Принимая решение о нанесении удара крылатыми ракетами по сирийской территории, президент Трамп пытался решить сразу несколько стратегических задач. Иначе к чему такая спешка ещё до установления всех обстоятельств провокации с применением химоружия в Идлибе? Интересно, как теперь вообще можно проводить какие-либо расследования по линии ооновской ОЗХО на заподозренной в причастности к этой акции сирийской авиабазе «Шайрат»? Ведь на ней американцы уничтожили, в первую очередь, склад авиабомб, а не самолёты или взлётную полосу. Интенсивность взрывов полуторатонных «Томагавков» такова, что в них исчезают любые следы возможных отравляющих веществ. Получается, что и доказывать уже ничего не надо. Всегда можно сказать, что химические боеприпасы были, но благодаря американским ракетам они уничтожены. Парадокс состоит в том, что если существует в мире человек, который меньше всего был заинтересован в химической атаке, то это как раз Башар Асад, о свержении которого как «законной» цели громогласно объявил Вашингтон.
Обстреливая базу «Шайрат», Трамп, по-видимому, держал в голове, прежде всего, повышение собственной репутации в Америке в условиях фактического паралича его президентской власти перед лицом нападок оппонентов. Эмоциональный накал использованного им повода показался, наверное, окружению президента хорошей возможностью продемонстрировать лидерские качества Трампа как «сильной и уверенной в себе личности».
Время удара американскими ракетами и даже то, что удар наносился не авиацией, а флотом, указывают также на привязку этой военной акции к визиту в США китайского лидера Си Цзиньпина. Трамп, неоднократно заявлявший, что главная угроза Америке исходит из Китая и обещавший покончить с «китайской угрозой», решил, видимо, продемонстрировать гостю американскую мощь и собственную готовность к ней прибегнуть. Не случайно было избрано оружие, основным театром применения которого, по оценкам, может быть, прежде всего, Южно-Китайское море. Попутно внимание американской общественности попытались отвлечь от того, что у администрации Трампа недостаёт средств «с наскоку» заставить «сдаться» Китай в затеянном Белым домом экономическом споре.
Заметен и российский адрес ракетного удара. Нанося удар по перспективам диалога с Москвой, Трамп как бы демонстрирует оппонентам свою решимость. Он, вероятно, пытается ослабить информационную осаду своей администрации, обвиняемой в якобы имеющихся у неё тайных «кремлёвских связях». Кроме того, президент США и сам хочет обозначить Москве, кому, по его мнению, должно принадлежать лидерство на Ближнем Востоке, в том числе в Сирии.
В целом в действиях «несистемного» Трампа просматривается отступление перед натиском «системы», постепенно перерабатывающей президента. Эта махина перемалывала и не таких. Трамп всё больше начинает играть по правилам своих противников, что особенно заметно на российском треке.
Американский президент и его ближайшее окружение, видимо, посчитали, что нанесённый удар может явиться простым и эффективным выходом из расставленной ему внутренними оппонентами ловушки, грозящей ему оказаться связанным по рукам и ногам. Однако вместо этого Трамп попадает в куда более жёсткий капкан – на этот раз стратегический.
Запугать Китай подобными методами ещё никому не удавалось. Китайское «мирное наступление», с которым вознамерился покончить Трамп, ведётся совсем в иной системе координат. И никаких признаков того, что экономика США перестраивается, чтобы успешно парировать китайский вызов, пока не наблюдается. Си Цзиньпин всецело готов к тому, чтобы в первом диалоге с новым лидером Соединённых Штатов отстоять принципиальные экономические интересы своей страны. И нет сомнений, что залп «Томагавков» лишь заставит Пекин ускорить наращивание своей военно-морской мощи.
В Китае хорошо понимают язык символов и отметят, что ракетный обстрел Сирии был приурочен к визиту в США председателя Си Цзиньпина. И разговаривать с Пекином на этом языке у Вашингтона не получится. Китайский МИД уже огласил официальную позицию, выразив «обеспокоенность применением силы» и призвав к политическому решению сирийской проблемы. Ну и, разумеется, у китайского руководства исчезнут всякие опасения насчёт того, что Россия может вдруг, как предсказывали иные эксперты, объединиться с Соединёнными Штатами на «антикитайской основе». Есть основания ожидать дальнейшего углубления российско-китайских связей после возвращения главы КНР на родину.
Безусловно, значительно затруднился процесс нормализации отношений между Москвой и Вашингтоном. Россия уже объявила о приостановке соглашения с Соединёнными Штатами о безопасности полётов в небе над Сирией и о готовности усилить сирийскую систему ПВО. В России ещё раз убедились, что инерция враждебного отношения к ней слишком глубоко укоренена в американском истеблишменте. Даже вроде бы настроенные на конструктивный лад американские политики довольно легко утрачивают свой настрой.
Для Москвы восточный вектор её внешней политики рисуется в этих условиях как безальтернативный императив. Американская атака на Сирию придала дополнительный стимул укреплению связей Москвы с Пекином. Вместе с тем каких-либо серьёзных изменений в области американо-российских отношений до окончания расследования пресловутого «вмешательства Москвы» в президентские выборы в Америке и не приходилось ожидать. Ещё остаётся, правда, смутная надежда (надеяться нужно всегда), что после того, как обвинение во «вмешательстве» лопнет подобно мыльному пузырю, появятся шансы на возвращение президента США к некоторым его обещаниям по поводу диалога с Россией.
А главные негативные последствия американский ракетный удар будет иметь для Сирии. Ставка на устранение Башара Асада от власти неизбежно приведёт к свертыванию и без того хрупкого мирного процесса. Следует ожидать выхода из него всей прозападной оппозиции и её широкомасштабного наступления.
Чтобы отразить его, Дамаску придётся приостановить своё успешное наступление против «Исламского государства» (ИГ, запрещена в РФ) на двух стратегических направлениях – из Пальмиры на Дейр эз-Зор и вдоль Евфрата с севера на юг к столице «халифата» Ракке. В результате ИГ сможет перебросить значительные силы для защиты Ракки от поддерживаемых американцами курдов из СДС.
Теперь война в Сирии может ужесточиться и жертв будет гораздо больше, чем в результате провокации в Идлибе. Основным выгодополучателем от ситуации, созданной американским ракетным ударом, является террористическое «Исламское государство». Это заставляет ещё раз задуматься о том, кем была разработана комбинация с химической атакой. Американская администрация окажется в положении, когда, сказав «А», она должна будет сказать и «Б», то есть направить в Сирию значительный контингент своих сухопутных сил. Трамп только глубже увязнет в том самом «ближневосточном болоте», из которого он перед выборами обещал вытащить Америку.
И вот тут выступает ещё один крупный выгодополучатель от происходящего – оппоненты президента в США, коим несть числа. Сейчас они удар по Сирии вроде бы поддерживают, но его неизбежные негативные последствия, в том числе для самой Америки, будут представлены как полный провал внешнеполитического курса президента.
«Триумф» Трампа от продемонстрированной им решимости не состоится. Идея досрочного ухода действующего президента получит второе дыхание.
Перефразируя Джона Донна, а вслед за ним и Хемингуэя («По ком звонит колокол»), можно сказать, что по кому бы ни стрелял Дональд Трамп в Сирии, в конечном счёте он стрелял по себе.