Памяти выдающегося русского ученого-экономиста Дмитрия Семёновича Львова.
6 июля 2007 года не стало этого выдающегося российского ученого, бывшего академика-секретаря Отделения экономики РАН. С тех пор прошло 9 лет. Это были годы напряженных дискуссий, борьбы между либеральными доктринерами и обществоведами–государственниками. Нелегкие годы. Не одному мне хотелось сказать, и не единожды «Как нам не хватает вас, Дмитрий Семенович! Будь вы в добром здравии, как всегда переполненный идеями, способный в любой момент осадить разрушителей великого государства, – и многое сейчас вокруг было бы по-иному»…

Академик Львов имел смелость обозначить пути выхода из кризиса, исходя из ментальности, православного сознания русского народа:

«Выход из … критической ситуации только один – создание мощного фундамента сдерживающих общество нравственных аксиом по типу и в развитии основополагающих заповедей Бога нашего Иисуса Христа. Только на этой основе может быть выстроено здание социально справедливой и эффективной экономики.

Наша беда состоит в том, что на практике перечеркнуты и отброшены многие элементы и механизмы экономической системы, ориентированные на обеспечение гуманистических идеалов. Хотя в Конституцию РФ включены ценностные установки социально ориентированного, правового государства, на деле они находятся в вопиющем противоречии с фактами краха системы социальных гарантий, развертывания острейшей социальной поляризации. В этой связи хотелось подчеркнуть: каков бы ни был по своему генезису правящий режим, в его интересах помнить и реализовывать важнейший идеологический принцип – “относись к другим так, как ты бы хотел, чтобы к тебе относились другие…”. К сожалению, эта аксиома была выброшена “за ненадобностью” нашими либералами…».

У Дмитрия Львова был огромный авторитет в ученой среде. Иные его коллеги-экономисты, изображавшие из себя учеников великого ученого, но испытывающие идиосинкразию при упоминании о «христианской экономике», «христианском социализме», молчали, потупив глаза при его выступлении. А свое неприятие «идеализма» высказали уже после его кончины. Он действительно был идеалистом в лучшем смысле этого слова. Доверял собеседнику, не чувствовал подвоха.

Его беседа с президентом Путиным вместо отведенных по графику 40 минут продолжалась около двух часов. Дмитрию Семеновичу казалось, что он убедил главу государства в необходимости внедрения системы национального имущества и рентных платежей в масштабах страны…

Мне почему-то кажется: будь этот беспокойный, до всего имеющий дело академик живым, нам удалось бы отстоять и Академию наук, и заняться вместо словопрений настоящим импортозамещением, и обеспечить в Экономическом совете при президенте большинство, способное загнать в угол последователей «чикагских мальчиков», предлагающих покупать высокие технологии за рубежом, а не производить их в России.

Дмитрий Львов был убежден: коллективистские начала являются генетическим кодом российского общества. Когда в живом организме нарушается механизм, ответственный за его системное развитие, отдельные органы и клеточные структуры начинают функционировать «автономно», вне единых правил. Как бы живут по модному нынче правилу: «бери от жизни все». В результате возникает новообразование – раковая опухоль, которая губит сначала близлежащие клетки, а затем и весь организм. Нечто подобное происходит в обществе, в котором принцип индивидуализма, вседозволенности и бесконтрольности становится определяющим. Такое общество обречено на саморазрушение... «В эйфории рыночных реформ мы переступили допустимую грань, когда позволили подменить духовное и живое материальным и мертвым. И вот теперь пожинаем плоды этого заблуждения», – писал Дмитрий Семенович.

Но раковое заболевание, говорят, имеет еще и другую причину. Когда внутренний мир человека, то, что он видит на улице, расходятся с его собственными устремлениями, когда индивид отторгает себя от внешнего мира, как бы возводит по отношению к нему стену, за которой сосредоточилось чуждое ему, такой человек тоже заболевает этим неизлечимым заболеванием. Возможно, по этой причине заболел и Дмитрий Семенович, который так же не воспринимал ныне существующий социальный мир.

Д.С. Львов никогда не был индивидуалистом. Он был убежден, что российские коллективистские начала надо не предавать анафеме, как это делали еще недавно некоторые недалекие политологи и экономисты, а сделать опорой реформ.

«Что это означает применительно к долгосрочной перспективе? Мы должны четко заявить, что целью для нас является экономика, основная движущая сила которой будет принципиально иной по сравнению с рыночным обществом массового потребления. Вместо стремления к богатству и его символическим выражениям – стремление к высокому качеству жизни. А этого качества невозможно достичь индивидуально, не повышая одновременно и качество жизни окружающих. Здесь должен сработать принцип: «лучший способ помочь себе – это помочь слабому». Речь идет о правилах игры, при которых, как в командной гонке велосипедистов, зачет ведется по последнему. Иными словами, качество жизни общества должно определяться разнообразием жизненных благ, которые могут быть гарантированы каждому его члену. Включая и такое благо, как труд не только ради заработка. И такое благо, как время, свободное от труда ради заработка. Этим гарантированным пакетом и должно в конечном счете измеряться качество экономики. Отступление от этих принципов неизбежно приведет к разрушению общественного уклада жизни людей».

Он доказывал оппонентам, что в обществе с нравственной экономикой законы оградят граждан от присвоения отдельными лицами той части национального дохода, которая, по определению, должна принадлежать всем. Конечно же, он имел в виду ренту. «… Почти все, чем располагает сегодня Россия,– писал Львов, – есть не что иное, как рента от использования ее природно-ресурсного потенциала, которая не является результатом непосредственной предпринимательской деятельности, коммерческих рисков и т. д.

Однако в результате приватизации произошло то, чего не должно было произойти. Природные ресурсы, по существу, бесплатно достались не более 10 процентам населения. Около 90 процентов его лишились доступа к общему благу.

Вот в чем причина существования двух, столь непохожих друг на друга образов России: бедной – для всех и богатой – для бедных».

В новом обществе по существу, а не по форме (как при советской власти) будет решена проблема сохранения и приумножения той части национального богатства, которая дана нам всем от Бога. Рост личного дохода впервые будет поставлен от вклада каждого в прирост чистого дохода общества.

Тех, кто убеждал его в «мечтательности», он доказательно убеждал, что «нравственная экономика и по эффективности не будет уступать современной. Ведь она резко снизит потери общества от отвлечения ресурсов на поддержание разного рода теневых и криминальных структур. Общество освободится от опасных для его здоровья новообразований, будут ликвидированы многочисленные метастазы, которые ими порождались. В свою очередь, разграничение прав собственности существенно ослабит безнравственные, антиобщественные проявления в сфере частной инициативы и бизнеса. Но переход к нравственной экономике невозможен без осознания летальной опасности продолжения либерально-монетаристского курса реформ.

Конечно же, реформы были нужны, и у российской экономической науки была их основополагающая идея. Она сформировалась в конце 70-х – начале 80-х годов в крупномасштабных исследованиях по Комплексной программе научно-технического прогресса, в которой участвовали ведущие специалисты страны. Суть ее заключалась в том, что главной диспропорцией, сдерживающей экономический рост и отрицательно влияющей на качество экономики, является недопустимо низкий уровень заработной платы наемных работников.

Так, если по среднечасовой производительности мы отставали от США примерно в 3,6 раза, то по часовой заработной плате в долларовом эквиваленте – в 9,6 раза. От той же Великобритании наше отставание по часовой производительности труда составляло 2,9 раза, а по часовой заработной плате более чем в 8 раз. Для Германии это соотношение выглядело так: 3,6 к 13,4. Для Франции – 3,8 к 8,5. Для Японии – 2,8 к 7,2. Для Канады: 3,1 к 10 и т. д.

Верно, диспропорция сформировалась еще в советское время и отражала дискриминационную по отношению к человеку политику тогдашнего руководства страны. Однако за годы реформ это отставание не только не было ликвидировано, но заметно усилилось. Так, если по производительности труда мы отстаем от США в 5–6 раз, то по заработной плате – в 14–15 раз и более. Суть проблемы состоит в том, что доля нашей заработной платы в приросте нашей низкой производительности труда не идет ни в какое сравнение с аналогичной долей в приросте производительности западных стран.

Наша заработная плата является низкой не вообще, а недопустимо низкой по отношению к нашей низкой производительности труда. Поэтому постоянными ссылками на низкую производительность труда никак нельзя оправдать столь низкий уровень заработной платы в России. Еще в советское время был выдвинут тезис о том, что мы, дескать, плохо живем потому, что плохо работаем. Однако мировая статистика и наш собственный опыт опровергают этот тезис. «На самом деле мы плохо работаем потому, что плохо живем. Об этом красноречиво свидетельствуют следующие сравнения.

На один доллар часовой заработной платы среднестатистический российский работник производит примерно в 3 раза больший ВВП, чем аналогичный американский. О чем это говорит? Только об одном – такой высокой эксплуатации наемного труда, как у нас, не знает ни одна развитая экономика мира.

В процессе реформ мы осуществили либерализацию всех факторов производства за исключением одного, определяющего, – труда, а более точно – заработной платы. В результате наш наемный работник вынужден теперь обменивать свою нищенскую заработную плату, которая в реальном исчислении оказалась намного ниже советской, на продукцию и услуги, цены на которые вплотную приблизились к так называемым мировым, а во многих случаях их уже перешагнули», – убедительно доказывал Львов.

Никто из известных ученых не уделял такое большое внимание «увязке» макроэкономических проблем с необходимостью социальных реформ. Дмитрий Львов считал недопустимым, когда за счёт экономии на питании идёт оплата «коммуналки». Он часто и настойчиво выступал за решение проблемы бедности. Требовал немедленно начать реформу по увеличению зарплат и пенсий. Среднюю зарплату нужно повысить в 2 – 3 раза. Ещё в 1987 году ЮНЕСКО установило нижний её порог – 3 доллара в час. Если человек зарабатывает меньше, он выпадает из нормальной среды производства и потребления.

Академик Львов предлагал Государственной Думе принять закон о переходе от плоской шкалы подоходного налога на прогрессивную шкалу. Граждане с доходами ниже прожиточного минимума (по данным Госкомстата, их в стране насчитывалось свыше 20 процентов, на деле – было больше) вообще не должны платить подоходный налог. Богатые бы платили тем больше, чем выше доходы. Так принято во всём мире. Второй способ, предложенный учёным, – изменение налогообложения добычи природных ископаемых. Фиксированный налог на них (экономисты называют его абсолютной рентой) во всём мире устанавливают, ориентируясь на худшие, самые невыгодные условия добычи. Мы же поступили наоборот и потеряли миллиарды долларов доходов для казны. Это только два способа борьбы с бедностью из многих, предложенных Дмитрием Львовым. А в том, что с ней необходимо бороться, у него не было никаких сомнений: ведь она опасна не только для отдельных людей, но и для экономики страны, её будущего.

«Россия – это мост между странами и цивилизациями. В этом предопределении наше огромное преимущество, – был уверен Дмитрий Семёнович. – Северный морской путь, ледоколы, Транссиб – вот куда надо употребить деньги, собранные на природной ренте. Оживить надо этот край! Вот наши национальные проекты! Возьмётся за это частный бизнес? Если будут государственные гарантии – с дорогой душой. Но тогда государство должно снять с бизнеса тяжёлые, а самое главное, неэффективные ограничения в виде социального налога, НДС, часть налога на прибыль. Убрать обложение новых инвестиций – и дело пойдёт. Будут действовать мощные стимулы к развитию производства, к вложению инвестиций в наше российское предприятие. А самое главное – затраты на производство отечественной продукции сократятся по промышленности в среднем в два раза, а, следовательно, наша продукция станет более конкурентоспособной не только на внутреннем, но и на мировом рынке.

А так называемые выпадающие налоги, в основном акцизного характера, мы сумеем с лихвой перекрыть рентными платежами: за используемые природные ресурсы, за сверхдоходное имущество и капитал наших наиболее состоятельных граждан. Лучше станет всем».

Можно предположить, с каким энтузиазмом подобная акция была бы поддержана большей частью населения нашей страны, если бы ее не замолчали власти предержащие. Вот тогда бы и началось настоящее инновационное развитие российской экономики, которое без мощной психологической поддержки народа вообще вряд ли возможно.

Нельзя не согласиться с учёным в том, что современная либеральная элита не может (а скорее, не хочет) понять, что налоги на заработную плату должны быть исключены, а главную нагрузку должна взять на себя рента. «Это, – был уверен академик, – принципиальный вопрос не только реформ, но и самого существования России».

Предложения академика Львова о коренном совершенствовании существующей системы налогообложения имели важное значение для экономической науки и практики. Впервые были расставлены точки над «i». Академик Львов разработал теорию использования природных ресурсов в интересах всех членов российского общества. По мнению Дмитрия Семёновича, это возможно сделать посредством обращения рент от использования природных ресурсов «в общественные доходы в форме специального фонда общественных финансов, составляющих чистый доход общества, в котором все его члены должны иметь равную долю».

Постиндустриальное общество невозможно без решительного поворота к экономике знаний. В этой экономике ценятся в первую очередь результаты интеллектуальной деятельности ученых, специалистов, новаторов. Вся система общественных предпочтений начинает работать на усиление роли и значения творцов новых знаний, новых информационных технологий, продуктов и услуг, принципиально меняющих направления формирования и структуру использования национального валового продукта. Рост заработной платы новаторов идет с опережением по отношению к работникам материального производства. Реформа заработной платы должна начинаться, прежде всего, с переоценки значимости творческого труда, роста заработной платы новаторов.

Несмотря на то, что заработная плата в России является одной из самых низких в мире, фонд оплаты труда является главной составляющей налоговых доходов (около 70 процентов их прямо или опосредованно связаны с этим фондом). Так строится у нас система бухгалтерского учета и калькулирования, исчисления налогооблагаемой базы. Возникает непостижимый парадокс: самый угнетенный фактор производства – труд создает основную часть дохода России. На самом деле – это результат искаженных пропорций между первичными факторами производства. Основной вклад в прирост ВВП вносит не труд и даже не капитал, а рента – доход от использования земли, территории страны, ее природных ресурсов, магистральных газопроводов, средств сообщения (транспорт и современные средства связи), монопольного положения производителей важных видов продукции, пользующихся повышенным спросом на рынке. Вклад же труда не превышает 5 процентов, а капитала – 20 процентов. Таким образом, реальное соотношение между трудом, капиталом и рентой выглядит соответственно как 1:4:25. В системе бюджетного финансирования оно выглядит иначе, а именно как 1: 0,25: 0,19. Несоответствие между первой и второй системами оценок является результатом скрытого перераспределения значительной части дохода России в пользу небольшой группы финансовых олигархов и криминального бизнеса. Его корневая причина – нерешенность проблемы собственности. В результате реальный доход России оказался секвестрированным.

За счет рентного дохода России идет развитие западных экономик. Рента превращается в один из главных источников криминализации экономики и всей общественной жизни.

Наши исследования показывают, что недополученный рентный доход России оценивается в 40 – 45 миллиардов долларов. Если к этому еще добавить потери государства от неэффективного использования принадлежащего ему имущества, то общая сумма потерь составит порядка 50 – 52 миллиардов долларов ежегодно.

«Как материально реализовать верховные владельческие права общества на то, что в России от Бога?» – задается вопросом академик Львов. И дает однозначный ответ: «Для этого необходимо обращение рент от использования природных ресурсов в общественные доходы, которые будут аккумулироваться в системе общественных финансов. Эта сумма рентных доходов и составит чистый доход общества, в котором все его члены имели бы равную долю. Доходы от использования природных рент могли бы расходоваться на развитие систем здравоохранения и образования, социальную помощь малоимущим слоям населения, а также на обеспечение воспроизводства минерально-сырьевой базы и сохранение окружающей природной среды. Собственно, за счет ренты наша страна могла бы покрывать не только эти расходы, но и частично те, которые финансируются из государственного бюджета, – на оборону, поддержку конверсии, содержание госаппарата.

В нынешних условиях заработная плата является не источником доходов, а лишь условным параметром перераспределения налоговой нагрузки. Облагая труд, власти примерно в 2 раза увеличивают издержки производства, а следовательно, и цены на нашу не очень качественную продукцию. Тем самым резко снижается ее конкурентоспособность. Но дело не только в этом. Одновременно у производителей создается мощный стимул к сокращению рабочих мест. Известно, сколь напряженной является эта проблема сейчас. Так зачем подталкивать наших работодателей к ее обострению?

Необходимо поступить иначе, был уверен Дмитрий Семенович. Снять все налоги и начисления с фонда оплаты труда, ликвидировать НДС, перенести тяжесть налогообложения на прибыль, заранее зафиксировав ту ее долю, которая должна перечисляться в бюджет. В то же время следовало бы предусмотреть близкое к 100-процентному перечисление в доход государства ренты от природоэксплуатирующих областей. Вот тогда бы мы имели реальную возможность резко снизить издержки на отечественные товары, повысить их конкурентоспособность и начать реальную борьбу за вытеснение с нашего внутреннего рынка импортных товаров. Это создало бы дополнительные стимулы к более полной загрузке простаивающих мощностей. Начался бы экономический рост. Увеличились бы налоговые поступления в бюджет. Появились бы дополнительные возможности для роста заработной платы.

С переходом к преимущественно рентной системе налогообложения российская экономика постепенно начнёт превращаться в социально ориентированную, разворачиваться в сторону человека, его нужд и чаяний. Будучи русским православным учёным, Дмитрий Львов был убеждён, что ключевым моментом в понимании духовных начал российского общества, его скрепляющим стержнем являются соборность и личностное стремление к общности социально-экономической жизни.

Академик Дмитрий Львов не был кабинетным теоретиком. Он не только выступал с докладами на научных конференциях, но и общался с производственниками. На протяжении всей своей творческой жизни читал лекции студентам, издавал учебные пособия, участвовал в образовательных программах по радио, телевидению, на заседаниях Госдумы, Совета Федерации, в министерствах и ведомствах, в правительстве РФ. Он оставил ныне живущим и будущим экономистам веру в великое предназначение нашей страны и её историческую миссию.

«Как это ни покажется парадоксальным, – писал он в последние годы своей жизни, – взоры многих людей на земле устремлены сегодня к России. Именно к нашей великой стране, униженной и оскорблённой, разорённой недальновидными политиками и мародёрами от науки. Но сохранившей огромный потенциал для возрождения, свой притягательный, хотя и не понятый многими образ страны, способной в период тяжелейших испытаний Судьбы в очередной раз преподнести миру неожиданное развитие событий, новое видение перспективы».

Он был убеждён, что вдохновляющий образ перспективы невозможен без ясного представления о наборе тех возможностей, которые помогут России подняться с колен и снова занять место в ряду ведущих стран мира.

Именно поэтому необходимо сделать ставку на интенсивное формирование опорного слоя нации. Это тот слой, для которого творчество и созидание является исходной нормой жизни, а не только и не столько средством существования.

В подлинном смысле слова – это Мастера, создающие научные школы, передающие людям новые знания, обучающие их новым профессиям; производители редких продуктов; подвижники, поддерживающие и восстанавливающие здоровье людей; хранители духовных и культурных ценностей народа; работники, способные творить и созидать, а не только перераспределять уже накопленное. Дмитрий Львов относил к Мастерам и нашу военную элиту.

Этот «слой нации, интересы которого неразрывно связаны с интересами развития государства Российского» и обеспечит технолого-экономический и духовный прорыв нашей страны в новом тысячелетии.
Автор: Александр Мешков