Инсинуации, сопровождающие трагические события, к сожалению, стали для нас грустной и грозной традицией. Мы лишний раз убеждаемся в том, что словосочетание «информационная война» выдумано не для красного словца. И атаки на нас ведутся не только с просторов зомбированной Украины и потерявшего остатки морали Запада. Многие достаточно провокационные тренды запускаются внутри самой России, внося в общество раскол и смуту.
В связи с катастрофой Ту-154 версия теракта вначале вроде бы напрашивалась сама собой. Только что завершилась операция по освобождению Алеппо. ИГИЛ и финансирующий его мировой бизнес скрежещут зубами от злости и жаждут мести. Погибший самолёт летел в Сирию. Не просто в Сирию, а на российскую военную базу в Хмеймим. И не просто летел, а вёз артистов ансамбля имени Александрова на концерт, чтобы поздравить наших военных с наступающим Новым годом. Очень серьёзный повод для нанесения удара.
К тому же в составе пассажиров «сирийская тема» скрестилась с «украинской». Среди погибших оказалась доктор Лиза, множество раз вывозившая больных детей из воюющего Донбасса. На борту должен был лететь Иосиф Кобзон, выступавший с концертами в ДНР. Обе эти фигуры были одними из основных объектов ненависти украинских националистов, о которых невольно вспоминается ввиду близости сочинского аэропорта к Незалежной.
Однако согласимся, что все эти чисто умозрительные соображения вряд ли могли стать достаточным основанием для уверенных утверждений о диверсии на борту самолёта. Поэтому одновременное появление через три-четыре часа (!) после катастрофы целого букета однотипных мнений экспертов, убеждённых, что на лайнере имел место теракт, выглядит как-то подозрительно.

Странно и то, что вроде бы достаточно компетентные аналитики при этом даже не пытались установить последовательность трагических событий на борту Ту-154, приведших к катастрофе. Если внимательно прочитать их сообщения, то можно заметить, что никто из них вообще не анализирует имеющуюся на тот момент информацию. Вместо этого эксперты, как по команде, принялись выискивать некие бреши в системе безопасности военной авиации, которые они описывают исключительно подробно. И сообщили они нам вещи прямо-таки фантастические:

1) к полёту служебным бортом пассажиров могут допустить без досмотра, лишь сверив их фамилию со списком на посадку. Досмотр же остаётся на совести экипажей, которые его иногда вообще не проводят;
2) в Адлере, где производилась дозаправка, все, кто находился в Ту-154, могли быть выведены из самолета и размещены в одном из залов ожидания в пассажирском терминале. А повторному досмотру перед заходом на борт их уже не подвергали. Именно тогда неизвестный мог попросить одного из них передать «посылку для экипажа», в которой была спрятана бомба;
3) список пассажиров раз десять переделывали, так как состав ансамбля менялся;

4) из Генштаба на каждый борт приезжают перед вылетом командировочные, которых тоже никто не проверяет и в списки не вносит;

5) камеры наружного наблюдения не просматривают всю территорию военного аэродрома, и в теории взрывное устройство могли пронести на борт перед вылетом;

6) бомба могла оказаться среди лекарств, которые везла Елизавета Глинка (!). Как выразился источник «Фонтанки», пожелавший остаться анонимным, «неизвестно, кто и как собирал этот груз, Минобороны к нему не имело отношения».
И так далее, и тому подобное.
Из приведённых мнений напрашиваются три неожиданных вывода:

1. Скорость появления этих, простите, «анализов» поистине поразительна. Статьи были опубликованы (а до этого аналитики были найдены, опрошены, материал написан, скомпонован и оформлен) вечером в день катастрофы 25 декабря, когда спасатели ещё надеялись найти выживших. Такое впечатление, что эксперты сидели в редакциях, ожидая, когда самолёт рухнет, и их позовут озвучить свои соображения.
2. Можно подумать, что интервьюируемым поставили задачу не высказать своё мнение, а описать, какими путями бомба могла попасть в самолёт.
3. С их слов складывается картина, будто на борт военного лайнера может взойти кто угодно с чем угодно – никто его не заметит и ничего ему не скажет.
Излишне говорить, что, если бы дело обстояло таким образом, праздношатающиеся террористы запросто взрывали бы каждый второй самолёт. Интересно другое: в чём цель такой хорошо подобранной серии фейков, запущенных в СМИ почти сразу после гибели самолёта, на фоне полного отсутствия информации?
Можно было бы списать всё на некрасивое, но понятное желание сделать себе быстрый пиар на людской трагедии. Однако один из экспертов всё же проговорился: «Минобороны защищает свои авиабазы за рубежом и в опасных регионах, а в Москве и в Питере уровень безопасности с советских времен практически не изменился… Военные до конца будут опровергать версию теракта, потому что это нанесёт колоссальный урон имиджу военного ведомства… Если подтвердится теракт, должностей лишится вся верхушка ВКС».

То есть конечным результатом стремительно организованной информационной кампании должно было стать вовсе не выяснение причин трагической гибели пассажиров лайнера, а дискредитация оборонного ведомства.
Нет нужды объяснять более-менее вменяемой публике, что о таком ошеломляющем развитии событий кричали бы все закордонные СМИ и официальные органы с первых же секунд крушения. Ибо за каждым российским самолётом, направляющимся в Сирию, пристально следят из-за бугра все, кому не лень. И малейшая искра на нашем горизонте чётко интерпретируется ими в своих кровных интересах. А уж такую соблазнительную штуку, как украинская ракета, запросто пробившая брешь в нашей обороне, они бы сделали хитом новостей минимум на две недели.
При этом авторами, конечно, игнорируется тот факт, что вся черноморская ПВО должна была при этом тихо впасть в спячку. Не говоря уж о том, что этот сценарий до боли напоминает нечто знакомое, а именно – катастрофу малазийского «Боинга», сбитого в июле 2014-го над воюющим Донбассом. Очевидно, и высокопоставленные, и бестелесные источники данных интернет-пользователей, помимо всего прочего, страдают ещё и скудостью фантазии…

Почуяв, что ветер дует не туда и вариант теракта отодвигается всё дальше и дальше, всё это собрание экспертов, аналитиков, блогеров и просто болтунов тут же замолчало.
Однако самое интригующее заключается в том, что их версия оказалась созвучной вовсе не открывшимся вскоре подробностям катастрофы, которые, кстати сказать, исключили возможность взрыва на борту.
А в конце подборки Financial Times откровенно резюмирует цель всей информационной кампании, высказывая недоумение: почему до сих пор российское общество не вышло на митинги с требованием вывода российских войск из Сирии? «Многие анонимные эксперты считают, что выступления против участия Москвы в сирийском конфликте должны все-таки состояться».

О тех, кто финансирует и поддерживает «Исламское государство» и Джебхат-ан-Нусру, говорят во всеуслышание все. Даже турецкий президент.
Теперь пора бы заняться теми, кто финансирует, поддерживает и раскручивает наш чересчур свободный интернет, внесистемную аналитику и усердно рекламирующие их средства массовой информации. Потому что использовать катастрофу и смерть 92 пассажиров для попыток компрометации властей в лице Минобороны – это акт, достойный внимания не только пользователей интернета, но и более компетентных структур.
Делается это явно не для поднятия рейтинга. Слишком уж неприкрыто читается в приведённых материалах желание внушить нам крайне негативное представление о российской оборонке вообще и военной авиации в частности, найдя отклик у недалёкой и, как говорится, морально неустойчивой публики. Как видите, при этом используется всё. Даже смерть.