Ура! Пишу не об Украине! Пишу о том, что вообще никак не относится к Украине. О том, что никаким боком с ней не соприкасается, и испытываю от этого осознания чувство, близкое к эйфории. А то иногда в течение последних полутора лет ловила себя на мысли, что собственная страна как-то отошла в моем сознании на второй план, и я знаю украинский политический паноптикум лучше, чем знаю нынешний состав Государственной Думы РФ. А это, как мне кажется, неправильно.

Пишу о постановке в Новосибирском театре оперы Рихарда Вагнера «Тангейзер». Ну, кто только в течение последних двух-трех недель эту тему не поднимал. И каких только мыслей по этому поводу не высказывали театральные критики, деятели искусства, священнослужители, признанные и самопровозглашенные моральные авторитеты, политики. И какие только грозные предупреждения не были озвучены — от того, что в России появляются люди, подобные Джироламо Савонароле (где костер?), до того, что налицо возрождение страшной и всепроникающей государственной цензуры. И недалек тот день — будут из каждой электрической розетки наставлять творцов, что им снимать-не снимать, рисовать-не рисовать, писать-не писать...

Так уж вышло, что по роду своей деятельности я сама принадлежу к тем, кто творит нематериальные ценности — иными словами, статьи в одном узкопрофильном печатном издании. Соответственно, считаю, что дискуссия о возможном появлении в России государственной цензуры напрямую относится, в том числе, и ко мне. И тут я испытываю неумолимое желание заявить: я — за цензуру! Не всепроникающую, не осуществляемую путем засылки «куратора» на должность, скажем, заместителя главного редактора, а нормальную и здравую. По причине простой как три рубля — не все творческие личности и не на постоянной основе обладают таким качеством, как самоцензура. А это значит, что некоторым из нас необходим «внешний ограничитель», чтобы мы себя прилично вели и не оскорбляли целенаправленно или в порыве творческих исканий чувств других людей.

Как известно, против креативной постановки оперы Вагнера в Новосибирском театре были выдвинуты обвинения в оскорблении чувств верующих — в данном случае, приверженцев Русской Православной Церкви. Сложно поверить, что режиссер и директор театра просто не ведали, что творили — увлеклись, и вот оно что на сцене получилось. Про себя же могу рассказать другую историю: как-то раз (уже достаточно давно) мой собственный творческий порыв подвиг меня к тому, чтобы заказать арт-директору обложку журнала с изображением одного очень высокопоставленного руководителя одной из государственных структур. И все бы ничего, если бы этот руководитель не был убит за три года до того, как его изображение появилось на обложке нашего журнала. И все бы ничего, если бы художник не изобразил его похожим на восставшего из могилы мертвеца, а я это, как главный редактор, пропустила.

Читатели встали на дыбы и заклеймили меня позором. Я пищала и отбивалась, апеллируя к свободе творчества, мысли, художественного восприятия действительности и т.д. Постепенно скандал сошел на нет, но, как говорится, осадок остался. Выйдя из состояния осажденной крепости, я поняла — мои критики были правы, а я нет. Они лично знали этого человека, а я — шапочно, и сама того не желая, я действительно ранила их чувства. Точнее, просто не подумала о них, потому что хотела сделать обложку, которая бы всем запомнилась. Своего я добилась с лихвой, можно сказать, перевыполнив план процентов на 300 — до сих пор нет-нет, а мне этот самый номер журнала поминают...

К чему я это говорю? - А вот как раз к тому, о чем написала выше — если по каким-то причинам у человека отказывают «внутренние ограничители», значит, нужен «внешний ограничитель». Если режиссер спектакля «Тангейзер» не понимал, что он своей, как ему казалось, оригинальной трактовкой может оскорбить чувства сотен или тысяч людей (я не говорю о миллионах, потому что не верю, что данный спектакль просмотрели миллионы), значит, кто-то должен был его, как минимум, предупредить о возможных последствиях, а как максимум, заставить изменить либретто. И не было бы сейчас шума и гама вокруг творения Вагнера, что пошло бы композитору только на пользу, потому что чего-чего, а прижизненного и посмертного шума-гама ему и без того хватает.

Что еще хочу сказать? - Надеюсь, что цензура распространится не только на печатные СМИ и на театральные постановки. Давно мечтаю, чтобы какие-то «внешние ограничители» были поставлены и для креативных полетов наших кинематографистов. А то ведь доиграемся до беды — сначала нам показывают, как Москву обороняли не существовавшие осенью 41-го года штрафники, потом — как в 43-м году стоящие в чистом поле крепости брали с помощью черенков от лопат, потом — как Жданов в Смольном трескает бутерброды с черной икрой, а потом... Нет, не буду продолжать, а то опять начну писать про Украину, а так сегодня не хочется это делать!

Анастасия Скогорева (ежики)