Безусловно, главной новостью 21 июня стал не курс биткоина, не очередные перипетии борьбы с ДАИШ и даже не цена на нефть. Ею стало объявление рано утром саудовским информационным агентством СПА важнейшего для будущего КСА, да и региона в целом, решения Комитета королевства по правопреемству (Kingdom’s Succession Committee), который еще называют Комитетом присяги, о назначении Мухаммеда бен Сальмана наследным принцем страны. Это означает, что после смерти нынешнего престарелого короля Сальмана (а это может произойти достаточно скоро, ведь монарху уже за 80) младший из его сыновей взойдет на трон.

Сказать, что это решение явилось для экспертов неожиданностью, нельзя. Все последние два года после своего восхождения на трон король Сальман и его младший сын делали все, чтобы ревизовать принятые при короле Абдалле решения о правилах наследования трона, включая его решение, что наследным принцем будет министр внутренних дел Мухаммед бен Наиф. Первым шагом на этом пути стало принятое в январе 2015 года решение о том, что Мухаммед бен Сальман станет преемником наследного принца (то есть третьим лицом в стране), сместив с этого поста принца Мукрина, бывшего главу Службы общей разведки. Ходили слухи, что за свою отставку принц Мукрин получил немалые отступные.

Сказать, что далее путь Мухаммеда бен Сальмана к своему новому посту, который открывает ему путь к верховной власти, был легким и беспроблемным нельзя. Ведь Мухаммед бен Наиф имел и имеет сильные позиции в стране, он до последнего времени возглавлял в значительной степени созданное трудами его отца Министерство внутренних дел, на его стороне внутренние войска, он пользуется широкой поддержкой саудовских племен и мусульманских богословов, в целом религиозных кругов.

Мухаммеду бен Сальману при поддержке отца для продвижения наверх пришлось возглавить Министерство обороны и Комитет по социально-экономическим проблемам. Он полностью перетряхнул, причем не один раз, все министерства и ведомства, вытеснив из них, включая и Министерство иностранных дел, принцев крови и заменив их на верных ему технократов, которых он черпал зачастую в бизнес-кругах.

Были произведены широкие замены в рядах губернаторов как на уровне первых, так и вторых лиц. Анализ этих перемен говорит о том, что определенный баланс интересов различных кланов (в том числе Фейсалов и Наифов) был учтен.

И вот, как результат этих немалых трудов Комитет по правопреемству (или, точнее, престолонаследию) 31 голосом из 43 теперь утверждает Мухаммеда бен Сальмана в качестве наследного принца и отстраняет от этой должности Мухаммеда бен Наифа, который практически сразу приносит присягу на верность новому наследному принцу. Такой экспромт не мог не быть подготовленным. Он явно стал результатом как системного ослабления позиций Мухаммеда бен Наифа его двоюродным братом и конкурентом, а также серии закулисных сделок, о содержании которых мы, возможно, никогда не узнаем. Из видимой части айсберга можно зафиксировать сохранение Саудом бен Наифом, братом Мухаммеда бен Наифа своей должности губернатора Восточной провинции (там производится 90% нефти и находится штаб-квартира «Сауди Арамко») и получения его старшим сыном принцем Абдельазизом бен Саудом бен Наифом (Prince Abdulaziz bin Saud bin Naif) поста министра внутренних дел. Это дает определенные гарантии клану Наифа на сохранение некоторых позиций в политической жизни страны, но не более. Да и надолго ли?

Таким образом, Мухаммед бен Сальман получил на данный момент все желаемое и сконцентрировал в своих руках неслыханные полномочия. Для внешнего мира это означает, что отныне все принимаемые решения (собственно, практически так и было все последние два года, но без формализации на законодательном уровне) исходят от него и должны восприниматься как решения будущего короля. В подкрепление этому одновременно с назначением МБС наследным принцем как уже давно называют наследного принца, внесены изменения в Основной закон КСА (официальной конституцией в этой стране, как известно, является Коран и Сунна), в соответствии с которыми впервые право на трон — наряду с сыновьями — получают внуки короля-основателя, то есть и он.

Во-вторых, сломаны все внешние препятствия для проведения масштабных реформ, затеянных новым принцем. Ранее Мухаммед бен Наиф их существенно тормозил, особенно в части реформирования религиозных институтов, которые до последнего времени оставались в руках ветхозаветных консерваторов-ваххабитов, которые до последнего времени блокировали такие инициативы Мухаммеда бен Сальмана, как введение туристических виз, открытие кинотеатров и других светских центров развлечений, а также разрешение женщинам водить автомобиль.

Это, однако, не означает, что начатые принцем-реформатором масштабные изменения в рамках его программы «Видение 2030» не будут отныне наталкиваться на сопротивление внутри страны. Будут. Причем не только со стороны принцев, теряющих свои завидные должности и синекуры, или клерикалов, но и со стороны очень архаичного и традиционного саудовского общества, а также не привыкшей интенсивно и эффективно работать бюрократии.

Будет ему мешать и война в Йемене, в которую принц ввязался два года назад с целью не только урезонить своих шиитских соседей из Ирана, которые якобы покусились на братский Йемен, но и укрепить свои позиции как будущего короля. Выйти из этой авантюры ему будет чрезвычайно затруднительно, тем более на фоне начавшегося недавно раздрая в Совете сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) из-за политики Катара, что привело фактически к развалу антихуситской коалиции. Даже между самыми близкими союзниками в ней – КСА и ОАЭ – наблюдаются серьезные разногласия.

Совсем уж непреодолимыми проблемы, связанные с войной в Йемене, однако, не выглядят. Они могут быть урегулированы за счет компромиссов с основными йеменскими племенами, пусть и за счет бедуинской гордости саудов. Так или иначе, но искать выход из йеменского тупика принцу придется.

Иными словами, мир получил во главе Саудовской Аравии (хотя номинально королем остается Сальман) молодого, энергичного реформатора, намеренного превратить Саудовскую Аравию в новый Дубай. На пути его амбиций стоит не только косность саудовского общества, но противоречия с Ираном, собственными соседями по ССАГПЗ и Йеменом. Риски для Королевства чрезвычайно велики – слишком быстрые реформы могут раскачать саудовское общество (по аналогии с «эффектом Горбачева»), а конфликты по внешнему контуру есть и без того сокращающиеся ресурсы из-за падения цен на нефть.

Предстоит ему определяться и с отношением к США, Китаю и России. Тяга к диверсификации связей и отказу от опоры исключительно на США у него есть. Только как этот курс будет реализован на практике, пока неясно. Многое прояснит предстоящий первый исторический визит короля Сальмана в Россию.

Тем не менее шанс на успех у амбициозного и работоспособного Мухаммеда бен Сальмана есть. И он может им воспользоваться…

http://ru.journal-neo.org/2017/06/23/novy-j-nasledny-j-prints-saudovskoj-aravii-chego-ozhidat-saudovskoj-aravii-i-miru/

Безусловно, главной новостью 21 июня стал не курс биткоина, не очередные перипетии борьбы с ДАИШ и даже не цена на нефть. Ею стало объявление рано утром саудовским информационным агентством СПА важнейшего для будущего КСА, да и региона в целом, решения Комитета королевства по правопреемству (Kingdom’s Succession Committee), который еще называют Комитетом присяги, о назначении Мухаммеда бен Сальмана наследным принцем страны. Это означает, что после смерти нынешнего престарелого короля Сальмана (а это может произойти достаточно скоро, ведь монарху уже за 80) младший из его сыновей взойдет на трон.

Сказать, что это решение явилось для экспертов неожиданностью, нельзя. Все последние два года после своего восхождения на трон король Сальман и его младший сын делали все, чтобы ревизовать принятые при короле Абдалле решения о правилах наследования трона, включая его решение, что наследным принцем будет министр внутренних дел Мухаммед бен Наиф. Первым шагом на этом пути стало принятое в январе 2015 года решение о том, что Мухаммед бен Сальман станет преемником наследного принца (то есть третьим лицом в стране), сместив с этого поста принца Мукрина, бывшего главу Службы общей разведки. Ходили слухи, что за свою отставку принц Мукрин получил немалые отступные.

Сказать, что далее путь Мухаммеда бен Сальмана к своему новому посту, который открывает ему путь к верховной власти, был легким и беспроблемным нельзя. Ведь Мухаммед бен Наиф имел и имеет сильные позиции в стране, он до последнего времени возглавлял в значительной степени созданное трудами его отца Министерство внутренних дел, на его стороне внутренние войска, он пользуется широкой поддержкой саудовских племен и мусульманских богословов, в целом религиозных кругов.

Мухаммеду бен Сальману при поддержке отца для продвижения наверх пришлось возглавить Министерство обороны и Комитет по социально-экономическим проблемам. Он полностью перетряхнул, причем не один раз, все министерства и ведомства, вытеснив из них, включая и Министерство иностранных дел, принцев крови и заменив их на верных ему технократов, которых он черпал зачастую в бизнес-кругах.

Были произведены широкие замены в рядах губернаторов как на уровне первых, так и вторых лиц. Анализ этих перемен говорит о том, что определенный баланс интересов различных кланов (в том числе Фейсалов и Наифов) был учтен.

И вот, как результат этих немалых трудов Комитет по правопреемству (или, точнее, престолонаследию) 31 голосом из 43 теперь утверждает Мухаммеда бен Сальмана в качестве наследного принца и отстраняет от этой должности Мухаммеда бен Наифа, который практически сразу приносит присягу на верность новому наследному принцу. Такой экспромт не мог не быть подготовленным. Он явно стал результатом как системного ослабления позиций Мухаммеда бен Наифа его двоюродным братом и конкурентом, а также серии закулисных сделок, о содержании которых мы, возможно, никогда не узнаем. Из видимой части айсберга можно зафиксировать сохранение Саудом бен Наифом, братом Мухаммеда бен Наифа своей должности губернатора Восточной провинции (там производится 90% нефти и находится штаб-квартира «Сауди Арамко») и получения его старшим сыном принцем Абдельазизом бен Саудом бен Наифом (Prince Abdulaziz bin Saud bin Naif) поста министра внутренних дел. Это дает определенные гарантии клану Наифа на сохранение некоторых позиций в политической жизни страны, но не более. Да и надолго ли?

Таким образом, Мухаммед бен Сальман получил на данный момент все желаемое и сконцентрировал в своих руках неслыханные полномочия. Для внешнего мира это означает, что отныне все принимаемые решения (собственно, практически так и было все последние два года, но без формализации на законодательном уровне) исходят от него и должны восприниматься как решения будущего короля. В подкрепление этому одновременно с назначением МБС наследным принцем как уже давно называют наследного принца, внесены изменения в Основной закон КСА (официальной конституцией в этой стране, как известно, является Коран и Сунна), в соответствии с которыми впервые право на трон — наряду с сыновьями — получают внуки короля-основателя, то есть и он.

Во-вторых, сломаны все внешние препятствия для проведения масштабных реформ, затеянных новым принцем. Ранее Мухаммед бен Наиф их существенно тормозил, особенно в части реформирования религиозных институтов, которые до последнего времени оставались в руках ветхозаветных консерваторов-ваххабитов, которые до последнего времени блокировали такие инициативы Мухаммеда бен Сальмана, как введение туристических виз, открытие кинотеатров и других светских центров развлечений, а также разрешение женщинам водить автомобиль.

Это, однако, не означает, что начатые принцем-реформатором масштабные изменения в рамках его программы «Видение 2030» не будут отныне наталкиваться на сопротивление внутри страны. Будут. Причем не только со стороны принцев, теряющих свои завидные должности и синекуры, или клерикалов, но и со стороны очень архаичного и традиционного саудовского общества, а также не привыкшей интенсивно и эффективно работать бюрократии.

Будет ему мешать и война в Йемене, в которую принц ввязался два года назад с целью не только урезонить своих шиитских соседей из Ирана, которые якобы покусились на братский Йемен, но и укрепить свои позиции как будущего короля. Выйти из этой авантюры ему будет чрезвычайно затруднительно, тем более на фоне начавшегося недавно раздрая в Совете сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) из-за политики Катара, что привело фактически к развалу антихуситской коалиции. Даже между самыми близкими союзниками в ней – КСА и ОАЭ – наблюдаются серьезные разногласия.

Совсем уж непреодолимыми проблемы, связанные с войной в Йемене, однако, не выглядят. Они могут быть урегулированы за счет компромиссов с основными йеменскими племенами, пусть и за счет бедуинской гордости саудов. Так или иначе, но искать выход из йеменского тупика принцу придется.

Иными словами, мир получил во главе Саудовской Аравии (хотя номинально королем остается Сальман) молодого, энергичного реформатора, намеренного превратить Саудовскую Аравию в новый Дубай. На пути его амбиций стоит не только косность саудовского общества, но противоречия с Ираном, собственными соседями по ССАГПЗ и Йеменом. Риски для Королевства чрезвычайно велики – слишком быстрые реформы могут раскачать саудовское общество (по аналогии с «эффектом Горбачева»), а конфликты по внешнему контуру есть и без того сокращающиеся ресурсы из-за падения цен на нефть.

Предстоит ему определяться и с отношением к США, Китаю и России. Тяга к диверсификации связей и отказу от опоры исключительно на США у него есть. Только как этот курс будет реализован на практике, пока неясно. Многое прояснит предстоящий первый исторический визит короля Сальмана в Россию.

Тем не менее шанс на успех у амбициозного и работоспособного Мухаммеда бен Сальмана есть. И он может им воспользоваться…

 

 

Безусловно, главной новостью 21 июня стал не курс биткоина, не очередные перипетии борьбы с ДАИШ и даже не цена на нефть. Ею стало объявление рано утром саудовским информационным агентством СПА важнейшего для будущего КСА, да и региона в целом, решения Комитета королевства по правопреемству (Kingdom’s Succession Committee), который еще называют Комитетом присяги, о назначении Мухаммеда бен Сальмана наследным принцем страны. Это означает, что после смерти нынешнего престарелого короля Сальмана (а это может произойти достаточно скоро, ведь монарху уже за 80) младший из его сыновей взойдет на трон.

Сказать, что это решение явилось для экспертов неожиданностью, нельзя. Все последние два года после своего восхождения на трон король Сальман и его младший сын делали все, чтобы ревизовать принятые при короле Абдалле решения о правилах наследования трона, включая его решение, что наследным принцем будет министр внутренних дел Мухаммед бен Наиф. Первым шагом на этом пути стало принятое в январе 2015 года решение о том, что Мухаммед бен Сальман станет преемником наследного принца (то есть третьим лицом в стране), сместив с этого поста принца Мукрина, бывшего главу Службы общей разведки. Ходили слухи, что за свою отставку принц Мукрин получил немалые отступные.

Сказать, что далее путь Мухаммеда бен Сальмана к своему новому посту, который открывает ему путь к верховной власти, был легким и беспроблемным нельзя. Ведь Мухаммед бен Наиф имел и имеет сильные позиции в стране, он до последнего времени возглавлял в значительной степени созданное трудами его отца Министерство внутренних дел, на его стороне внутренние войска, он пользуется широкой поддержкой саудовских племен и мусульманских богословов, в целом религиозных кругов.

Мухаммеду бен Сальману при поддержке отца для продвижения наверх пришлось возглавить Министерство обороны и Комитет по социально-экономическим проблемам. Он полностью перетряхнул, причем не один раз, все министерства и ведомства, вытеснив из них, включая и Министерство иностранных дел, принцев крови и заменив их на верных ему технократов, которых он черпал зачастую в бизнес-кругах.

Были произведены широкие замены в рядах губернаторов как на уровне первых, так и вторых лиц. Анализ этих перемен говорит о том, что определенный баланс интересов различных кланов (в том числе Фейсалов и Наифов) был учтен.

И вот, как результат этих немалых трудов Комитет по правопреемству (или, точнее, престолонаследию) 31 голосом из 43 теперь утверждает Мухаммеда бен Сальмана в качестве наследного принца и отстраняет от этой должности Мухаммеда бен Наифа, который практически сразу приносит присягу на верность новому наследному принцу. Такой экспромт не мог не быть подготовленным. Он явно стал результатом как системного ослабления позиций Мухаммеда бен Наифа его двоюродным братом и конкурентом, а также серии закулисных сделок, о содержании которых мы, возможно, никогда не узнаем. Из видимой части айсберга можно зафиксировать сохранение Саудом бен Наифом, братом Мухаммеда бен Наифа своей должности губернатора Восточной провинции (там производится 90% нефти и находится штаб-квартира «Сауди Арамко») и получения его старшим сыном принцем Абдельазизом бен Саудом бен Наифом (Prince Abdulaziz bin Saud bin Naif) поста министра внутренних дел. Это дает определенные гарантии клану Наифа на сохранение некоторых позиций в политической жизни страны, но не более. Да и надолго ли?

Таким образом, Мухаммед бен Сальман получил на данный момент все желаемое и сконцентрировал в своих руках неслыханные полномочия. Для внешнего мира это означает, что отныне все принимаемые решения (собственно, практически так и было все последние два года, но без формализации на законодательном уровне) исходят от него и должны восприниматься как решения будущего короля. В подкрепление этому одновременно с назначением МБС наследным принцем как уже давно называют наследного принца, внесены изменения в Основной закон КСА (официальной конституцией в этой стране, как известно, является Коран и Сунна), в соответствии с которыми впервые право на трон — наряду с сыновьями — получают внуки короля-основателя, то есть и он.

Во-вторых, сломаны все внешние препятствия для проведения масштабных реформ, затеянных новым принцем. Ранее Мухаммед бен Наиф их существенно тормозил, особенно в части реформирования религиозных институтов, которые до последнего времени оставались в руках ветхозаветных консерваторов-ваххабитов, которые до последнего времени блокировали такие инициативы Мухаммеда бен Сальмана, как введение туристических виз, открытие кинотеатров и других светских центров развлечений, а также разрешение женщинам водить автомобиль.

Это, однако, не означает, что начатые принцем-реформатором масштабные изменения в рамках его программы «Видение 2030» не будут отныне наталкиваться на сопротивление внутри страны. Будут. Причем не только со стороны принцев, теряющих свои завидные должности и синекуры, или клерикалов, но и со стороны очень архаичного и традиционного саудовского общества, а также не привыкшей интенсивно и эффективно работать бюрократии.

Будет ему мешать и война в Йемене, в которую принц ввязался два года назад с целью не только урезонить своих шиитских соседей из Ирана, которые якобы покусились на братский Йемен, но и укрепить свои позиции как будущего короля. Выйти из этой авантюры ему будет чрезвычайно затруднительно, тем более на фоне начавшегося недавно раздрая в Совете сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) из-за политики Катара, что привело фактически к развалу антихуситской коалиции. Даже между самыми близкими союзниками в ней – КСА и ОАЭ – наблюдаются серьезные разногласия.

Совсем уж непреодолимыми проблемы, связанные с войной в Йемене, однако, не выглядят. Они могут быть урегулированы за счет компромиссов с основными йеменскими племенами, пусть и за счет бедуинской гордости саудов. Так или иначе, но искать выход из йеменского тупика принцу придется.

Иными словами, мир получил во главе Саудовской Аравии (хотя номинально королем остается Сальман) молодого, энергичного реформатора, намеренного превратить Саудовскую Аравию в новый Дубай. На пути его амбиций стоит не только косность саудовского общества, но противоречия с Ираном, собственными соседями по ССАГПЗ и Йеменом. Риски для Королевства чрезвычайно велики – слишком быстрые реформы могут раскачать саудовское общество (по аналогии с «эффектом Горбачева»), а конфликты по внешнему контуру есть и без того сокращающиеся ресурсы из-за падения цен на нефть.

Предстоит ему определяться и с отношением к США, Китаю и России. Тяга к диверсификации связей и отказу от опоры исключительно на США у него есть. Только как этот курс будет реализован на практике, пока неясно. Многое прояснит предстоящий первый исторический визит короля Сальмана в Россию.

Тем не менее шанс на успех у амбициозного и работоспособного Мухаммеда бен Сальмана есть. И он может им воспользоваться…

http://ru.journal-neo.org/2017/06/23/novy-j-nasledny-j-prints-saudovskoj-aravii-chego-ozhidat-saudovskoj-aravii-i-miru/

Безусловно, главной новостью 21 июня стал не курс биткоина, не очередные перипетии борьбы с ДАИШ и даже не цена на нефть. Ею стало объявление рано утром саудовским информационным агентством СПА важнейшего для будущего КСА, да и региона в целом, решения Комитета королевства по правопреемству (Kingdom’s Succession Committee), который еще называют Комитетом присяги, о назначении Мухаммеда бен Сальмана наследным принцем страны. Это означает, что после смерти нынешнего престарелого короля Сальмана (а это может произойти достаточно скоро, ведь монарху уже за 80) младший из его сыновей взойдет на трон.

Сказать, что это решение явилось для экспертов неожиданностью, нельзя. Все последние два года после своего восхождения на трон король Сальман и его младший сын делали все, чтобы ревизовать принятые при короле Абдалле решения о правилах наследования трона, включая его решение, что наследным принцем будет министр внутренних дел Мухаммед бен Наиф. Первым шагом на этом пути стало принятое в январе 2015 года решение о том, что Мухаммед бен Сальман станет преемником наследного принца (то есть третьим лицом в стране), сместив с этого поста принца Мукрина, бывшего главу Службы общей разведки. Ходили слухи, что за свою отставку принц Мукрин получил немалые отступные.

Сказать, что далее путь Мухаммеда бен Сальмана к своему новому посту, который открывает ему путь к верховной власти, был легким и беспроблемным нельзя. Ведь Мухаммед бен Наиф имел и имеет сильные позиции в стране, он до последнего времени возглавлял в значительной степени созданное трудами его отца Министерство внутренних дел, на его стороне внутренние войска, он пользуется широкой поддержкой саудовских племен и мусульманских богословов, в целом религиозных кругов.

Мухаммеду бен Сальману при поддержке отца для продвижения наверх пришлось возглавить Министерство обороны и Комитет по социально-экономическим проблемам. Он полностью перетряхнул, причем не один раз, все министерства и ведомства, вытеснив из них, включая и Министерство иностранных дел, принцев крови и заменив их на верных ему технократов, которых он черпал зачастую в бизнес-кругах.

Были произведены широкие замены в рядах губернаторов как на уровне первых, так и вторых лиц. Анализ этих перемен говорит о том, что определенный баланс интересов различных кланов (в том числе Фейсалов и Наифов) был учтен.

И вот, как результат этих немалых трудов Комитет по правопреемству (или, точнее, престолонаследию) 31 голосом из 43 теперь утверждает Мухаммеда бен Сальмана в качестве наследного принца и отстраняет от этой должности Мухаммеда бен Наифа, который практически сразу приносит присягу на верность новому наследному принцу. Такой экспромт не мог не быть подготовленным. Он явно стал результатом как системного ослабления позиций Мухаммеда бен Наифа его двоюродным братом и конкурентом, а также серии закулисных сделок, о содержании которых мы, возможно, никогда не узнаем. Из видимой части айсберга можно зафиксировать сохранение Саудом бен Наифом, братом Мухаммеда бен Наифа своей должности губернатора Восточной провинции (там производится 90% нефти и находится штаб-квартира «Сауди Арамко») и получения его старшим сыном принцем Абдельазизом бен Саудом бен Наифом (Prince Abdulaziz bin Saud bin Naif) поста министра внутренних дел. Это дает определенные гарантии клану Наифа на сохранение некоторых позиций в политической жизни страны, но не более. Да и надолго ли?

Таким образом, Мухаммед бен Сальман получил на данный момент все желаемое и сконцентрировал в своих руках неслыханные полномочия. Для внешнего мира это означает, что отныне все принимаемые решения (собственно, практически так и было все последние два года, но без формализации на законодательном уровне) исходят от него и должны восприниматься как решения будущего короля. В подкрепление этому одновременно с назначением МБС наследным принцем как уже давно называют наследного принца, внесены изменения в Основной закон КСА (официальной конституцией в этой стране, как известно, является Коран и Сунна), в соответствии с которыми впервые право на трон — наряду с сыновьями — получают внуки короля-основателя, то есть и он.

Во-вторых, сломаны все внешние препятствия для проведения масштабных реформ, затеянных новым принцем. Ранее Мухаммед бен Наиф их существенно тормозил, особенно в части реформирования религиозных институтов, которые до последнего времени оставались в руках ветхозаветных консерваторов-ваххабитов, которые до последнего времени блокировали такие инициативы Мухаммеда бен Сальмана, как введение туристических виз, открытие кинотеатров и других светских центров развлечений, а также разрешение женщинам водить автомобиль.

Это, однако, не означает, что начатые принцем-реформатором масштабные изменения в рамках его программы «Видение 2030» не будут отныне наталкиваться на сопротивление внутри страны. Будут. Причем не только со стороны принцев, теряющих свои завидные должности и синекуры, или клерикалов, но и со стороны очень архаичного и традиционного саудовского общества, а также не привыкшей интенсивно и эффективно работать бюрократии.

Будет ему мешать и война в Йемене, в которую принц ввязался два года назад с целью не только урезонить своих шиитских соседей из Ирана, которые якобы покусились на братский Йемен, но и укрепить свои позиции как будущего короля. Выйти из этой авантюры ему будет чрезвычайно затруднительно, тем более на фоне начавшегося недавно раздрая в Совете сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) из-за политики Катара, что привело фактически к развалу антихуситской коалиции. Даже между самыми близкими союзниками в ней – КСА и ОАЭ – наблюдаются серьезные разногласия.

Совсем уж непреодолимыми проблемы, связанные с войной в Йемене, однако, не выглядят. Они могут быть урегулированы за счет компромиссов с основными йеменскими племенами, пусть и за счет бедуинской гордости саудов. Так или иначе, но искать выход из йеменского тупика принцу придется.

Иными словами, мир получил во главе Саудовской Аравии (хотя номинально королем остается Сальман) молодого, энергичного реформатора, намеренного превратить Саудовскую Аравию в новый Дубай. На пути его амбиций стоит не только косность саудовского общества, но противоречия с Ираном, собственными соседями по ССАГПЗ и Йеменом. Риски для Королевства чрезвычайно велики – слишком быстрые реформы могут раскачать саудовское общество (по аналогии с «эффектом Горбачева»), а конфликты по внешнему контуру есть и без того сокращающиеся ресурсы из-за падения цен на нефть.

Предстоит ему определяться и с отношением к США, Китаю и России. Тяга к диверсификации связей и отказу от опоры исключительно на США у него есть. Только как этот курс будет реализован на практике, пока неясно. Многое прояснит предстоящий первый исторический визит короля Сальмана в Россию.

Тем не менее шанс на успех у амбициозного и работоспособного Мухаммеда бен Сальмана есть. И он может им воспользоваться…

http://ru.journal-neo.org/2017/06/23/novy-j-nasledny-j-prints-saudovskoj-aravii-chego-ozhidat-saudovskoj-aravii-i-miru/

Безусловно, главной новостью 21 июня стал не курс биткоина, не очередные перипетии борьбы с ДАИШ и даже не цена на нефть. Ею стало объявление рано утром саудовским информационным агентством СПА важнейшего для будущего КСА, да и региона в целом, решения Комитета королевства по правопреемству (Kingdom’s Succession Committee), который еще называют Комитетом присяги, о назначении Мухаммеда бен Сальмана наследным принцем страны. Это означает, что после смерти нынешнего престарелого короля Сальмана (а это может произойти достаточно скоро, ведь монарху уже за 80) младший из его сыновей взойдет на трон.

Сказать, что это решение явилось для экспертов неожиданностью, нельзя. Все последние два года после своего восхождения на трон король Сальман и его младший сын делали все, чтобы ревизовать принятые при короле Абдалле решения о правилах наследования трона, включая его решение, что наследным принцем будет министр внутренних дел Мухаммед бен Наиф. Первым шагом на этом пути стало принятое в январе 2015 года решение о том, что Мухаммед бен Сальман станет преемником наследного принца (то есть третьим лицом в стране), сместив с этого поста принца Мукрина, бывшего главу Службы общей разведки. Ходили слухи, что за свою отставку принц Мукрин получил немалые отступные.

Сказать, что далее путь Мухаммеда бен Сальмана к своему новому посту, который открывает ему путь к верховной власти, был легким и беспроблемным нельзя. Ведь Мухаммед бен Наиф имел и имеет сильные позиции в стране, он до последнего времени возглавлял в значительной степени созданное трудами его отца Министерство внутренних дел, на его стороне внутренние войска, он пользуется широкой поддержкой саудовских племен и мусульманских богословов, в целом религиозных кругов.

Мухаммеду бен Сальману при поддержке отца для продвижения наверх пришлось возглавить Министерство обороны и Комитет по социально-экономическим проблемам. Он полностью перетряхнул, причем не один раз, все министерства и ведомства, вытеснив из них, включая и Министерство иностранных дел, принцев крови и заменив их на верных ему технократов, которых он черпал зачастую в бизнес-кругах.

Были произведены широкие замены в рядах губернаторов как на уровне первых, так и вторых лиц. Анализ этих перемен говорит о том, что определенный баланс интересов различных кланов (в том числе Фейсалов и Наифов) был учтен.

И вот, как результат этих немалых трудов Комитет по правопреемству (или, точнее, престолонаследию) 31 голосом из 43 теперь утверждает Мухаммеда бен Сальмана в качестве наследного принца и отстраняет от этой должности Мухаммеда бен Наифа, который практически сразу приносит присягу на верность новому наследному принцу. Такой экспромт не мог не быть подготовленным. Он явно стал результатом как системного ослабления позиций Мухаммеда бен Наифа его двоюродным братом и конкурентом, а также серии закулисных сделок, о содержании которых мы, возможно, никогда не узнаем. Из видимой части айсберга можно зафиксировать сохранение Саудом бен Наифом, братом Мухаммеда бен Наифа своей должности губернатора Восточной провинции (там производится 90% нефти и находится штаб-квартира «Сауди Арамко») и получения его старшим сыном принцем Абдельазизом бен Саудом бен Наифом (Prince Abdulaziz bin Saud bin Naif) поста министра внутренних дел. Это дает определенные гарантии клану Наифа на сохранение некоторых позиций в политической жизни страны, но не более. Да и надолго ли?

Таким образом, Мухаммед бен Сальман получил на данный момент все желаемое и сконцентрировал в своих руках неслыханные полномочия. Для внешнего мира это означает, что отныне все принимаемые решения (собственно, практически так и было все последние два года, но без формализации на законодательном уровне) исходят от него и должны восприниматься как решения будущего короля. В подкрепление этому одновременно с назначением МБС наследным принцем как уже давно называют наследного принца, внесены изменения в Основной закон КСА (официальной конституцией в этой стране, как известно, является Коран и Сунна), в соответствии с которыми впервые право на трон — наряду с сыновьями — получают внуки короля-основателя, то есть и он.

Во-вторых, сломаны все внешние препятствия для проведения масштабных реформ, затеянных новым принцем. Ранее Мухаммед бен Наиф их существенно тормозил, особенно в части реформирования религиозных институтов, которые до последнего времени оставались в руках ветхозаветных консерваторов-ваххабитов, которые до последнего времени блокировали такие инициативы Мухаммеда бен Сальмана, как введение туристических виз, открытие кинотеатров и других светских центров развлечений, а также разрешение женщинам водить автомобиль.

Это, однако, не означает, что начатые принцем-реформатором масштабные изменения в рамках его программы «Видение 2030» не будут отныне наталкиваться на сопротивление внутри страны. Будут. Причем не только со стороны принцев, теряющих свои завидные должности и синекуры, или клерикалов, но и со стороны очень архаичного и традиционного саудовского общества, а также не привыкшей интенсивно и эффективно работать бюрократии.

Будет ему мешать и война в Йемене, в которую принц ввязался два года назад с целью не только урезонить своих шиитских соседей из Ирана, которые якобы покусились на братский Йемен, но и укрепить свои позиции как будущего короля. Выйти из этой авантюры ему будет чрезвычайно затруднительно, тем более на фоне начавшегося недавно раздрая в Совете сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) из-за политики Катара, что привело фактически к развалу антихуситской коалиции. Даже между самыми близкими союзниками в ней – КСА и ОАЭ – наблюдаются серьезные разногласия.

Совсем уж непреодолимыми проблемы, связанные с войной в Йемене, однако, не выглядят. Они могут быть урегулированы за счет компромиссов с основными йеменскими племенами, пусть и за счет бедуинской гордости саудов. Так или иначе, но искать выход из йеменского тупика принцу придется.

Иными словами, мир получил во главе Саудовской Аравии (хотя номинально королем остается Сальман) молодого, энергичного реформатора, намеренного превратить Саудовскую Аравию в новый Дубай. На пути его амбиций стоит не только косность саудовского общества, но противоречия с Ираном, собственными соседями по ССАГПЗ и Йеменом. Риски для Королевства чрезвычайно велики – слишком быстрые реформы могут раскачать саудовское общество (по аналогии с «эффектом Горбачева»), а конфликты по внешнему контуру есть и без того сокращающиеся ресурсы из-за падения цен на нефть.

Предстоит ему определяться и с отношением к США, Китаю и России. Тяга к диверсификации связей и отказу от опоры исключительно на США у него есть. Только как этот курс будет реализован на практике, пока неясно. Многое прояснит предстоящий первый исторический визит короля Сальмана в Россию.

Тем не менее шанс на успех у амбициозного и работоспособного Мухаммеда бен Сальмана есть. И он может им воспользоваться…

http://ru.journal-neo.org/2017/06/23/novy-j-nasledny-j-prints-saudovskoj-aravii-chego-ozhidat-saudovskoj-aravii-i-miru/

Безусловно, главной новостью 21 июня стал не курс биткоина, не очередные перипетии борьбы с ДАИШ и даже не цена на нефть. Ею стало объявление рано утром саудовским информационным агентством СПА важнейшего для будущего КСА, да и региона в целом, решения Комитета королевства по правопреемству (Kingdom’s Succession Committee), который еще называют Комитетом присяги, о назначении Мухаммеда бен Сальмана наследным принцем страны. Это означает, что после смерти нынешнего престарелого короля Сальмана (а это может произойти достаточно скоро, ведь монарху уже за 80) младший из его сыновей взойдет на трон.

Сказать, что это решение явилось для экспертов неожиданностью, нельзя. Все последние два года после своего восхождения на трон король Сальман и его младший сын делали все, чтобы ревизовать принятые при короле Абдалле решения о правилах наследования трона, включая его решение, что наследным принцем будет министр внутренних дел Мухаммед бен Наиф. Первым шагом на этом пути стало принятое в январе 2015 года решение о том, что Мухаммед бен Сальман станет преемником наследного принца (то есть третьим лицом в стране), сместив с этого поста принца Мукрина, бывшего главу Службы общей разведки. Ходили слухи, что за свою отставку принц Мукрин получил немалые отступные.

Сказать, что далее путь Мухаммеда бен Сальмана к своему новому посту, который открывает ему путь к верховной власти, был легким и беспроблемным нельзя. Ведь Мухаммед бен Наиф имел и имеет сильные позиции в стране, он до последнего времени возглавлял в значительной степени созданное трудами его отца Министерство внутренних дел, на его стороне внутренние войска, он пользуется широкой поддержкой саудовских племен и мусульманских богословов, в целом религиозных кругов.

Мухаммеду бен Сальману при поддержке отца для продвижения наверх пришлось возглавить Министерство обороны и Комитет по социально-экономическим проблемам. Он полностью перетряхнул, причем не один раз, все министерства и ведомства, вытеснив из них, включая и Министерство иностранных дел, принцев крови и заменив их на верных ему технократов, которых он черпал зачастую в бизнес-кругах.

Были произведены широкие замены в рядах губернаторов как на уровне первых, так и вторых лиц. Анализ этих перемен говорит о том, что определенный баланс интересов различных кланов (в том числе Фейсалов и Наифов) был учтен.

И вот, как результат этих немалых трудов Комитет по правопреемству (или, точнее, престолонаследию) 31 голосом из 43 теперь утверждает Мухаммеда бен Сальмана в качестве наследного принца и отстраняет от этой должности Мухаммеда бен Наифа, который практически сразу приносит присягу на верность новому наследному принцу. Такой экспромт не мог не быть подготовленным. Он явно стал результатом как системного ослабления позиций Мухаммеда бен Наифа его двоюродным братом и конкурентом, а также серии закулисных сделок, о содержании которых мы, возможно, никогда не узнаем. Из видимой части айсберга можно зафиксировать сохранение Саудом бен Наифом, братом Мухаммеда бен Наифа своей должности губернатора Восточной провинции (там производится 90% нефти и находится штаб-квартира «Сауди Арамко») и получения его старшим сыном принцем Абдельазизом бен Саудом бен Наифом (Prince Abdulaziz bin Saud bin Naif) поста министра внутренних дел. Это дает определенные гарантии клану Наифа на сохранение некоторых позиций в политической жизни страны, но не более. Да и надолго ли?

Таким образом, Мухаммед бен Сальман получил на данный момент все желаемое и сконцентрировал в своих руках неслыханные полномочия. Для внешнего мира это означает, что отныне все принимаемые решения (собственно, практически так и было все последние два года, но без формализации на законодательном уровне) исходят от него и должны восприниматься как решения будущего короля. В подкрепление этому одновременно с назначением МБС наследным принцем как уже давно называют наследного принца, внесены изменения в Основной закон КСА (официальной конституцией в этой стране, как известно, является Коран и Сунна), в соответствии с которыми впервые право на трон — наряду с сыновьями — получают внуки короля-основателя, то есть и он.

Во-вторых, сломаны все внешние препятствия для проведения масштабных реформ, затеянных новым принцем. Ранее Мухаммед бен Наиф их существенно тормозил, особенно в части реформирования религиозных институтов, которые до последнего времени оставались в руках ветхозаветных консерваторов-ваххабитов, которые до последнего времени блокировали такие инициативы Мухаммеда бен Сальмана, как введение туристических виз, открытие кинотеатров и других светских центров развлечений, а также разрешение женщинам водить автомобиль.

Это, однако, не означает, что начатые принцем-реформатором масштабные изменения в рамках его программы «Видение 2030» не будут отныне наталкиваться на сопротивление внутри страны. Будут. Причем не только со стороны принцев, теряющих свои завидные должности и синекуры, или клерикалов, но и со стороны очень архаичного и традиционного саудовского общества, а также не привыкшей интенсивно и эффективно работать бюрократии.

Будет ему мешать и война в Йемене, в которую принц ввязался два года назад с целью не только урезонить своих шиитских соседей из Ирана, которые якобы покусились на братский Йемен, но и укрепить свои позиции как будущего короля. Выйти из этой авантюры ему будет чрезвычайно затруднительно, тем более на фоне начавшегося недавно раздрая в Совете сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) из-за политики Катара, что привело фактически к развалу антихуситской коалиции. Даже между самыми близкими союзниками в ней – КСА и ОАЭ – наблюдаются серьезные разногласия.

Совсем уж непреодолимыми проблемы, связанные с войной в Йемене, однако, не выглядят. Они могут быть урегулированы за счет компромиссов с основными йеменскими племенами, пусть и за счет бедуинской гордости саудов. Так или иначе, но искать выход из йеменского тупика принцу придется.

Иными словами, мир получил во главе Саудовской Аравии (хотя номинально королем остается Сальман) молодого, энергичного реформатора, намеренного превратить Саудовскую Аравию в новый Дубай. На пути его амбиций стоит не только косность саудовского общества, но противоречия с Ираном, собственными соседями по ССАГПЗ и Йеменом. Риски для Королевства чрезвычайно велики – слишком быстрые реформы могут раскачать саудовское общество (по аналогии с «эффектом Горбачева»), а конфликты по внешнему контуру есть и без того сокращающиеся ресурсы из-за падения цен на нефть.

Предстоит ему определяться и с отношением к США, Китаю и России. Тяга к диверсификации связей и отказу от опоры исключительно на США у него есть. Только как этот курс будет реализован на практике, пока неясно. Многое прояснит предстоящий первый исторический визит короля Сальмана в Россию.

Тем не менее шанс на успех у амбициозного и работоспособного Мухаммеда бен Сальмана есть. И он может им воспользоваться…

http://ru.journal-neo.org/2017/06/23/novy-j-nasledny-j-prints-saudovskoj-aravii-chego-ozhidat-saudovskoj-aravii-i-miru/

Безусловно, главной новостью 21 июня стал не курс биткоина, не очередные перипетии борьбы с ДАИШ и даже не цена на нефть. Ею стало объявление рано утром саудовским информационным агентством СПА важнейшего для будущего КСА, да и региона в целом, решения Комитета королевства по правопреемству (Kingdom’s Succession Committee), который еще называют Комитетом присяги, о назначении Мухаммеда бен Сальмана наследным принцем страны. Это означает, что после смерти нынешнего престарелого короля Сальмана (а это может произойти достаточно скоро, ведь монарху уже за 80) младший из его сыновей взойдет на трон.

Сказать, что это решение явилось для экспертов неожиданностью, нельзя. Все последние два года после своего восхождения на трон король Сальман и его младший сын делали все, чтобы ревизовать принятые при короле Абдалле решения о правилах наследования трона, включая его решение, что наследным принцем будет министр внутренних дел Мухаммед бен Наиф. Первым шагом на этом пути стало принятое в январе 2015 года решение о том, что Мухаммед бен Сальман станет преемником наследного принца (то есть третьим лицом в стране), сместив с этого поста принца Мукрина, бывшего главу Службы общей разведки. Ходили слухи, что за свою отставку принц Мукрин получил немалые отступные.

Сказать, что далее путь Мухаммеда бен Сальмана к своему новому посту, который открывает ему путь к верховной власти, был легким и беспроблемным нельзя. Ведь Мухаммед бен Наиф имел и имеет сильные позиции в стране, он до последнего времени возглавлял в значительной степени созданное трудами его отца Министерство внутренних дел, на его стороне внутренние войска, он пользуется широкой поддержкой саудовских племен и мусульманских богословов, в целом религиозных кругов.

Мухаммеду бен Сальману при поддержке отца для продвижения наверх пришлось возглавить Министерство обороны и Комитет по социально-экономическим проблемам. Он полностью перетряхнул, причем не один раз, все министерства и ведомства, вытеснив из них, включая и Министерство иностранных дел, принцев крови и заменив их на верных ему технократов, которых он черпал зачастую в бизнес-кругах.

Были произведены широкие замены в рядах губернаторов как на уровне первых, так и вторых лиц. Анализ этих перемен говорит о том, что определенный баланс интересов различных кланов (в том числе Фейсалов и Наифов) был учтен.

И вот, как результат этих немалых трудов Комитет по правопреемству (или, точнее, престолонаследию) 31 голосом из 43 теперь утверждает Мухаммеда бен Сальмана в качестве наследного принца и отстраняет от этой должности Мухаммеда бен Наифа, который практически сразу приносит присягу на верность новому наследному принцу. Такой экспромт не мог не быть подготовленным. Он явно стал результатом как системного ослабления позиций Мухаммеда бен Наифа его двоюродным братом и конкурентом, а также серии закулисных сделок, о содержании которых мы, возможно, никогда не узнаем. Из видимой части айсберга можно зафиксировать сохранение Саудом бен Наифом, братом Мухаммеда бен Наифа своей должности губернатора Восточной провинции (там производится 90% нефти и находится штаб-квартира «Сауди Арамко») и получения его старшим сыном принцем Абдельазизом бен Саудом бен Наифом (Prince Abdulaziz bin Saud bin Naif) поста министра внутренних дел. Это дает определенные гарантии клану Наифа на сохранение некоторых позиций в политической жизни страны, но не более. Да и надолго ли?

Таким образом, Мухаммед бен Сальман получил на данный момент все желаемое и сконцентрировал в своих руках неслыханные полномочия. Для внешнего мира это означает, что отныне все принимаемые решения (собственно, практически так и было все последние два года, но без формализации на законодательном уровне) исходят от него и должны восприниматься как решения будущего короля. В подкрепление этому одновременно с назначением МБС наследным принцем как уже давно называют наследного принца, внесены изменения в Основной закон КСА (официальной конституцией в этой стране, как известно, является Коран и Сунна), в соответствии с которыми впервые право на трон — наряду с сыновьями — получают внуки короля-основателя, то есть и он.

Во-вторых, сломаны все внешние препятствия для проведения масштабных реформ, затеянных новым принцем. Ранее Мухаммед бен Наиф их существенно тормозил, особенно в части реформирования религиозных институтов, которые до последнего времени оставались в руках ветхозаветных консерваторов-ваххабитов, которые до последнего времени блокировали такие инициативы Мухаммеда бен Сальмана, как введение туристических виз, открытие кинотеатров и других светских центров развлечений, а также разрешение женщинам водить автомобиль.

Это, однако, не означает, что начатые принцем-реформатором масштабные изменения в рамках его программы «Видение 2030» не будут отныне наталкиваться на сопротивление внутри страны. Будут. Причем не только со стороны принцев, теряющих свои завидные должности и синекуры, или клерикалов, но и со стороны очень архаичного и традиционного саудовского общества, а также не привыкшей интенсивно и эффективно работать бюрократии.

Будет ему мешать и война в Йемене, в которую принц ввязался два года назад с целью не только урезонить своих шиитских соседей из Ирана, которые якобы покусились на братский Йемен, но и укрепить свои позиции как будущего короля. Выйти из этой авантюры ему будет чрезвычайно затруднительно, тем более на фоне начавшегося недавно раздрая в Совете сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) из-за политики Катара, что привело фактически к развалу антихуситской коалиции. Даже между самыми близкими союзниками в ней – КСА и ОАЭ – наблюдаются серьезные разногласия.

Совсем уж непреодолимыми проблемы, связанные с войной в Йемене, однако, не выглядят. Они могут быть урегулированы за счет компромиссов с основными йеменскими племенами, пусть и за счет бедуинской гордости саудов. Так или иначе, но искать выход из йеменского тупика принцу придется.

Иными словами, мир получил во главе Саудовской Аравии (хотя номинально королем остается Сальман) молодого, энергичного реформатора, намеренного превратить Саудовскую Аравию в новый Дубай. На пути его амбиций стоит не только косность саудовского общества, но противоречия с Ираном, собственными соседями по ССАГПЗ и Йеменом. Риски для Королевства чрезвычайно велики – слишком быстрые реформы могут раскачать саудовское общество (по аналогии с «эффектом Горбачева»), а конфликты по внешнему контуру есть и без того сокращающиеся ресурсы из-за падения цен на нефть.

Предстоит ему определяться и с отношением к США, Китаю и России. Тяга к диверсификации связей и отказу от опоры исключительно на США у него есть. Только как этот курс будет реализован на практике, пока неясно. Многое прояснит предстоящий первый исторический визит короля Сальмана в Россию.

Тем не менее шанс на успех у амбициозного и работоспособного Мухаммеда бен Сальмана есть. И он может им воспользоваться…

http://ru.journal-neo.org/2017/06/23/novy-j-nasledny-j-prints-saudovskoj-aravii-chego-ozhidat-saudovskoj-aravii-i-miru/

Безусловно, главной новостью 21 июня стал не курс биткоина, не очередные перипетии борьбы с ДАИШ и даже не цена на нефть. Ею стало объявление рано утром саудовским информационным агентством СПА важнейшего для будущего КСА, да и региона в целом, решения Комитета королевства по правопреемству (Kingdom’s Succession Committee), который еще называют Комитетом присяги, о назначении Мухаммеда бен Сальмана наследным принцем страны. Это означает, что после смерти нынешнего престарелого короля Сальмана (а это может произойти достаточно скоро, ведь монарху уже за 80) младший из его сыновей взойдет на трон.

Сказать, что это решение явилось для экспертов неожиданностью, нельзя. Все последние два года после своего восхождения на трон король Сальман и его младший сын делали все, чтобы ревизовать принятые при короле Абдалле решения о правилах наследования трона, включая его решение, что наследным принцем будет министр внутренних дел Мухаммед бен Наиф. Первым шагом на этом пути стало принятое в январе 2015 года решение о том, что Мухаммед бен Сальман станет преемником наследного принца (то есть третьим лицом в стране), сместив с этого поста принца Мукрина, бывшего главу Службы общей разведки. Ходили слухи, что за свою отставку принц Мукрин получил немалые отступные.

Сказать, что далее путь Мухаммеда бен Сальмана к своему новому посту, который открывает ему путь к верховной власти, был легким и беспроблемным нельзя. Ведь Мухаммед бен Наиф имел и имеет сильные позиции в стране, он до последнего времени возглавлял в значительной степени созданное трудами его отца Министерство внутренних дел, на его стороне внутренние войска, он пользуется широкой поддержкой саудовских племен и мусульманских богословов, в целом религиозных кругов.

Мухаммеду бен Сальману при поддержке отца для продвижения наверх пришлось возглавить Министерство обороны и Комитет по социально-экономическим проблемам. Он полностью перетряхнул, причем не один раз, все министерства и ведомства, вытеснив из них, включая и Министерство иностранных дел, принцев крови и заменив их на верных ему технократов, которых он черпал зачастую в бизнес-кругах.

Были произведены широкие замены в рядах губернаторов как на уровне первых, так и вторых лиц. Анализ этих перемен говорит о том, что определенный баланс интересов различных кланов (в том числе Фейсалов и Наифов) был учтен.

И вот, как результат этих немалых трудов Комитет по правопреемству (или, точнее, престолонаследию) 31 голосом из 43 теперь утверждает Мухаммеда бен Сальмана в качестве наследного принца и отстраняет от этой должности Мухаммеда бен Наифа, который практически сразу приносит присягу на верность новому наследному принцу. Такой экспромт не мог не быть подготовленным. Он явно стал результатом как системного ослабления позиций Мухаммеда бен Наифа его двоюродным братом и конкурентом, а также серии закулисных сделок, о содержании которых мы, возможно, никогда не узнаем. Из видимой части айсберга можно зафиксировать сохранение Саудом бен Наифом, братом Мухаммеда бен Наифа своей должности губернатора Восточной провинции (там производится 90% нефти и находится штаб-квартира «Сауди Арамко») и получения его старшим сыном принцем Абдельазизом бен Саудом бен Наифом (Prince Abdulaziz bin Saud bin Naif) поста министра внутренних дел. Это дает определенные гарантии клану Наифа на сохранение некоторых позиций в политической жизни страны, но не более. Да и надолго ли?

Таким образом, Мухаммед бен Сальман получил на данный момент все желаемое и сконцентрировал в своих руках неслыханные полномочия. Для внешнего мира это означает, что отныне все принимаемые решения (собственно, практически так и было все последние два года, но без формализации на законодательном уровне) исходят от него и должны восприниматься как решения будущего короля. В подкрепление этому одновременно с назначением МБС наследным принцем как уже давно называют наследного принца, внесены изменения в Основной закон КСА (официальной конституцией в этой стране, как известно, является Коран и Сунна), в соответствии с которыми впервые право на трон — наряду с сыновьями — получают внуки короля-основателя, то есть и он.

Во-вторых, сломаны все внешние препятствия для проведения масштабных реформ, затеянных новым принцем. Ранее Мухаммед бен Наиф их существенно тормозил, особенно в части реформирования религиозных институтов, которые до последнего времени оставались в руках ветхозаветных консерваторов-ваххабитов, которые до последнего времени блокировали такие инициативы Мухаммеда бен Сальмана, как введение туристических виз, открытие кинотеатров и других светских центров развлечений, а также разрешение женщинам водить автомобиль.

Это, однако, не означает, что начатые принцем-реформатором масштабные изменения в рамках его программы «Видение 2030» не будут отныне наталкиваться на сопротивление внутри страны. Будут. Причем не только со стороны принцев, теряющих свои завидные должности и синекуры, или клерикалов, но и со стороны очень архаичного и традиционного саудовского общества, а также не привыкшей интенсивно и эффективно работать бюрократии.

Будет ему мешать и война в Йемене, в которую принц ввязался два года назад с целью не только урезонить своих шиитских соседей из Ирана, которые якобы покусились на братский Йемен, но и укрепить свои позиции как будущего короля. Выйти из этой авантюры ему будет чрезвычайно затруднительно, тем более на фоне начавшегося недавно раздрая в Совете сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) из-за политики Катара, что привело фактически к развалу антихуситской коалиции. Даже между самыми близкими союзниками в ней – КСА и ОАЭ – наблюдаются серьезные разногласия.

Совсем уж непреодолимыми проблемы, связанные с войной в Йемене, однако, не выглядят. Они могут быть урегулированы за счет компромиссов с основными йеменскими племенами, пусть и за счет бедуинской гордости саудов. Так или иначе, но искать выход из йеменского тупика принцу придется.

Иными словами, мир получил во главе Саудовской Аравии (хотя номинально королем остается Сальман) молодого, энергичного реформатора, намеренного превратить Саудовскую Аравию в новый Дубай. На пути его амбиций стоит не только косность саудовского общества, но противоречия с Ираном, собственными соседями по ССАГПЗ и Йеменом. Риски для Королевства чрезвычайно велики – слишком быстрые реформы могут раскачать саудовское общество (по аналогии с «эффектом Горбачева»), а конфликты по внешнему контуру есть и без того сокращающиеся ресурсы из-за падения цен на нефть.

Предстоит ему определяться и с отношением к США, Китаю и России. Тяга к диверсификации связей и отказу от опоры исключительно на США у него есть. Только как этот курс будет реализован на практике, пока неясно. Многое прояснит предстоящий первый исторический визит короля Сальмана в Россию.

Тем не менее шанс на успех у амбициозного и работоспособного Мухаммеда бен Сальмана есть. И он может им воспользоваться…

http://ru.journal-neo.org/2017/06/23/novy-j-nasledny-j-prints-saudovskoj-aravii-chego-ozhidat-saudovskoj-aravii-i-miru/

Безусловно, главной новостью 21 июня стал не курс биткоина, не очередные перипетии борьбы с ДАИШ и даже не цена на нефть. Ею стало объявление рано утром саудовским информационным агентством СПА важнейшего для будущего КСА, да и региона в целом, решения Комитета королевства по правопреемству (Kingdom’s Succession Committee), который еще называют Комитетом присяги, о назначении Мухаммеда бен Сальмана наследным принцем страны. Это означает, что после смерти нынешнего престарелого короля Сальмана (а это может произойти достаточно скоро, ведь монарху уже за 80) младший из его сыновей взойдет на трон.

Сказать, что это решение явилось для экспертов неожиданностью, нельзя. Все последние два года после своего восхождения на трон король Сальман и его младший сын делали все, чтобы ревизовать принятые при короле Абдалле решения о правилах наследования трона, включая его решение, что наследным принцем будет министр внутренних дел Мухаммед бен Наиф. Первым шагом на этом пути стало принятое в январе 2015 года решение о том, что Мухаммед бен Сальман станет преемником наследного принца (то есть третьим лицом в стране), сместив с этого поста принца Мукрина, бывшего главу Службы общей разведки. Ходили слухи, что за свою отставку принц Мукрин получил немалые отступные.

Сказать, что далее путь Мухаммеда бен Сальмана к своему новому посту, который открывает ему путь к верховной власти, был легким и беспроблемным нельзя. Ведь Мухаммед бен Наиф имел и имеет сильные позиции в стране, он до последнего времени возглавлял в значительной степени созданное трудами его отца Министерство внутренних дел, на его стороне внутренние войска, он пользуется широкой поддержкой саудовских племен и мусульманских богословов, в целом религиозных кругов.

Мухаммеду бен Сальману при поддержке отца для продвижения наверх пришлось возглавить Министерство обороны и Комитет по социально-экономическим проблемам. Он полностью перетряхнул, причем не один раз, все министерства и ведомства, вытеснив из них, включая и Министерство иностранных дел, принцев крови и заменив их на верных ему технократов, которых он черпал зачастую в бизнес-кругах.

Были произведены широкие замены в рядах губернаторов как на уровне первых, так и вторых лиц. Анализ этих перемен говорит о том, что определенный баланс интересов различных кланов (в том числе Фейсалов и Наифов) был учтен.

И вот, как результат этих немалых трудов Комитет по правопреемству (или, точнее, престолонаследию) 31 голосом из 43 теперь утверждает Мухаммеда бен Сальмана в качестве наследного принца и отстраняет от этой должности Мухаммеда бен Наифа, который практически сразу приносит присягу на верность новому наследному принцу. Такой экспромт не мог не быть подготовленным. Он явно стал результатом как системного ослабления позиций Мухаммеда бен Наифа его двоюродным братом и конкурентом, а также серии закулисных сделок, о содержании которых мы, возможно, никогда не узнаем. Из видимой части айсберга можно зафиксировать сохранение Саудом бен Наифом, братом Мухаммеда бен Наифа своей должности губернатора Восточной провинции (там производится 90% нефти и находится штаб-квартира «Сауди Арамко») и получения его старшим сыном принцем Абдельазизом бен Саудом бен Наифом (Prince Abdulaziz bin Saud bin Naif) поста министра внутренних дел. Это дает определенные гарантии клану Наифа на сохранение некоторых позиций в политической жизни страны, но не более. Да и надолго ли?

Таким образом, Мухаммед бен Сальман получил на данный момент все желаемое и сконцентрировал в своих руках неслыханные полномочия. Для внешнего мира это означает, что отныне все принимаемые решения (собственно, практически так и было все последние два года, но без формализации на законодательном уровне) исходят от него и должны восприниматься как решения будущего короля. В подкрепление этому одновременно с назначением МБС наследным принцем как уже давно называют наследного принца, внесены изменения в Основной закон КСА (официальной конституцией в этой стране, как известно, является Коран и Сунна), в соответствии с которыми впервые право на трон — наряду с сыновьями — получают внуки короля-основателя, то есть и он.

Во-вторых, сломаны все внешние препятствия для проведения масштабных реформ, затеянных новым принцем. Ранее Мухаммед бен Наиф их существенно тормозил, особенно в части реформирования религиозных институтов, которые до последнего времени оставались в руках ветхозаветных консерваторов-ваххабитов, которые до последнего времени блокировали такие инициативы Мухаммеда бен Сальмана, как введение туристических виз, открытие кинотеатров и других светских центров развлечений, а также разрешение женщинам водить автомобиль.

Это, однако, не означает, что начатые принцем-реформатором масштабные изменения в рамках его программы «Видение 2030» не будут отныне наталкиваться на сопротивление внутри страны. Будут. Причем не только со стороны принцев, теряющих свои завидные должности и синекуры, или клерикалов, но и со стороны очень архаичного и традиционного саудовского общества, а также не привыкшей интенсивно и эффективно работать бюрократии.

Будет ему мешать и война в Йемене, в которую принц ввязался два года назад с целью не только урезонить своих шиитских соседей из Ирана, которые якобы покусились на братский Йемен, но и укрепить свои позиции как будущего короля. Выйти из этой авантюры ему будет чрезвычайно затруднительно, тем более на фоне начавшегося недавно раздрая в Совете сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) из-за политики Катара, что привело фактически к развалу антихуситской коалиции. Даже между самыми близкими союзниками в ней – КСА и ОАЭ – наблюдаются серьезные разногласия.

Совсем уж непреодолимыми проблемы, связанные с войной в Йемене, однако, не выглядят. Они могут быть урегулированы за счет компромиссов с основными йеменскими племенами, пусть и за счет бедуинской гордости саудов. Так или иначе, но искать выход из йеменского тупика принцу придется.

Иными словами, мир получил во главе Саудовской Аравии (хотя номинально королем остается Сальман) молодого, энергичного реформатора, намеренного превратить Саудовскую Аравию в новый Дубай. На пути его амбиций стоит не только косность саудовского общества, но противоречия с Ираном, собственными соседями по ССАГПЗ и Йеменом. Риски для Королевства чрезвычайно велики – слишком быстрые реформы могут раскачать саудовское общество (по аналогии с «эффектом Горбачева»), а конфликты по внешнему контуру есть и без того сокращающиеся ресурсы из-за падения цен на нефть.

Предстоит ему определяться и с отношением к США, Китаю и России. Тяга к диверсификации связей и отказу от опоры исключительно на США у него есть. Только как этот курс будет реализован на практике, пока неясно. Многое прояснит предстоящий первый исторический визит короля Сальмана в Россию.

Тем не менее шанс на успех у амбициозного и работоспособного Мухаммеда бен Сальмана есть. И он может им воспользоваться…

http://ru.journal-neo.org/2017/06/23/novy-j-nasledny-j-prints-saudovskoj-aravii-chego-ozhidat-saudovskoj-aravii-i-miru/

Безусловно, главной новостью 21 июня стал не курс биткоина, не очередные перипетии борьбы с ДАИШ и даже не цена на нефть. Ею стало объявление рано утром саудовским информационным агентством СПА важнейшего для будущего КСА, да и региона в целом, решения Комитета королевства по правопреемству (Kingdom’s Succession Committee), который еще называют Комитетом присяги, о назначении Мухаммеда бен Сальмана наследным принцем страны. Это означает, что после смерти нынешнего престарело