Свобода – штука хитрая и во многом индивидуальная. Примерно как счастье. Можно перечислить много разных составляющих, которые необходимы, чтобы человек чувствовал себя счастливым и свободным, но сделать этот список точным, исчерпывающим и универсальным для всех – не удается.

Дело осложняется тем, что человек – существо с богатой фантазией и непомерным аппетитом, который быстро приходит, стоит попробовать что-то вкусное. И свободы это тоже касается в полной мере.

Вот, к примеру, двести лет назад в России существовало крепостное право и крестьянин по своему желанию не мог ни помещика сменить, ни в город поехать. Потом крепостное право отменили, а далее и вовсе разогнали помещиков, создав колхозы и совхозы. Стало можно и в город ехать, и в другие области, осваивать новые профессии, выбирать работу. Однако со временем и этого людям показалось мало. Захотелось не только в пределах 1/6 суши свободно перемещаться, но и за пределы Союза выезжать, причем в любое время и на любой срок, а не просто в Болгарию по путевкам от профсоюза.

Раньше главу государства выбирали без участия населения, просто ставили перед фактом по результатам закрытого совещания ЦК КПСС. Теперь стало можно ходить на выборы и ставить галочки. Правда, главу государства все равно выбирают на закрытом совещании, а хождение на выборы носит сугубо ритуальный характер, но тем не менее прогресс есть – можно зарегистрировать своего кандидата и набросать ему пару процентов голосов. Однако людям этого кажется мало – им уже хочется не просто ходить на выборы, но еще и результат их определять.

Еще один характерный пример – мужеложество. Раньше за это можно было схлопотать срок на нарах, а сегодня – пожалуйста, спи с существом любого пола. Или даже меняй этот самый пол по собственному усмотрению. Но некоторым и этого мало – они хотят проводить парады, демонстрируя свою ориентацию всему свету.

Так сколько же человеку на самом деле нужно свободы? Где заканчивается необходимый минимум прав и свобод и начинаются причуды тех, кто банально бесится от своей свободы, пытаясь придумать, чего бы еще сожрать такое, доселе нежратое?

 

Точной границы, наверное, нет, потому что наш мир меняется и то, что казалось роскошью сто лет назад, постепенно становится нормой.

Вот, например, телефон. Когда появился проект первого телефона, один чиновник заявил примерно следующее: "Передача голоса по проводам невозможна, а если бы и была возможна, то это никому не нужно". А сегодня стал обыденностью уже даже не проводной телефон, а мобильный, который еще двадцать лет назад считался чем-то редким и очень престижным.

Впрочем телефон – пример технического прогресса, а свобода – понятие социальное. И фокус в том, что обилие свободы у одного человека может привести к ограничению свободы другого человека. И не просто может, а неизбежно приведет к этому, потому что людей много и среди них есть живущие по принципу "кто смел, тот и съел", "человек человеку волк", "не пойман – не вор" и так далее.

На языке математики проблему можно сформулировать так. Пространства свободы людей пересекаются, и чем больше эти пространства – тем больше пересечений, выше вероятность нарушения одним человеком свободы другого человека, следовательно.

Проще говоря, чем свободнее люди – тем чаще они будут мешать друг другу свободно жить, пользуясь своей свободой.

По этой причине еще в древности и зародились государства, а вместе с ними понятия закона и права.

Закон – это ограничение свободы, принятое в обществе с той простой целью, чтобы один свободный человек не ущемлял своей свободой других свободных людей.

Совсем без законов (читай – без ограничений свободы) обойтись нельзя. Правда, при этом законы могут быть очень разными.

Чем строже законы, тем больше порядка. Но если законы слишком строгие, то от свободы не останется и следа – жизнь превратится в сплошную казарму с распорядком дня, где все расписано по минутам, вплоть до выхода в туалет.

Примерно так живут в монастырях, где свобода сведена к строгому минимуму, практически исключающему нарушения жизни одного обитателя монастыря со стороны другого. Но взамен утраченной внешней свободы обитатели монастыря получают возможность подумать о вечном и обрести духовную свободу.

Да, есть такой вариант – отказаться от физической свободы и обрести духовную, как бы перейти в другое пространство, в котором твоя свобода уже ничем не будет ограничена, только твоими собственными воззрениями.

Однако большинство все-таки не спешит в монастыри, не становится отшельниками, а выбирает жизнь в обществе с его законами, являющимися компромиссом между излишней строгостью и излишней вольностью. Более того – многие не просто выбирают жизнь в обществе, а предпочитают жить в городах, где к общегражданским законам добавляются правила дорожного движения, ограничения по местам курения, запрет шуметь в ночное время и многие другие писаные и неписаные правила.

 

Так происходит, потому что человеку нужна не свобода как некая абстракция и не свобода болтать языком или шевелить руками-ногами наедине с самим собой – человеку нужны возможности.

Возможность выбирать место жительства. Возможность общаться. Возможность работать. Возможность сменить место работы. Возможность создать семью и воспитывать детей. И так далее.

Чем больше у человека возможностей – тем больше свободы он чувствует, пользуясь этими возможностями. При этом бывает так, что возможностей у человека много, но какой-то не хватает – той, которой больше всего хочется, и тогда человек чувствует себя очень несвободным.

Вот, к примеру, можно и петь, и плясать, и работать, и на дачу ездить по выходным, и семью завести... а хочется выехать в Израиль. Или в США. А выехать не дают. И человек будет жаловаться, что его свобода ограничена, хотя него полно возможностей.

Бывает и наоборот, что возможностей немного, но именно их человек использует, на другие не претендует и чувствует себя вполне свободным.

Именно по этому принципу человек, который уходит в монастырь, меняет массу возможностей, которые его перестали радовать, на единственную – духовного развития и общения с Богом, которая нужна ему больше всех остальных. И становится свободным.

Таким образом есть два пути поиска свободы:

1) Поиск и обретение недостающих возможностей.

2) Настройка на использование тех возможностей, которые уже есть.

Конечно, переубедить человека, твердо убежденного, что для пущей свободы ему не хватает возможности ходить без трусов с шестицветным флагом в составе большой колонны таких же как он – дело непростое. Аргумент, что он может вместо этого взять в руки напильник и поработать на электромеханическом заводе или хотя бы просто посидеть дома и посмотреть кино – вряд ли будет воспринят. Попытку переубедить, особенно если она будет грубой, человек наверняка воспримет как явное ограничение его свободы, а значит, станет добиваться своего с удвоенной силой.

Но в масштабах всего общества и на больших отрезках времени можно решать задачу путем воспитания новых поколений, делая одни возможности более популярными, а другие – менее. Чтобы не провоцировать появление избыточных желаний, тем паче таких, что приводят к столкновению прав и свобод разных людей (например, желающих ходить колонной без трусов и не желающих этого видеть).

Причем все то же самое можно проводить и в обратном порядке, заставив людей чувствовать себя несвободными теми же двумя способами:

1) Лишение возможностей.

2) Акцентирование внимания на отсутствующих возможностях.

Подобное случилось с советским обществом в период Перестройки. С одной стороны, резкое сокращение товаров в магазинах столкнуло народ с жестким дефицитом, унизительными очередями, а потом и талонами. Фактически это было ограничение бытовой свободы.

Но была и другая сторона – голливудские фильмы, показывавшие жизнь "свободных людей" на "проклятом западе". Правда, в тех фильмах демонстрировался только фасад западной жизни – дома и автомобили, доступные меньшинству. Но народ, приученный советским кино к реализму, восприняли голливудскую продукцию за чистую монету – и захотел того же.

Так советское общество во второй половине 80-х почувствовало себя очень несвободным, лишенным многих возможностей, обманутым, униженным и... дальнейшее пересказывать не буду.

Была ли в этом хорошо спланированная провокация, элементарная глупость или историческая закономерность – отдельный разговор, и отвлекаться на него здесь не будем.

Лучше попробуем понять, как сделать общество свободным.

 

Одним только правильным воспитанием новых поколений проблему формирования свободного общества не решить. Сколько ни объясняй человеку, что работать напильником на заводе правильнее, чем кататься на лимузине, и у напильника в руках больше степеней свободы, чем у руля самой крутой тачки – рано или поздно человек задумается, а так ли оно на самом деле. И захочет проверить. И если систематически ограничивать человека, он начнет так же систематически искать способы обойти запреты и сломать систему ограничений. И в конце концов добьется своего.

Поэтому для того, чтобы человек чувствовал себя свободным и меньше ломал, а больше строил, ему надо давать широкий выбор разных возможностей.

Но как это сделать?

В современной рыночной системе есть очень простое решение проблемы обеспечения доступа к большинству существующих возможностей, которое формулируется так: "Хочешь – купи. Хочешь кататься на лимузине, жить в доме у моря – заплати".

Практически все возможности в рыночной системе имеют свою цену – даже возможность нарушать законы. Цена тут либо в виде взятки, либо в виде команды адвокатов и наемников, готовых нарушать закон в интересах босса и при необходимости сидеть за это, либо в виде служебного удостоверения (депутатского мандата).

Если есть много денег, можно стать политиком, профинансировать чью-то политическую кампанию – и пользоваться возможностями, которые не продаются в обычных магазинах и не имеют обычной цены.

Деньги и власть – вот что дает свободу в современном обществе, живущем по законам рыночной демократии. У кого больше денег и власти – у того и больше свободы.

Формально свобода обеспечена всем гражданам, но на деле уровень свободы работника, который боится потерять свое место и живет от зарплаты до зарплаты, очень отличается от уровня свободы гендиректора какой-нибудь крупной корпорации.

Один может позволить себе раз в неделю поехать на дачу, а другой – проводить каждые выходные в Европе. Один может позволить себе пачку аспирина, а другой – комплексное лечение в немецкой или израильской клинике по самому высшему разряду.

У одного ипотека и два кредита, после платежей по которым остается только затянуть пояс и подрабатывать в выходные, чтобы купить что-нибудь любопытнее сосиски. У другого – вклады в нескольких банках, с которых идут проценты, и акции Газпрома, по которым выплачиваются дивиденды. И у кого больше свободы?

Деньги и власть в современном обществе порой означают не только свободу в виде выбора места отдыха, места жительства, вида деятельности. Но и свободу в самом непосредственном, правовом смысле – в виде освобождения под залог, в виде хороших адвокатов, в виде условного срока вместо реального, в виде отказа от возбуждения уголовного дела за взятку.

То есть свобода в нашем нынешнем обществе распределена между гражданами в соответствии с их доходами и положением во власти. Так работает рыночно-либеральная модель.

А поскольку фактическая свобода обеспечена деньгами и властью (которая является производной от тех же денег), а деньги выдают банки, требуя их возврат с процентом, то богатые постепенно становятся все богаче и свободнее, а бедные – беднее и несвободнее.

Таким образом уровень фактической свободы у наименее обеспеченной части населения в рыночной либеральной системе постоянно сокращается, независимо от расширения формальных прав и свобод.

Это значит, что какие бы "свободные" законы ни принимались (о разрешении ношения оружия, однополых браков и т.д.), в рыночной капиталистической системе эти законы будут увеличивать для большинства одну "бумажную" свободу.

То же самое касается и возможностей выбора власти. Расширение избирательных прав в рыночной системе полностью компенсируется возможностями капитала формировать нужный выбор за счет контроля медиаресурсов, финансирования нужных политиков и разрушения политической карьеры конкурентов.

То бишь либеральная модель в сочетании с капиталистической системой делает общество свободным лишь формально. А фактическая свобода распределяется крайне неравномерно.

 

Но как сделать, чтобы не только формальная свобода, но и фактические возможности в обществе были распределены если не совсем поровну, то хотя бы сколько-нибудь справедливо?

Решение этой проблемы сводится к проблеме распределения ресурсов.

Если все ресурсы страны (включая госуслуги) имеют стоимость и конвертируются в деньги и обратно, если деньги выдаются банками под процент, начиная с Центробанка, если нет ограничений по уровню доходов и тот, чей доход больше, платит меньше налогов – в такой системе основные ресурсы неизбежно будут собираться в руках узкого круга лиц. Богатые будут становиться богаче и свободнее, а бедные – беднее и несвободнее. У богатых будут копиться возможности и ресурсы, у бедных – долги и обязательства, лишающие их свободы не только в настоящем, но и в будущем.

Свобода в современном обществе становится реальной только тогда, когда обеспечивается ресурсами для ее реализации. Свобода без ресурсов – это как чемодан без содержимого: если его нечем наполнить, то и смысла в нем немного, только руки занимать.

Именно ресурс делает свободу, прописанную в законах, содержательной, реальной, обеспеченной. Собственно это и есть формула свободы.

Чтобы общество было по-настоящему свободным, члены его должны иметь свободный доступ к средствам производства, пользоваться результатами своего труда, иметь свободный доступ к медицинскому обслуживанию, образованию и так далее. А расширенные полномочия тех, кто осуществляет функции управления в обществе и участвует в распределении ресурсов – должны быть уравновешены ответственностью за принимаемые решения и проверяемостью этих решений.

Впрочем есть еще один очень важный момент.

Чтобы общество было по-настоящему свободным, оно должно не только обеспечить содержательную свободу внутри себя, но и уметь отбиться от другого свободного общества, у которого может возникнуть желание стать еще свободнее за счет других. А чтобы отбиться – опять же нужен ресурс, причем не только в виде танков и самолетов, дивизий и флотов. Но также информационный ресурс, поскольку мы живем в эпоху технического прогресса, когда передача голоса по проводам превратилась из чего-то невозможного и ненужного в совершенно обыденную и порой остро необходимую вещь.

При этом главным ресурсом были, есть и всегда будут кадры. А главным информационным ресурсом была, есть и будет правда.

А ресурс, который наполняет свободу содержанием – это труд, без которого ни самолет не полетит, ни автомобиль не поедет, ни телевизор не включится. И если ваш автомобиль и телевизор не являются продуктами вашего труда и не обеспечены вашим трудом – вы никогда не будете свободны, потому что неизбежно окажетесь должны тем, чьим трудом все это создано.

И вы можете смеяться, но у напильника в руках на самом деле больше степеней свободы, чем у руля в лимузине, даже в самом дорогом.

Поэтому наиболее свободным станет то общество, которое сможет лучше всего реализовать на практике давно известный принцип: от каждого по способностям, каждому по труду.