© Оксана Викторова/Коллаж/Ridus
«Ридус» продолжает расследование деятельности так называемого благотворительного фонда «Время». Напомним, данная организация стала известна около трех лет назад, когда возле станции метро ВНДХ, Проспект Мира и некоторых других появились загадочные «волонтеры», собиравшие деньги в прозрачные ящики путем продажи шариков и флажков.
На что именно они собирают деньги и куда они потом уходят «волонтеры», ставшие героями многочисленных публикаций в СМИ, внятных ответов дать не могли. Уходит от ответов и их президент — Дмитрий Майоров. Несмотря на полную непрозрачность фонда, «липовую» отчетность и прочие странные дела он настаивает, что думает только о помощи обездоленным, а репортажи о его деятельности — результат заказа конкурентов. Дмитрию Майорову и посвящается очередной материал «Ридуса».
Герой нашего «Времени»
Президент фонда «Время» Дмитрий Майоров занялся благотворительностью не так давно, в 2015 году. До этого он пытался устроиться курьером, торговал обувью, пробовал открыть склад обуви для онлайн-магазинов, предлагал написать бизнес-план за оплату «курсов продвинутого Лайфа».
Однако три года назад его жизнь изменилась кардинально. Озаботившись благами россиян, он отправил «волонтеров» к ВДНХ на сбор денег и зарегистрировал благотворительный фонд «Время». Именно в таком порядке: свою деятельность Дмитрий Майоров развернул до официальной регистрации НКО.
Покопавшись в интернете мы выяснили, что москвичи на деятельность «продавцов шариков» обратили внимание еще в начале 2015-го. В частности, 25 марта Лиза Васильева опубликовала в фейсбук следующий текст: Уже по меньшей мере месяц наблюдаю вечером по дороге от метро ВДНХ подростков, предлагающих помочь больным детям и купить воздушный шар в виде цветка. На ребятах белые футболки с каким-то условным рисунком — дети с шариками. Так вот, эта благотворительная акция вызывает большие сомнения: деньги (100 или 150 рублей просят за шарик), по словам участников «акции», собирает фонд «Время» для детей больных раком. Фонда с таким названием нет (одна из девочек с шариками сказала мне, что «фонд новый»), зато есть разные ссылки в интернете на похожие акции в других городах России, которые разоблачили как мошенничество.
Неравнодушная девушка не ограничилась написанием постов в соцсетях, но попыталась как-то повлиять на ситуацию. «В конце марта я написала несколько обращений: в префектуру СВАО и Управу Останкинского района, в МВД, и до кучи отправила сообщение ВДНХ. Прошел месяц. Мне пришли официальные ответы на бланках организаций — всё свелось к тому, что Управа района разрешения на проведение акции не выдавала, заявление передано в ОМВД по Останкинскому району и рассматривается. ВДНХ отвечает только за свою территорию (и дела им нет, что всё происходит прямо перед главным входом). А около недели назад мне вечером позвонил человек, представился сотрудником МВД и задавал вопросы, ответы на которые есть в моём заявлении — я максимально подробно описала эту акцию. Кроме того, создалось впечатление, что целью звонившего было выяснить мой адрес проживания, а не узнать какие-то подробности. Блин, зачем вообще о чем-то расспрашивать — они там каждый день, приходи и смотри!» — отчиталась она в соцсетях об итогах своей переписки с органами власти. Самое интересное, что в момент развития этого эпистолярного романа БФ «Время» как такового не существовало. Согласно выписки из ЕГРЮЛ, фонд «Время» был зарегистрирован 28 апреля 2015 года, а свидетельство о регистрации и вовсе было выдано 7 мая.
Целых три попытки «побороть» фонд «Время» предпринял пресс-секретарь Роспатента Игорь Лисник. «Я трижды писал заявления на „волонтеров“ фонда. Первый раз, кажется, в ноябре 2016 года — это случай у выхода из станции метро Проспект Мира. Второй — на ВДНХ. И третий раз на тех, что работали на Таганской площади около выхода из метро Марксистская», — рассказал он «Ридусу».
На выходе из ст. м. ВДНХ пара подростков 18–20 лет, втюхивали выходящим гражданам флажки. Ну, что — позвонил в полицию. Пока стояли, говорил всем, кто пытался взять флажок, чтобы не давали мошенникам деньги. Чуваки поначалу рисовались, мол, что нам полиция сделает. Уже тогда подходил какой-то жирдяй, че-то бубнил и пытался наехать. Но, поскольку место людное, без каких-то активных действий. «Волонтеры» кому-то принялись звонить, а потом бодрым шагом потопали в сторону центральных ворот ВДНХ. Полиция все не ехала. Ну, чуваков мне отпускать не хотелось, потому пришлось дойти вслед за ними до центрального входа ВДНХ. Там обнаружились еще штук 5–6 «волонтеров», выманивающих у доверчивых людей деньги. Ну, и пока мы там стояли, ко мне подошли пара довольно внушительных громил, один из которых прямым текстом угрожал меня убить, если я буду им мешать. Иначе слова «Чо в ящик сыграть хочешь?» не расцениваю, написал Лисник в фейсбук 13 мая.
«Угрозы поступали от довольно крепких мужчин, по всей вероятности, „крышующих“ этих мошенников, — описал он „Ридусу“ детали произошедшего. — В силу того, что их было несколько человек, угрозы были более чем не двусмысленные, мне пришлось ретироваться на станцию метро, где я и дождался наряда полиции». Дожидаться пришлось довольно долго. Причем, работники опорного пункта полиции предлагали мне вернуться ко входу на ВДНХ и там дожидаться приезда наряда. Видимо, в компании угрожавших мне мужчин. Особенно хочу отметить, что один из угрожавших мне людей позже сопровождал Дмитрия Майорова в отделении полиции, поэтому мне связь между этим человеком и людьми, которые считают возможным угрожать убийством, довольно очевидна, рассказывает пресс-секретарь Роспатента.
«Волонтеры» «Времени"Несмотря на то, что Дмитрий Майоров везде заявляет, что его «волонтеры» денег не получают, для своих акций в начале своего благотворительного пути он ничуть не таясь искал в соцсетях (слева). Позднее, вероятно, он осознал свою промашку и начал вербовать «промутеров» в различных пабликах вконтакте, вроде «Работа в Москве», часть из которых, судя по контенту, он сам и ведет (справа).
Увы, противостояние Лисника с Майоровым ничем не кончилось.
«Вероятно, если бы я проявил большую активность и забросал бы бумагами все инстанции — от Следственного Комитета до депутатов Государственной думы, дело бы удалось сдвинуть с мертвой точки. К сожалению, на составление бумаг и сбор ответов нужно время. Мне его, увы, не хватило. Надеюсь, что судебный процесс, которым Дмитрий Майоров так любил всем угрожать — достаточно посмотреть ролики с ним на YouTube, снятые, видимо, его сотрудниками или друзьями — расставит все точки над «i»», — объясняет причины такого итога Игорь Лисник. Отдельно стоит отметить тягу Дмитрия Майорова к титулам, к каковым он не имеет никакого отношения. «Он представлялся членом общественного совета при Департаменте труда и социальной защиты населения города Москвы. Я специально после этого заходил на сайт, проверял. Никакого Дмитрия Майорова, никакого иного представителя фонда «Время» там не было и нет. Не знаю, можно ли это квалифицировать как дачу ложных показаний, но как вранье и попытку давления на сотрудников полиции явно можно», — описывает поведение президента фонда «Время» в полицейском участке Игорь Лисник. Кроме того, на разных мероприятиях Дмитрия Майорова представляли и членом ОП РФ, экспертом и членом Государственной Думы. С Госдумой, правда, не все так просто. Удивительно, но с таким бэкграундом Дмитрию Майорову удалось как-то пробиться в экспертный совет Комитета по труду, социальной политике и делам ветеранов. Впрочем, соответствующие запросы председателю комитета Ярославу Нилову отправило и благотворительное сообщество, и «Ридус».
Нужна помощь? Тогда мы идем к вам!
Количество людей, которым помогает «Время» воображения не потрясает. На сайте «Времени» в разделе «требуется помощь» висят истории лишь семи семей, деньги которым, как мы уже выяснили, собирают годами.
Понятно, что столь скромный масштаб Дмитрия Майорова не устраивает, и он жаждет «оказывать помощь» как можно более широкому кругу лиц.
«Мы собрали некий ресурс, которым мы некоторым детям помогли, и у нас какой-то остаток получился еще кому-то помочь. Я связался с некоторым фондами, которые где-то там вдалеке, но детям нужно помогать. Я им звоню и говорю: так, ребят, дайте мне детей, я им помогу, операция там не операция. И в итоге, что я услышал? Я услышал, что это наши дети. Это наши дети, не надо нам помогать. То есть такого маразма я еще не видел за всю мою работу», — жаловался Дмитрий Майоров на черствость НКО на заседании в ОП РФ в декабре 2016 года. При этом, несмотря на то, что тому же Алеше Щукину «Время» дважды помогло с покупкой лекарств, никто из жертвователей об этом не знает. Сбор висит открытым с 8 октября 2016 года. «За это время он собрал потрясающую воображение сумму в 18 тысяч рублей, причем 12 из них уже были собраны на момент открытия сбора. То есть за год героическими усилиями было собрано 6 тысяч», — разбиралась в этой ситуации Светлана Машистова.
Почему не закрывают проект, если помощь уже была оказана? Во-первых, чтобы продолжить собирать деньги. Сбор открыт — деньги капают. «Есть открытый проект, на него можно продолжать собирать средства в социальных сетях, выпускать на улицу «коробочников» с фотографией ребенка или семьи, выплачивать зарплату псевдо-волонтерам, координаторам проекта и администраторам групп в социальной сети. Проверка честности сбора приведет на страницу фонда, где висит просьба о помощи, и человек скорее всего подумает, что все в порядке. При этом реальной возможности узнать, сколько средств собрано на тот или иной проект у жертвователя в принципе нет», — говорит специальный корреспондент «Русфонда» Светлана Машистова. Во-вторых, есть и правовая причина. «Пока проект не закрыт, нет оснований говорить о присвоении средств. Пока вы не отчитались о расходах, никто не может сказать, что они были нецелевыми», — объясняет тонкости лауреат премии «Гражданская инициатива», директор БФ «День добрых дел» Рустем Хасанов. Но почему же Майоров вынужден помогать хоть кому-то? «Обычно, это делается, чтобы избежать 159 УК РФ, мошенничество. Грубо говоря, если вы взяли денег у банка и не вернули, на вас могут завести дело по мошенничеству: присвоение чужого имущества путем входа в доверие. Если вы заплатили из кредита хотя бы одну тысячу рублей, это уже переводит отношения из уголовно-правовых в гражданско-правовые. Здесь ровно такая же история», — говорит Хасанов. «Во-вторых, что значит помогать? — продолжает он. — Например, пишут: мы собираем деньги для многодетной матери. Собрали миллион рублей, отправили ей, вот вам чек». Как это выглядит на практике: берется многодетная мать. Ей говорится: значит так, многодетная мать. Мы будем платить тебе десять процентов со всех денег, которые на тебя пожертвуют. Она спрашивает: а сколько переведете? Ну, за ближайший месяц мы переведем на тебя миллион. Наличку в банкоматах снимем, тебе отдадим сто тысяч. Многодетная голодная мать за эти сто тысяч родину продаст дважды, она легко на это соглашается, объясняет Рустем.
«Сам факт перевода денег на некий счет физического лица вовсе не говорит о том, что все эти деньги достались этому физическому лицу. С мамашами оформляются договоры на оказание денежной помощи, на них заводятся пластиковые карты, причем, желательно, в том банке, где в отделении есть свой сотрудник», — говорит он. Эти карты вместе пинкодом у мамы забираются, на них начинают переводить «бабосы» и снимать в ближайшем банкомате. Если мама вдруг пишет заявление об утере карты и просит ее восстановить, работающий в банке свой сотрудник немедленно сообщает об этом и говорит: тут ваша «терпила» пришла, говорит, что карту потеряла. Все просто совершенно просто, и индустрия «обнала» в Российской Федерации, она во многом запитана и на благотворительные фонды тоже, резюмирует эксперт.
Продолжение следует