Игорь Стрелков недоволен. Назначенного им начальником политотдела вооруженных сил ДНР Игоря Иванова заклевали сторонники Кургиняна: Игорь Борисович написал эту статью еще до приезда к нам в Славянск. И он раскаивается в том, что написал - он поменял свое мнение. Как честный человек, он сам подал рапорт об освобождении его от должности начальника Политотдела. И я вынужден был этот рапорт принять. К сожалению (или к счастью), мы все тут очень разные - не под одну гребенку подобранные. Мы живые люди, а не плоды бюрократического аппаратного отбора, меняющие свои взгляды по принципу Что? Новый хозяин? Надо? Есть и ошибки у нас у всех. Речь идёт о статье эмигрантской газеты Наша Страна, где Иванов восторгается действиями Русского Охранного корпуса в Югославии. Этот корпус этот воевал против советских войск и югославских партизан на стороне Гитлера, а в 1945 году присоединился к Русской Освободительной армии Власова. Я не буду сейчас оценивать ни сущность Кургиняна, ни Стрелкова, ни Иванова, а хочу поговорить о сущности политотделов и вообще политической ориентации. Все, кто помнит историю и политику в его советское время, хорошо помнят важность, которое придавали в Компартии всякого рода пленумам, докладам, ориентировкам, платформам. И не зря, кстати. Кстати, так было не только у нас – я сейчас читаю мемуары албанского лидера Энвера Ходжы Титовцы, где он подробно описывает события Бератского пленума партии в конце 1944 года. Ещё шла война, а ближайшие соратники Ходжи навязчиво, внимательно вчитывались в каждую фразу доклада, который он готовил, оттачивая каждую фразу, вмешиваясь во всё. Линия партии к молодёжи. К женщинам. Отношение к буржуазным националистам. К Народному фронту. Ходжа был раздражён: совсем уже заели, и это в разгар войны! Но что делать – каждая военная организация, как показала история XX века, должна иметь политическое крыло, политическую линию, чтобы поддерживать связь с массами. Да, Че Гевара считал иначе, но он кончил плохо. И в Сальвадоре одна из пяти повстанческих организаций страны ERP (Революционная армия народа) на начальном этапе демонстративно игнорировала политическую работу с массами, полагая, как и Стрелков, что владение оружием превыше всего. Но и она позже признала свою неправоту. Идеология и политработа – важнейший момент всех повстанцев. Речь, вкратце, состоит в том, чтобы объяснить людям, во имя чего они должны умирать. Сказать так, чтобы большинству это объяснение подошло, а прочих, по крайней мере, не раздражало. Я достаточно смотрел видео выступлений Иванова, чтобы сделать вывод: как начальник политотдела он явно не тянет. Да, гладкий подвешенный язык, когда он говорит о военных сводках. Но вслушаемся внимательно в его уже чисто политические пассажи: мы, все русские, мы все православные. Точка. О русских. Мы здесь, в Одессе, лучше жителей средней полосы России знаем национальный состав Приднестровья, которое все там считают почему-то считают чисто русским. Знаете национальный его состав? Не по переписи, а на каком языке говорили все прабабушки и прадедушки? Отвечаю русско-украинских кровей там процентов 40, а остальное – молдавские, еврейские, гагаузкие, турецкие и болгарские корни. Жириновскому, когда он приезжал в своё время в Тирасполь и публично там кричал: мы русские, русские! потом вежливо объяснили – вы бы поосторожнее с этим, тут у нас всё так перемешано! Он, как мне рассказывали, понял свою оплошность. Напомню, к слову имена самых заметных защитников русских на просторах бывшего СССР в начале 90-х: Евгений Коган, Виктор Алкснис, Сангак Сафаров... О православных. У меня в роду верующих не было ни среди бабушек, ни среди дедушек, ни у родственников, и крестов на могилах ни у кого нет, – все были атеисты, и все были русские. Среди сотни моих друзей, пусть это и был несколько специфический круг технической интеллигенции, ни один никогда не говорил мне, что он верующий. Ни один! Никто даже помыслить не мог верить во весь этот бред с непорочным зачатием, библейскими чудесами, и прочее. Зато я с детства слышал наши семейные истории, например, как немцев встречали крёстным ходом в 1941 г. в нашем родном городе – Симферополе. И во всех прочих городах и сёлах, куда немцы вступали. И другие ещё более чудовищные, совсем уже запредельные истории про православие и попов, о которых после 1943 года в СССР было официально запрещено писать чтобы не оскорблять чувства верующих. И когда Игорь Иванов говорит, что мы все православные, то первая мысль, которая у меня возникает в голове, это что все мои предки переворачиваются в своих могилах от того, что меня, сторонника Русской весны, причисляют к православным. Надеюсь, что на Донбассе займутся, наконец, параллельно с военной, и политической работой. Пора. И новый начальник политотдела ответит нам на конкретные вопросы, к примеру: - Где политическое крыло армии Новороссии? Где его продуманные и взвешенные тезисы, обращения, декларации к народу, и к отдельным слоям населения? - Как собираетесь проводить работу и мобилизацию в лагерях беженцев в России? - По разложению военнослужащих украинской армии? - И прочее. Пора начать, наконец, диалог с массами на понятном им языке. Учиться внятно говорить с людьми, которые вас потенциально поддерживают.