С начала реформы космической отрасли, когда Федеральное космическое агентство было преобразовано в госкорпорацию, Роскосмос постоянно сравнивают с другой госкорпорацией – «Росатом». И сама реформа, несомненно, в какой-то мере была продиктована желанием перенести на космическую отрасль опыт «Росатома», который считается относительно успешным.

Государственные корпорации (не нужно путать их с публичными акционерными обществами, принадлежащими государству) – особая организационная форма компаний, придуманная в России при Путине. Госкорпорации являются некоммерческими предприятиями, которые напрямую принадлежат государству и обладают особым статусом, который защищает их от контроля со стороны надзорных органов и позволяет вести весьма непрозрачную деятельность. Помимо «Росатома» существуют госкорпорации «Ростех», «Роснано», Внешэкономбанк, печально известный «Олимпстрой» и другие.

Все госкорпорации очень отличаются, и цели у них могут быть различные. «Ростех» – огромный конгломерат, который контролируется Сергеем Чемезовым (другом Путина по работе в Германии) и пытается поглотать почти любые предприятия в России в области авиации, электроники, машиностроения и оборонной промышленности. Входящие в него компании ведут обычную приносящую доход деятельность, но перечисляют прибыль своему единственному акционеру – «Ростеху». Цель «Ростеха» – зарабатывать деньги. Время от времени «Ростех» пытается удивить страну инновациями вроде «убийцы iPhone», но выглядит это довольно позорно.

«Росатом» от него не сильно отличается. Он является наследником Федерального агентства по атомной энергии. «Росатом» владеет и управляет российскими атомными электростанциями (т.е. продает сгенерированную ими электроэнергию) и предприятиями по изготовлению ядерного топлива, а также разрабатывает, производит и экспортирует атомное оборудование как по заказу государства, так и на экспорт. Другими словами, как и «Ростех», «Росатом» управляет предприятиями, которые получают прибыль за счет продажи внешним субъектам произведенных ими товаров и услуг.

«Роскосмос» работает иначе. Он отвечает не только за производство, но и за потребление продукции ракетно-космической отрасли. Производимые отраслью «товары и услуги» не приносят прибыль «Роскосмосу», потому что покупаются им самим, а не сторонними клиентами. Если бы «Ростех» или «Росатом» сами выкупали продукцию собственных предприятий, ни о какой прибыли этих госкорпораций не могло бы быть и речи. Ругать «Роскосмос» за убыточность – это почти то же самое, что обвинять в отсутствии прибыли Министерство здравоохранения или образования.

Небольшое исключение для «Роскосмоса» – это коммерческие услуги по запуску иностранных космических аппаратов и деятельность по доставке иностранных астронавтов на МКС. Они приносят прибыль, но она настолько мала, что не может вывести в плюс даже баланс самих предприятий, которые занимаются этой деятельностью – ГКНПЦ им. Хруничева и РКК «Энергия». О каких-то дивидендах Роскосмосу и говорить не приходится (а еще следует учитывать, что РКК «Энергия» принадлежит государству лишь на 38%).

Целью «Роскосмоса» является не просто контроль за функционированием предприятий отрасли. Он отвечает за фундаментальные научные исследования, выполнение программы пилотируемых полетов и т.п. Одна только работа на МКС поглощает треть бюджета «Роскосмоса», а ведь она даже в теории не может приносить прибыль. С точки зрения госкорпорации, поддержание работы российского сегмента МКС – это чистый убыток на десятки млрд рублей в год.

Значит ли это, что ситуация безвыходная? Нет. Только то, что форма госкорпорации, которая в принципе является весьма сомнительным изобретением, совсем не подходит для ракетно-космической отрасли. Между атомной и космической промышленностью есть большая разница. Согласно международным договорам, атомная промышленность должна находиться полностью под контролем государств. Но вот производимая ей продукция – электроэнергия – интересует множество потребителей. Рынок предложения в атомной промышленности на 100% монополизирован государством, рынок спроса – диверсифицирован. Форма госкорпорации, отвечающей за предложение, на такую модель отрасли накладывается хорошо.

В космонавтике все почти наоборот. В теории, нет никаких причин для монополизации рынка предложения космической техники и услуг. Так и работает космонавтика во всем мире: в большинстве стран компании ракетно-космической отрасли не принадлежат государству, а если и принадлежат, то существуют на равных условиях с частными предприятиями. А вот рынок спроса, наоборот, сильно монополизирован государством. В России – на 100%, в США – более чем наполовину. Почти вся продукция космической отрасли интересует только государство. Исключениями являются сфера космической связи, которая в России представлена ФГУП «Космическая связь» и также принадлежащим государству ПАО «Газпром космические системы», и только зарождающаяся сфера съемки поверхности Земли низкоорбитальными космическими аппаратами.

Объединение отрасли в единую госкорпорацию накладывает на нее двойные ограничения. Во-первых, оно препятствует диверсификации рынка предложения. Новые, более эффективные предприятия не могут появляться в такой системе. А ведь именно они позволили США за 10 лет почти полностью вытеснить Россию с рынка пусковых услуг.

Во-вторых, рынок спроса тоже ограничивается исключительно государством. В США ежегодные инвестиции в ракетно-космическую отрасль превышают $35 млрд, из которых на бюджет НАСА приходится только $19 млрд. В России инвестиции в ракетно-космическую отрасль почти полностью равны расходной части бюджета госкорпорации «Роскосмос». «Роскосмос» обладает возможностью навязывать своих поставщиков даже не зависящим от него компаниям, таким как ГКС, что делает их услуги неконкурентоспособными на мировом рынке.

Другая проблема – отсутствие мотивации у предприятий для развития. Компании ракетно-космической отрасли не заинтересованы в том, чтобы быть прибыльными, поскольку прибыль будет изъята Роскосмосом для финансирования убыточных направлений.

12 декабря на конференции «Космос как бизнес» помощник президента России Андрей Белоусов предложил отменить Федеральные целевые программы, обеспечивающие госзаказ в ракетно-космической отрасли. В условиях, когда отраслевой заказ в стране на 100% обеспечивается государством, такая реформа может иметь два результата. Либо вся космическая деятельность, не приносящая прибыль, будет прекращена. Либо заказ будут напрямую обеспечивать заинтересованные ведомства (например, Росгидромет будет заказывать разработку и эксплуатацию спутника «Электро-Л», а Академия наук – разработку исследовательской станции «Луна-Глоб». В этом случае появляется угроза того, что деньги, сэкономленные на закрытии целевой программы, не достанутся бюджетам соответствующих ведомств (наподобие РАН). Таким образом, расходы на научно-исследовательскую космонавтику все равно сократятся.

Формально в результате отказа от целевых программ госкорпорация «Роскосмос», конечно, сможет стать прибыльной, но фактически расходы государства не уменьшатся – просто они будут проходить через другие ведомства, которым придется платить за ту же космическую технику и услуги даже больше, чем сейчас, ведь «Роскосмос» начнет закладывать в цены свою прибыль. Из-за этого само существование «Роскосмоса» потеряет всякий смысл, ведь потребители космических услуг могли бы размещать свои заказы напрямую на предприятиях ракетно-космической отрасли без прослойки в виде госкорпорации. Но то же самое можно сказать и о «Ростехе».

Нынешняя форма организации космической отрасли неэффективна, но отказ от целевого госзаказа в области космической деятельности ее не исправит. Отрасли нужны рыночные реформы, которые повысят самостоятельность предприятий, создадут понятные и честные условия распределения госзаказа и заложат основу для появления независимых потребителей космических услуг.