но в квантовой вселенной нет такого понятия, как происшествие, только возможности и вероятности, схлопнутые в реальность восприятием.
Правда, Дэн, это такая штука. Она не одна-единственная. Их пять. Есть правда, которую ты легко говоришь знакомым. Правда, которую ты говоришь лишь друзьям и семье. Правда, которую ты можешь доверить лишь избранным людям. Правда, которую ты сам себе повторяешь, чтобы пережить дни и ночи. В особенности ночи. И правда… И пятый вид правды, которую ты не можешь открыть даже самому себе. По сравнению с первыми двумя частями, «Ночная Сова» выглядит сильно «проще»: здесь уже нет таких «секретов», что перевернули бы наше представление о мироздании. Будучи формально главным героем «Хранителей», Дэниэл Драйберг кардинально отличается ото всех своих коллег в масках хотя бы своей «обычностью»: у него нет ни сверхспособностей, ни маниакальной озабоченности, ни тяги к убийству. Его борьба — это борьба рядового горожанина с несправедливостью, поэтому то немногое, что находит в его прошлом автор, — это пара фрагментов из не самого счастливого отрочества, многолетняя дружба с первой Ночной Совой и романтическое знакомство с Леди Сумрак. - От неё одни проблемы.
- Проблемы какого рода?
- Такого, которые тебе не нужны. Даже если ты накроешь её притон, что, если тебя сфотографируют рядом с ней или с тамошними завсегдатаями? Это будет стоить Ночной Сове репутации. Что за образец для детишек, верно? Хочешь моего совета? Ограничься ловлей мошенников, разбойников и грабителей. Только чище будешь.
Поэтому волей-неволей на первый план в этих главах выходит Роршах, сам однажды «напросившийся» Ночной Сове в напарники («Мне нянька не нужна» — «У тебя что, на затылке глаза есть?» — «Нет, но…» — «Значит, нужна»). В частности, мы узнаём, что стать мстителем его побудила нашумевшая история с убийством Китти Дженовезе 13-го марта 1964-го года — когда никто из соседей, слышавших её крики, не то что не вступился, но даже не вызвал полицию (киноманам этот случай известен по фильму «37», который в прошлом году участвовал в конкурсе Московского кинофестиваля).
Никто не помог. Никто не слышал. Никто не видел. Всем плевать. {…} В ночь, когда я услышал эту новость… В ночь, когда я узнал, что 38 человек ничего не сделали… Тогда я и надел эту маску. Не хотел больше видеть это лицо в зеркале. Стыдно быть частью людской расы. Поэтому я перестал быть ею. Неприятный (и легко узнаваемый) персонаж этой части — один преподобный, клеймящий в своей церкви грехи современного общества: «Проблема — в аморальности и духовной деградации. Секс, наркотики и вседозволенность». Его проповеди столь красочны и наглядны, что читатель наверняка даже не удивится, когда выяснится, что именно этот «святой отец» и есть тот маньяк-убийца, кого искали герои. Разумеется, он уверен, что все его жертвы были глубоко порочны и с их смертью Земля только очистилась, и в этом Стражински следует духу оригинального романа, заставляя нас вновь задуматься, насколько же тонка грань между благодеянием и преступлением. Осквернённый тобою храм станет моим трубным гласом. Из пепла, что останется от тебя и других грешников, воспрянет новая церковь. Большая церковь. А я найду себе другое место, где хранить тела для следующего послания. Ибо если четыре Евангелия и шестьдесят две другие книги Библии чему-то и учат, так это тому, что на послания спрос есть всегда.
Уходя со встречи «Истребителей преступности», циничный Комедиант бросает всем собравшимся: «Увидимся на страницах комиксов». Даже не разделяя его точку зрения, нельзя не признать, что лучше в данном случае и не скажешь.
Вернуться назад