После переговоров с датским коллегой Андресом Самуэльсоном министр иностранных дел России Сергей Лавров довольно уверенно заявил: "Затронули вопрос одобрения Данией заявки на прокладку газопровода "Северный поток — 2" в территориальных водах королевства. Подчеркнули нашу принципиальную позицию, что рассмотрение заявки должно проводиться на основе того законодательства, которое существовало и в Дании, и в целом в Евросоюзе на момент подачи обращения".

Для таких слов у Сергея Викторовича были весьма серьезные основания.

Поясним.

Собственно говоря, понимание того, что говорить о "Северном потоке — 2" нужно сейчас как о свершившемся факте, есть не только в заинтересованной Москве и еще более заинтересованном Берлине, но даже и в Вашингтоне.

И дело тут уже не в том, что там происходит некоторое переосмысление коренных отношений с не желающим утрачивать хотя бы экономическую мощь Берлином. А в том, что, как пишет влиятельный Foreign Policy: "По большому счету, неприятие Вашингтоном "Северного потока" нерационально, бесполезно и отвлекает внимание, а также служит помехой в реализации интересов США".

И вот здесь начинается самое интересное.

Тот же Foreign Policy приводит массу аргументов в пользу того, почему NordStream 2 хорош не только для России и Германии, но и для Америки (чем меньше конфликтов с Германией, тем лучше. Чем больше Европа будет потреблять газа — тем лучше: рынок будет расти, и места хватит всем).

Но издание старательно обходит главный аргумент, абсолютное "общее место" для любого специалиста в области торговли энергоносителями.

То, что в сегодняшних обстоятельствах "Северный поток — 2" нужнее Берлину, чем Москве, стало окончательно ясно, когда Москва договорилась с Анкарой о строительстве "Турецкого потока". Тут ведь не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что после этого "русский трубопроводный газ" в Европу в любом случае дойдет и монополизм Украины как страны-транзитера похоронен окончательно и бесповоротно.

И вот после этого Германия, то ли "делавшая вид", то ли реально "выбиравшая" между демократическими ценностями и ценностями реальными, как-то сразу отбросила так не идущую ей роль Агафьи Тихоновны из классической гоголевской женитьбы. И моментально осознав, что конкуренция теперь идет не в сферах высоких идеологий, а банально за роль "ведущего газового хаба Европы", логично решила, что именно ей эта роль самым наилучшим образом подходит.

А еще не так давно случилось одно событие, заставившее задуматься о своем месте на глобальных газовых рынках уже не только Германию, но и саму Америку.

На суровых берегах полуострова Ямал русские построили циклопическую Сабетту. И самым наглым образом обозначили себя в качестве серьезных игроков на глобальных рынках сжиженного природного газа. Причем первые же две танкерные отгрузки из Сабетты, пройдя через цепочку посредников, оказались, для пущей анекдотичности ситуации, в городе Бостоне, на энергетических рынках США.

А вот теперь просто представьте себе: русским вдруг и вправду не дают построить "Северный поток — 2", а они вместо того, чтобы покорно и дальше качать газ через Украину, возводят на те же деньги дополнительные мощности СПГ. И эти колоссальные объемы оказываются на глобальных рынках. В том числе на премиальных площадках Юго-Восточной Азии, которые американцы считают уже почти "своими". История тогда становится уже совсем печальной. Ибо если "русский СПГ" с такой легкостью может конкурировать даже на рынке самих США, то какую роль он сыграет в Тихоокеанском регионе?

Вот тут-то возникает опасение, что неприятности коснутся уже и американского добывающего сектора. Того самого, на который делала ставку и предыдущая администрация Обамы, и нынешний Дональд Трамп.

Так что исключение "Северного потока — 2" из "санкций конгресса" никакая не "досадная юридическая нестыковка". Это просто "негласный раздел рынков". Неплохо умеющие считать американские деловые круги, связанные с энергетическим сектором, вполне отдают себе отчет, что, чем больше русского газа прокачается через трубопроводы в Европу, тем им будет проще на рынках, которые сейчас представляют для них реальный коммерческий интерес.

NordStream 2 (а потом, возможно, и "три", и "четыре") будет построен по одной-единственной причине. Системно он выгоден всем реальным игрокам. И России, естественно, в том числе: как заявил финансовый директор "Газпрома" Андрей Круглов, положительный эффект от переброски объемов транзита газа с украинского маршрута на будущий газопровод "Северный поток — 2" уже сейчас оценивается как минимум в миллиард долларов в год.

Германия сохранит и приумножит свою экономику. США не столкнутся с излишней — и, после запуска Сабетты, вполне реальной конкуренцией на глобальных рынках СПГ.

Есть, правда, некоторые проблемы с Украиной, которая, потеряв роль страны-транзитера, получит не только гигантскую дыру в бюджете, но и станет счастливым обладателем едва ли не самой большой кучи бессмысленного металлолома на планете. Ну, так, как изящно формулирует все тот же Foreign Policy: "Расширение трубопровода "Северный поток" действительно будет означать, что транзитным государством при поставке определенной части российского газа вместо нестабильной Украины будет более стабильная Германия".

В переводе это звучит: проблемы индейцев шерифа не волнуют.